1) Буквально—«знать буквы».

1291 сентябрь 1960 года „ч-.хор .а

шли свои университеты в ходе борьбы и остаются сегодня как всегда плотью от плоти, кровью от крови своего народа. (Аплодисменты).

Вы приехали сюда, товарищи из многих стран мира, узнать нас и трудиться с нами, и хотя вы принесли нам свои знания и свой опыт, я думаю, что и вы сможете узнать здесь что-то новое—и особенно товарищи из стран, не переживших подобного опыта, но готовящихся пережить его: ведь Куба стала уже частью истории, а то, что стало историей, уже нельзя изменить.

Здесь можно узнать многое—и не только хорошее, не только то, что бросается в глаза каждый день; не только то, за чем стоит пыл и энтузиазм народа. Здесь можно научиться и отталкиваясь от плохо сделанного, чтобы тогда, когда вы станете властью у себя в странах, вы не повторяли ошибки, которые были совершены нами; чтобы вы научились тому, что победа народа должна быть теснейшим образом связана с его организацией, и, что чем глубже организация, тем легче будет добыта победа.

Вы приехали сюда работать, строить школьный городок, а когда прибыли сюда, обнаружили, что не всё было организовано; что работа шла с отставанием; и поэтому вы не смогли закончить этот маленький памятник человеческой солидарности, который хотели оставить здесь. Это досадно, хотя для нас то, что вы сделали, ценно так, как если бы вы воздвигли здесь самый величественный из замков. Но вместе с тем это и урок, показывающий всю важность организации, показывающий, что нельзя думать о том, что революционер подобен ангелу, который является на землю по воле Божьей, простирает свои крыла, начинается революция и все проблемы решаются в миг их возникновения—просто по милости осеняющего благословением.

Революционер должен быть неутомимым тружеником, но не только неутомимым, но и организованным. И если вместо того, чтобы учиться на пропущенных в борьбе ударах, на поражениях и ошибках борьбы—подобно тому, как учились мы,—вы привнесёте в революционную борьбу этот опыт прошлой борьбы и организации, тем лучше будет для стран, где вам доведётся бороться за революцию. Это—один из тех уроков, которые вы можете извлечь из пребывания здесь и который вы можете извлечь из этого конкретного примера именно потому, что позитивно мы оценить его не можем.

Но, конечно, во многих иных отраслях экономики страны мы этим грехом не страдали. Мы с первых дней борьбы тоже учились

1301 народ и власть должны быть единым целым

1

тому, насколько важна организация и поэтому уже сейчас, когда заканчивается всего лишь второй год революции, мы готовимся представить наш первый хорошо организованный план развития, чтобы вместе со всем народом с энтузиазмом принять его. Потому что смелый план развития, выполнение которого требует полного напряжения сил народа, не может вырабатываться без его участия, он должен готовиться вместе с ним, чтобы все понимали этот план, чтобы все схватывали его сущность и чтобы все подставили своё плечо для выполнения поставленной задачи.

И тогда мы снова станем в Америке также и первой страной, которая сможет с гордостью сказать, что обладает планом экономического развития и, помимо этого (и это самое важное), что речь идёт о плане, который будет выполнен, о плане, в отношении которого мы сделаем всё возможное, чтобы даже перевыполнить его. (Аплодисменты).

Почему нам так необходим план? Ведь для нас это тоже нечто новое.

Потому что мы всегда должны думать о том, что не сразу доступно нашему пониманию: о том, что хочет враг, чтобы мы сделали, проанализировать, почему он хочет, чтобы мы это сделали,—и затем сделать обратное тому, что он хочет. И если враг не хочет, чтобы мы планировали, чтобы мы организовывались, не хочет, чтобы мы осуществили огосударствление нашей экономики и всеми силами борется против этого—мы задаём вопрос: почему он делает это? Потому, что именно анархия капиталистического производства создаёт среду, позволяющую выжимать соки из трудящегося народа и ту специфическую ментальность, которая ведёт к тому, что все, каждый человек становится волком для другого человека; что каждый пытается бороться в одиночку, пуская в ход локти, удары ногой и головой, чтобы опередить других, не отдавая себе отчёта в том, что если бы все действовали вместе и сообща, они стали бы огромной силой и могли бы двигаться гораздо дальше и скорее, так, чтобы от этого выигрывали бы все. (Аплодисменты).

