Валерий Варзацкий

току. Но то будет завтра, а сегодня, в теплую, совершенно

черную ночь, когда комбайны «добивали» последнее поле,

родилась идея «затянуть волок», по другому говоря, заняться

браконьерством, с целью сварить уху.

Над небольшим прудом дремало маленькое село, жители

которого очень болезненно относились к посягательствам на их

рыбу. Всю операцию необходимо было проделать, не проронив

ни слова, так как даже шепот был слышен на другом конце пруда.

По расчетам «спецов», сетки должно было хватить на всю

ширину пруда. С каждой стороны тянули по три человека.

Вначале, пока шли по колени в воде, двигались достаточно

быстро. Когда вода достигла пояса, появилась тревога,

ощущение, что те, с другой стороны, стягивают нас на глубину, к

центру пруда. Так в конечном итоге и оказалось, но по-

настоящему я испугался, когда вдруг не ощутил ногами дна и с

головой ушел под воду, все еще держась за палку,

прикрепленную к краю сетки. Вынырнул, оттолкнув от себя

палку, прохрипел: « Хлопци!».

Из черноты никто не отозвался. Инстинктивно развернулся

вокруг оси и… потерял ориентацию. Запаниковал. Где село?! Где

противоположный берег?! В зловещей тишине ни одного лучика

света, ни лая собаки. Куда плыть?! Хорошо, что был трезвый,

иначе – каюк. Вспомнил, что пруд, уверяли «спецы», в самом

глубоком месте не более 3-х метров. Смена мыслей успокоила.

Решил проверить, достану ли ногами дна. Набрал воздуха,

опустился под воду. Достал. Оттолкнулся. Вынырнул. Проплыл

немного и опять опустился. Вроде достал быстрее. Третья

попытка – еще быстрее. Значит, плыву к берегу. Живем! Очень

скоро я уже шел, проваливаясь в прибрежном иле.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Выбрался на сухое, продумал дальнейшие действия. Решил

двигаться вдоль берега, правой ногой ступая в воду. Расчет мой

понятен: даже если прийдется обойти вокруг пруда, объязательно

наткнусь на своих.

Вначале услышал оправдывающийся, негромкий голос:

- Мы ж договарювалысь, если нэ зможэм тягнуть, кыдаем

и тыхо выходым на бэрэг. Мы покынулы и пишлы до бэрэга.

Можэ вин нэ поняв? Но если б топывся, то крычав бы…

- Шо, сукы, ужэ зибралысь пыть за упокой утопленика?! -

ехидно прошипел я из темноты. – Нэ дождэтэсь!

-О, та цеж наче вин! Дмытровыч, цэ ты? А ну включить

фары! Дэж ты був?! Мы думалы шо ты втопывся! - радостно

завопили невидимые собутыльники.

Включили фары «пирожка», на котором приехали,

набившись в будку. Под стрэссом, наплевав на маскировку,

разожгли костер, сварили уху из нескольких рыбешек, случаймо

попавших в сеть-«путанку», выпили много водки. Я, видимо от

пережитого, совершенно не опьянел.

Вторая история произошла в последний день перед

пленумом райкома партии.

Старые «орговики» знают, как важны для докладчика –

секретаря райкома, свеженькие, вчерашние, «жареные» факты из

жизни парторганизаций. Доклад ведь верстался нами,

инструкторами, заворгом долго, порой месяцами. Бывало, что

герои первого варианта уходили в мир иной, не дождавшись

похвалы или хулы. Поэтому необходимо было показать, что

райком все видит и знает, оперативно реагирует и направляет. Да,

позарез нужен был самый свежий материал.

«Рабы» (так «уважительно» величал инструкторов один из

секретарей райкома) мгновенно став помесью опричника и

Валерий Варзацкий

Шерлока Холмса выдвинулись «на передовую» - в свои зоны. Я

поехал в Мостовое на «газике» райкома комсомола. За водителя

был сам первый комсомольский секретарь.

