Почти неразлучна с Ашиком была его сестра Нел, не имевшая с ним никакого внешнего сходства. Когда Хуршид увидел ее впервые, то сравнил про себя с нежным лесным цветком, скрытым в глуши от нескромных взглядов людей. Прекрасны были ее глаза на правильном продолговатом лице с прямым носиком и маленьким ртом. Серые, огромные, они, казалось, излучали мягкий свет.

Нел часто уходила вместе с братом на охоту, и Хуршид всегда старался попасть вместе с ними. Нел ходила по лесу легко, даже грациозно, почти не зная устали. Как и они, она была одета в короткую меховую куртку и кожаные штаны, к которым были пристегнуты ремешками высокие голенища сапог. Под курткой виднелась голубая полотняная рубашка. Грубоватый наряд не портил красоты Нел. Всякий раз, когда Хуршид видел ее в этом костюме, с разметавшимися по плечам волнами темно-русых волос, ему казалось, что она похожа на лесную богиню-охотницу.

Чувствуя на себе пристальные взгляды юноши, Нел поднимала глаза, и они окатывали его таким теплом, что Хуршид терялся и на его губах застывали рвавшиеся из глубины души слова. Однажды они вместе с Ашиком преследовали раненого лося. Перепрыгивая через поваленный ствол сосны, Хуршид зацепился за ветку и упал, ранив левое плечо об острый сухой сук. Ашик задержался рядом с ним на несколько секунд, затем рванулся дальше, вслед за лосем и на ходу крикнул, чтобы Хуршид отправлялся домой вместе с Нел. Подбежавшая вскоре Нел увидела Хуршида сидящим на земле. Сквозь пальцы, зажимающие рану, просачивались капли крови. Она вскрикнула и, отвернувшись от юноши, отпластнула ножом кусок полотна от своей рубашки. Сняв с Хуршида куртку, она стала туго перевязывать рану. В этот момент лицо Нел было так близко от него, что он едва преодолел желание прикоснуться к нему губами. Неосторожно пошевелившись, он вздрогнул от боли, и Нел ласково погладила его по руке. Ее тяжелые волосы упали с плеч, доставая почти до земли, и открыли нежный затылок и шею, на которой билась тоненькая синяя жилка. Хуршид медленно поднял здоровую руку и коснулся пальцами этой жилки. Нел замерла, затем подняла голову и осторожным ласковым движением погладила его по щеке. Потом, вспыхнув, она прижалась на несколько мгновений к его груди. Хуршид, охваченный неведомым раньше чувством, боялся шевельнуться, чтобы не вспугнуть Нел. Неожиданно она вскочила и, пытаясь скрыть смущение, сказала веселым голосом:

— Нам пора торопиться домой, пока ночь не упала на лес.

Хуршид поднялся с земли. Он был счастлив.

Стояли жаркие дни — последние отзвуки северного лета. От охотников, ушедших на север с драгоценным грузом, не было вестей. Невозмутимый Пам успокаивал Хусейна, уверяя, что с охотниками не случилось ничего плохого.

Затем наступила ранняя осень. Небо было по-прежнему чистым и прозрачным. В теплом воздухе летали белые пушинки, а листва на березах запылала сказочно красивым багрянцем. Пам объяснил, что если караван не вернется с севера через неделю, то хариджитам придется задержаться в лесном поселке до будущего лета. Чтобы смягчить впечатление, вызванное его словами, Пам добавил:

— Моим охотникам понравились чужеземцы. Вы оказались честными и храбрыми людьми. Будете охотиться зимой вместе со всеми, а летом пойдете с большой водой в свою страну.

Из всех спутников Хусейна только Рыжая Лиса да Хуршид обрадовались случившейся задержке. Рыжей Лисе нравилась жизнь среди родственного ему народа, а Хуршид полюбил всей душой красавицу Нел.

Пока рана Хуршида полностью не зажила, он слонялся без дела по деревне. Она выглядела опустевшей. Все женщины и дети целыми днями пропадали в лесу, собирая грибы, которых уродилось в этом году великое множество.