Ясно, что всегда есть и будут некоторые, которые останутся в положении зрителей1; те, кто чужд общему усилию и повседневной работе, которые чувствуют себя оскорблёнными, когда слышат призывы к такой работе, которые изрыгают проклятия, ораторствуя в за

1) Буквально: «которые будут смотреть на быков из-за барьера». 1311 сентябрь 1960 года tar. ,4,-эб;,,л <

щиту священной частной собственности. Но чем была эта частная собственность—мы говорим именно о собственности крупных монополий—не о мелком промышленнике или торговце, чем была она, эта собственность, как не разрушителем нашей силы, нашей культуры, нашей национальности. Эти монополии, представляющие сегодня архетип частной собственности, архетип борьбы человека против человека,—они являются и орудием империи, которое раскалывает народ, эксплуатирует его, ведёт его к вырождению. Да, они производят продукты более дешёвые, но зачастую ненужные и низкого качества. Они продают нам свою культуру—в форме фильмов, детективных романов или детских сказок, но при этом намеренно создавая в нас иную ментальность. Потому что за всем этим стоит стратегия— стратегия, основанная на противопоставлении индивидуального усилия усилию коллективному, на том, чтобы воззвать к той доле эгоизма, которая существует в каждом человеке, дабы она оказалась определяющей всё остальное. И ещё речь идёт о том, чтобы воззвать к этой доле человеческого «Я», к этому небольшому комплексу собственного превосходства, который свойствен каждому человеку и внушает людям мысль, что они в чем-то лучше других. Так вот, монополии прививают человеку с детства представление о том, что ему, который лучше и способнее других, надлежит вести свою индивидуальную борьбу против всех, обыграть всех и самому тоже превратиться в эксплуататора. Они очень озабочены тем, чтобы доказать, что коллективное усилие порабощает, что оно не позволяет выделиться самым умным или самым способным,—как если бы народ делился на более или менее умных, более или менее способных, а не представлял бы собой единую массу воль и сердец, в которой все имеют примерно одинаковые ум и способность к труду, один и тот же дух самопожертвования.

Они приходят к этой однородной массе и стремятся разделить её на чёрных и белых, на более и менее способных, на грамотных и неграмотных; а потом стремятся снова и снова разделить и эти группы, чтобы добраться наконец до индивидуальной личности и поставить её, эту личность, в центр общества.

Конечно, над этими индивидами, которых они нам демонстрируют, находятся монополии, коллективы—но коллективы эксплуатирующие. И мы должны показать народу, что сила его—не в том, чтобы считать себя чем-то большим или лучшим, чем другие, научить его сознавать ограниченность индивидуальных возмож-

1321 народ и власть должны быть единым целым

ностей и силу союза, чтобы он проникя сознанием того, что всегда двое толкают сильнее, чем один; десять сильнее, чем двое и сто сильнее, чем десять. А шесть миллионов1—сильнее, чем сто! (Аплодисменты).

Товарищи, делегаты из всех стран мира, от имени кубинского народа я должен сказать вам «спасибо!» и откровенно сказать вам, что мы многому у вас научились и что вы оставите по себе незабываемую память. Я должен сказать также: мы надеемся, что и Куба оставила такую же память о себе у вас и что вы сможете взять от нас всё то, что может вам пригодиться, и чтобы во всех уголках мира вы смогли проанализировать то, что требует анализа, причины происходящего; что вы будете изучать теории, подвергать их пересмотру, тщательно анализируя их—и чтобы все и каждый спросили себя, не смогут ли они когда-либо стать счастливыми и что нужно сделать для того, чтобы стать счастливыми.