И в спальню вновь направился пройдоха,

А те - за ним, не ведая подвоха.

Елена первой к ложу подошла

И принца обласкала как умела:

С ним разговор шутливый завела -

Любезный братец, мол, хворать не дело

Такому молодцу - и дланью белой

Погладила плечо и жаркий лоб:

Не разыгрался ль пуще в нем озноб?

И молвила прекрасная царица:

"Поддержки нашей просит, милый брат,

Крессида, беззащитная вдовица,

С которой дурно обойтись хотят.

Не правда ль, ты помочь ей будешь рад?

Пандар, твой друг и родич ей по крови,

Изложит дело; он уж наготове".

Пандар откашлялся и повторил

Все без запинки с самого начала.

И выслушав его, вскричал Троил:

"О, только б мне скорее полегчало!

Клянусь, Пандар, во что бы то ни стало

Взять под защиту сродницу твою:

Уж я за честь бедняжки постою!"

"Нельзя ли ей, - спросил Пандар смиренно, -

Коль прочие не видят в том вреда,

Зайти к тебе проститься?" - "Непременно!

Ступай и пригласи ее сюда,

Притом со всей учтивостью... Ах да,

Мне с Деифобом и с тобой, сестрица,

Потребно кой о чем договориться".

И, поискав, Троил извлек на свет

Письмо их брата, Гектора, в котором

Царевича просил он дать совет:

Как поступить со смертным приговором

Над пойманным предателем иль вором;

В чем затрудненье было там - Бог весть,

Троил же дал посланье им прочесть.

При этом их просил он с важным видом

Подумать об ответе. Над письмом

Склонившись, тут Елена с Приамидом

Неторопливо в сад сошли вдвоем

И битый час в беседке над ручьем

Читали, спорили и рассуждали.

Оставим их: спешить нам нужно дале.

Воротимся к Пандару: тот как раз

Остановился посреди гостиной.

"Дитя мое, Крессида, в добрый час! -

Воскликнул он с торжественною миной, -

Нас призывают оба господина:

Троил и Деифоб, Елена то ж, -

Идем же к ним скорей! Чего ты ждешь?

Вставай, возьми с собою Антигону

Иль Тарбу, - впрочем, лучше не бери:

Чем меньше нас, тем меньше в том урону

Для страждущего принца. Да смотри,

Как должно, всех троих благодари

И зря не мешкай там: Троил недужен,

Ему теперь покой и отдых нужен".

Обмана не почуяла вдова:

Поднявшись, руку протянула дяде

И с ним пошла доверчиво, сперва

Расправив складки на своем наряде.

Все остальным сказал он: "Бога ради,

Играйте иль болтайте, что на ум

Взбредет, - не подымайте только шум!

Там, в спальне, государственное дело

Решается! - и, выйдя из дверей,

Крессиде прошептал: - Ступай же смело,

Племянница, и будь к нему добрей:

Несчастный гибнет по вине твоей!

Во имя неба и всего святого -

Помилосердствуй! Не гляди сурово.

Припомни, кто таков он, черт возьми!

Подумай, сколь его мученья люты!

Потом, как говорится меж людьми,

Не подберешь потерянной минуты:

Ступай, покуда болтуны и плуты

Разнюхать не успели, что да как,

И не следят еще твой каждый шаг!

Ветра незримы, только прах летучий

Заметен глазу: так же и любовь

Заминки выдают! Удобный случай

Упустишь - и не раз придется вновь

О нем жалеть; гляди, взыграет кровь -

Ан поздно: тут сболтнут, там пустят слухи...

Ступай, покуда слепы все и глухи!"

Друзья мои! Кто был хоть раз влюблен,

Понять сумеет бедного Троила:

Вот их шаги за дверью слышит он,

Не ведая, спасенье иль могила

Судьбою суждены; впервые с милой

Заговорит он о любви своей...

Великий Боже! Что он скажет ей?

Пролог.

Пресветлая богиня, в третьей сфере

Царящая! Владычица сердец!

К тебе, Юпитера любезной дщери,

Смиренный обращается певец:

Благословен вовеки твой венец,

Что источает свет животворящий,

В любви отраду смертному дарящий!