Однажды, чтобы скоротать одиночество, Хуршид зашел в дом Пама. Толкнув низкую дверь, он вошел в полутемную комнату. Правый угол комнаты был отгорожен вместо занавески медвежьей шкурой. Хуршид давно хотел узнать, что скрывается в том углу. Он отогнул край шкуры и увидел прислоненный к стене обрубок дерева в рост человека. На верхнем конце обрубка была грубо высечена человеческая голова с длинным острым носом и глубокими впадинами глаз. На лоб этой фигуры была надвинута в виде венца толстая серебряная пластина. Рядом на стене висело большое серебряное блюдо с изображением коня, пасущегося у дерева. Больше Хуршид ничего не успел рассмотреть! Сзади раздался грозный крик Пама:

— Табу!

Испуганный своей дерзостью, Хуршид отступил и прошел в дверь мимо сурово молчавшего Пама. На улице Пам вдруг догнал юношу и сказал:

— Меткий Глаз, приходи вечером в мой дом. Я попрошу духов не сердиться на тебя.

Едва дождавшись вечера, Хуршид снова отправился к Паму. Втайне он рассчитывал увидеть Нел, но она доила вернувшуюся с пастбища корову. Ашика не было дома уже несколько дней. Он ушел с другими молодыми охотниками на промысел рябчиков. Пам сидел в комнате у стола. Коптящая плошка, наполненная растопленным медвежьим салом, отбрасывала на бревенчатую стену огромную тень Пама с косматой бородой. Перед ним лежало на столе то самое серебряное блюдо, которое Хуршид видел сегодня висящим на стене.

— Проходи сюда, Меткий Глаз, — пригласил Пам, указав на лавку рядом со столом. Обычно суровое лицо Пама казалось теперь дружелюбным. — Духи сказали мне, что ты не принесешь вреда племени Кабана, и они разрешили открыть тебе некоторые тайны. Нашим духам нравятся сосуды из белого металла, блеск которого можно сравнить с блеском солнца и луны. Это большое блюдо, лежащее перед тобой, люди племени Кабана считают лицом нашего покровителя — Великого духа-хозяина охотников. Без его воли ни один зверь не попадает под удар копья или в капкан, птицы не сядут в расставленные силки, и народ охотников умрет с голода.

Хуршид взял в руки блюдо и стал внимательно рассматривать, впервые поняв, почему так высоко ценят здесь драгоценные сосуды, привезенные с его родины. Вдруг в неровном мерцающем свете он увидел на блюде какие-то странные человеческие фигурки, врезанные тонкими, едва заметными линиями. Они стояли в воинственной позе, широко расставив ноги, а в поднятых руках держали не то мечи, не то сабли. Рядом с человеческими фигурками виднелись фигуры каких-то зверей, птиц, рыб. Заметив удивление Хуршида, Пам пояснил:

— Когда мы молим Великого духа-хозяина послать нам добычу или благодарим его за удачный промысел, то чертим на сосуде фигуры зверей, в которых мы нуждаемся, или которых добыли на удачной охоте. Наш покровитель должен видеть, что мы поклоняемся ему и честно приносим свои дары.

Хуршид хотел задать еще один вопрос, но Пам опередил его.

— Ты хочешь узнать сразу слишком много, Меткий Глаз. Отправляйся к себе и храни все услышанное в тайне.

Когда Пам остался один, разные мысли нахлынули на него. Не случайно он открыл сокровенные тайны рода молодому чужеземцу. Меткий Глаз понравился ему своей смелостью и умом.

Дед, а затем отец Пама были вождями рода и одновременно камами. Потом вождем и камом стал Пам. В молодости он научился от отца варить из лесных трав одурманивающее зелье и принимал его перед началом обрядов заклинания духов.

Удача никогда не покидала его. Темные, как будто запорошенные легкой проседью шкурки соболей, нежные меха куниц, белоснежные шкурки горностаев и пышные меха бобров доставались ему так часто, что никто не сомневался: Великий дух-хозяин покровительствует Паму.

Однажды Пам отправился с друзьями на восток к реке Большой. На ее берегу находилось крупное торжище, хорошо защищенное глубоким рвом и высоким земляным валом.

В торжище стекались удачливые охотники из разных племен с добытой ими пушниной. Сюда же с низовьев реки Большой поднимались караваны купцов, выглядевших заправскими воинами. Конические железные шлемы закрывали их головы, а из-под грубых суконных кафтанов виднелись кольчуги, надежно защищавшие тело. На левом боку у каждого подвешена к поясу сабля. В увесистых тюках лежали редкие изделия южных стран — разноцветные бусы из стекла, пасты, из полудрагоценных камней, куски шелка, оружие и драгоценная серебряная посуда.