На свою беду, очень быстро управился с заданием. До

вечера была уйма времени. Решили заехать к знакомым

секретаря. Хлопцы крепкие, настойчивые угощали с украинской

неторопливостью

и

неопровергаемой

убедительностью.

Последнее воспоминание той пьянки – где-то в поле, под. полной

Луной, возле «газика» пью «из горла». Бутылку запрокинул, но

самогонка в рот не потекла. Подсветили спичкой – в бутылке

мышь.

Пришел в себя на лестничном пролете. Больно давило

между ребрами. Сел. Руки, брюки, рубашка – в крови. Левый глаз

заплыл, приоткрыл с помощью пальцев. Первое, что ударило в

голову: «Я в Одессе?!». Затем, присмотревшись, понял, что это не

многоэтажка, так как бетонные ступеньки, ведущие вверх,

упирались в такую же бетонную площадку, на которую выходила

оббитая кожей дверь. Выше двери был потолок: «Значит всего

два этажа. На весь второй только одна квартира. Черт возьми! Я

был тут когда-то! Вон, внизу, знакомый вход, справа от

лестницы…». Причиняя боль, змеиным клубком зашевелились

под. черепом мысли.

Пытаясь встать на ноги, неглядя уперся ладонью в то, что

давило под ребра. Круглое, упругое заскрипело и мозг в доли

секунды воспроизвел цепочку сюжетов из прошлого: «Пружина –

Старый диван без спинки – Аптека – Валентин – Боярышник».

На том продавленном диване, много лет назад, я с другом

Вовкой Диденком по кличке «Грузин», сидели в ожиданки

хозяина квартиры на втором этаже, аптекаря Валентина. Он был

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

не местный, приехал по направлению с молодой женой и ему

дали ведомственное жилье в помещении аптеки. Мы моложе его,

но разве это препятствие для любителей спиртовой настойки из

боярышника? Тем более, что компанейская натура аптекаря

требовала постоянных слушателей. Дальше – дело техники.

В рабочее время заходили к нему. Валентин открывал

дверь, ведущую на второй этаж, где была его квартира,

заговорщицким кивком указывал на диван. Мы – вверх. Он, для

конспирации, по рабочим местам подчиненных, с заходом на

склад и быстрым возвращением к нам уже с боярышником,

сияющий в предвкушении телесного и духовного наслаждения.

Сейчас я долго перевожу на слова то, что мелькнуло

калейдоскопом живих картинок памяти в никем и никогда не

измеримый,

индивидуальный

для

каждого

человека,

непредставимо малый отрезок времени.

Нет, пьянка не только несколько раз круто разворачивала

мою жизнь в худшую сторону. Все-таки, пусть изредка, но везло.

То, что я быстро сориентировался где нахожусь, было одним из

таких «изредка».

…Дверь в квартиру открылась. На бетонную площадку

вышла беременная женщина в ночной сорочке, с помойным

ведром в руке. Зевнула, заслонилась ладонью от лучей солнца,

бьющих ей прямо в глаза, сквозь огромное окно под потолком,

высоко за моей спиной. Естественно, невольно опустила глаза

ниже и увидела нечто ужасное на диване.

Хорошо, что у неё было здоровое сердце (мое везение!).

Ведро,

правда,

выронила,

содержимое,

органического

происхождения, полилось вниз, а она с криком: «Ой! Иды сюды!

Там шось сыдыть!», - не закрыв дверь убежала в квартиру.

Послышались мужской голос, её слова: «Позвоны в милицию!»,

Валерий Варзацкий

лязганье, стук и после короткой паузы из двери высунулось дуло

ружья.

- Вы нэ бийтесь, я нэ вор! - запричитал я, испугавшись

двухстволки. – Просто я тут колысь був ны одын раз, колы

аптекарем був Валентин. А тэпэр, мабуть по пьянки, попав на цэй

диван. Я ничого нэ помню. Я роблю инструктором в райкоми

партии…

По-видимому, услышав слово «райком», хозяин, молодой,

среднего роста мужчина, в одних трусах и ружьем в руках, вышел