На небесах, в пучине ли морской -

Ты властвуешь повсюду во вселенной:

Зверь, птица, рыба, древо, род людской

Твоей покорны воле неизменной,

И сам Всевышний нам любви нетленной

Пример являет ныне, как и встарь,

И чтит закон любовный всяка тварь.

Не ты ль порой в Юпитера вселяла

К земным красавицам слепую страсть?

Владыку-громовержца заставляла

Не ты ль, богиня, чья безмерна власть,

То ликовать, то злой свой жребий клясть,

Безумствовать и, позабыв приличья,

Неслыханные принимать обличья?

Гневливый Марс был усмирен тобой;

Ты отвращаешь души от порока,

И добр и храбр становится любой,

В чьем сердце пламень твой горит высоко;

По прихоти твоей в мгновенье ока

Бог, смертный, царь иль раб – кто б ни был он -

Утешен будет и преображен.

Очаг и трон храня от разрушенья,

Питая всякий дружеский союз,

Ты ведаешь сокрытые движенья

Всех душ, все странности любовных уз:

Зачем у нас порой столь разный вкус,

И этот любит ту, а та - другого,

Кому везет, а кто-то без улова?

Закон твой нерушим, о госпожа,

И горе, кто ему не покорится!

Но я, влюбленным ревностно служа,

А стало быть, о светлая царица,

Служа тебе, - я должен изощриться

И описать хоть небольшую часть

Твоих щедрот, чья несравненна сласть.

Даруй на то уменья мне, богиня,

И грудь наполни радостью живой!

Тебя я также призываю ныне,

О муза Каллиопа! Голос твой

Возвысь со мною купно и воспой

Блаженство, коим юного Троила

Венера за усердье наградила.

Ну, что наш принц? Он вовсе изнемог!

Один в покоях, бледный, исхудалый,

Лежит и про себя твердит урок:

Что скажет он Крессиде? Бедный малый!

"Начну вот так... - он шепчет, - нет, пожалуй,

Начну иначе ... этак, может быть?

Нет, лучше так. О, только б не забыть!"

И вот шаги уж близко: путь недолог,

И громко у царевича в груди

Забилось сердце... Тут, отдернув полог,

Пандар воскликнул: "Друг мой, погляди,

Кого привел я! - Ближе подойди,

Племянница, - и со слезой во взоре

Примолвил: вот она, причина хвори!"

Тут испустил царевич горький вздох

И голосом чуть слышным вопросил их:

"Кто там стоит? Я болен, видит Бог!

В очах темно от этих мук постылых..."

- "Принц, это мы с Пандаром". - "О! не в силах

Я пред тобой, любовь моя, хотя б

Колени преклонить: я слишком слаб".

И встать потщился - но она ладони

Вмиг опустила на плечи ему

И молвила: "Подобных церемоний,

Мой господин, от вас я не приму:

Я благодарна вам как своему

Заступнику (за дерзость не взыщите)

И о дальнейшей вас молю защите".

Смиренную Крессиды слыша речь,

Внезапной радостью объятый снова,

Принц дал бы голову себе отсечь

Скорей, чем вымолвил в ответ хоть слово:

Бедняга краской залился багровой

И все, что вытвердил пред этим он,

Из памяти вдруг вылетело вон!

Крессида тотчас поняла, в чем дело,

Любви к нему чрез то не умалив:

По ней, пусть лучше держится несмело,

Лишь не был бы он дерзок и болтлив.

Вот снова принц, почуяв сил прилив,

Заговорил; мне разговор сей ведом -

Не зря за автором влекусь я следом.

Итак, дрожащим голосом, и сам

Дрожа как лист, краснея и бледнея,

Не веря в страхе собственным устам,

Воззвал он к милой, глаз поднять не смея.

И что ж сказал он ей? Или, вернее,

Что простонал, от робости дрожа?

Три слова лишь: "О сжалься, госпожа!"

Затем, передохнув еще немного,

Он молвил, трепет силясь побороть:

"Я твой навеки! Призываю Бога

В свидетели: душа моя и плоть -