Вновь поймав убежавшую мысль за хвост, я продолжил накручивать ее, как волос на палец. Надо срочно разобраться, что происходит, — не люблю странности и неопределенности.

Самые большие странности, с тех пор как очнулся после катастрофы на космическом корабле, стали происходить со мной после надругательства над моим мозгом извергов-ученых. Логичнее всего предположить, что первопричина всех происходивших с той поры вокруг меня странностей лежит именно в этом.

Возможно, «демоны» чувствовали, что я умею оживлять металл, и боятся этой странности до чертиков. Ну и, соответственно, предпочитают держаться от меня подальше. А тот одноглазый священник, возможно, тоже почуял во мне что-то необычное. Но как тогда быть с продавцами на площади? Они что, тоже экстрасенсы какие-нибудь?

— Дядечка, — шмыгая носом, обратился я к Альфонсию, — а чего это продавцы так упали?

Менестрель почесал нахмуренный лоб, глянул на своих учеников, удостоверился, что идущий впереди Балаут не услышит, и пожал плечами:

— А кто их, магов, разберет? Мне не понятно, что они увидели в Балауте.

— Магов, дядечка?!

— Да, Зыко. Это ярмарка магических товаров, зачарованного оружия и артефактов. Раз в год, почти во всех городах, она устраивается гильдией магов. Конечно, продавцы не боевые маги, да и вообще не самые сильные, но тем не менее… Нет, не понимаю я их поведения.

Я мысленно присвистнул: маги! Вот те на. Значит, все три вида — «демона», священника и мага — объединяет повышенная чувствительность. Они почуяли, что я не простой человек, и… И упали на колени? Бред! Но этот бред произошел в реальности — от этого никак не отвертеться. А раз так, встает новый вопрос: кто я для них в таком случае? Маг? Убермаг? Архимаг? Мм… гадать бессмысленно.

Я почувствовал между лопаток пристальный взгляд, повернулся, вздернул голову и уставился в крайне задумчивое лицо ведьмы. Она на своем скакуне с человеческими глазами уже догнала нас, и, кажется, у нее ко мне есть вопросы. И надо же было, но именно в этот момент лорд наконец соизволил обо мне вспомнить. Хотя мы подошли к гигантским, медленно растворяющимся дубовым воротам, на лицах обоих привратников, казалось, было написано аршинными буквами: «Крестьянам прохода нет».

— Ну все, парень, — провозгласил лорд, — до крепости мы тебя доставили, а теперь можешь проваливать. Думаю, не пропадешь.

Анивэй тихо вздохнула, юный Сак бросил на меня равнодушный взгляд, а Альфонсий глянул вопросительно, но вновь предложить ученичество не успел — вмешалась Лейа.

— Нет-нет, — всплеснула она руками, — ни в коем случае! Я приглашаю всех в свой замок, и его в том числе.

Все посмотрели на нее с недоумением и даже с подозрением, но уточнять никто ничего не стал. А ведьма тем временем быстро спешилась и поставила своего скакуна так, чтобы отгородить меня и себя от остальных. Люди, двинувшиеся к воротам, не оглянулись, но стражи мигом растопырили уши.

— Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь! — шепнула мне рыжая, чтобы не слышали привратники. — Кто ты?!

Я сделал вид, что утер рукавом сопли, и посмотрел на нее бараньим взором.

— Тетенька, чего вы сказали?

Против ожиданий на ее лицо не легла гримаса отвращения, напротив, баронесса улыбнулась:

— Не притворяйся, я сразу, как только тебя увидела, догадалась, что ты вовсе не глупый крестьянин!

— Спасибо, тетенька.

— За что? — поинтересовалась она, хлопая ресницами.

— За то, что вы сказали, что я умный крестьянин, тетенька! — Я нес ахинею, чтобы выиграть хоть немного времени на раздумья. Мне этот разговор ну никак не нравился.

И снова она не выказала на лице негативных эмоций, только вздохнула едва слышно и продолжила:

— Поначалу я удивилась, когда заметила, что ты не испытываешь к моему телу интереса, словно не молодой здоровый парень, а старик, переваливший за полвека, как Альфонсий. Потом ты сыграл так, как не играют и во дворцах, а спел, как не поет лучший менестрель в мире. Потом от тебя сбежал отряд паладинов, а теперь все маги на площади пали перед тобой ниц. Вот я и спрашиваю: кто ты?

Пожевав сопли (все бы отдал за то, чтобы они сейчас действительно были) и почесав затылок, я окинул рыжую красотку (жаль, что не блондинка!) долгим, задумчивым, бараньим взором и протянул:

— Че-е-го, тетенька?

От такой наглости она чуть не поперхнулась. Посмотрев на меня злобным, ненавидящим, проклинающим и одновременно (как она ухитряется?) заискивающим взглядом, она понимающе улыбнулась:

— Да, мастер, я понимаю ваше стремление скрыть свои планы от всех. Но в гаком случае извольте быть моим гостем, и раз уж вы выбрали себе амплуа деревенщины, прошу не мстить бедной, несчастной ведьме и ее слугам, если вас вдруг что-то оскорбит.

Никак не прореагировав на тираду этой умной с… стервы, я театрально поглядел на остановившегося за открытыми воротами лорда и компанию. Они в окружении стражей и челяди смотрели на нас удивленно и даже ошарашенно. Перехватив мой взгляд, Лейа улыбнулась еще более понимающе и прошелестела почти на ухо:

— Мастер, не беспокойтесь за свой секрет, я никому не скажу.

М-да, пожалуй, я бы с ней поразвлекся не один, а два денька. Только вот интересно, кто такой этот самый «мастер»?

Баронесса приподняла ногу скакуна и притворилась, что осматривает подкову. Потом, будто удовлетворившись увиденным, сделала приглашающий жест в сторону ворот.

— Знаете, мастер, — не удержалась она от шепота, когда мы проходили ворота, — для меня великая радость принимать столь могучего чародея в своем замке!.. Хи-хи. Представляете, эти торгаши на площади даже приняли вас за бога! Хи-хи-хи!..

Она прикрыла губы ладонью и хитро смотрела на меня, словно приглашая разделить с ней шутку. Вот только мое лицо внешне не изменилось. Бог… Они приняли меня за бога! Почему?!

— Чем вы там занимались? — грубо спросил лорд, которому, видимо, надоело стоять в окружении конюхов и солдат, ожидая хозяйку.

— Я попросила крестьянина осмотреть подкову моего скакуна, — ответила ведьма, обольстительно улыбаясь. — Он в этом разбирается.

— Лучше, чем твои конюхи? — не поверил лорд.

— Не знаю… Мои конюхи боятся скакуна как огня, — нашлась рыжая. — Ну чего вы все тут стали? Пройдемте в нашу обитель… Капитан, можешь не сопровождать нас.

— Простите, миледи, — поклонился воин в закрытом шлеме, — но я должен провести гостей к барону. Таков порядок.

Конюхи схватили узду и повели коня-демона в конюшню, несколько лакеев, низко кланяясь, засеменили перед нами, будто хозяйка замка не знала дорогу. А капитан с десятком солдат «парадного эскорта» последовали сзади.

Замок разрушил мои представления о цитаделях и прочих средневековых оборонительных сооружениях хотя бы тем, что сразу за плацем перед воротами стоял не донжон, а весьма нехилый трехэтажный особняк, тянувшийся от правой до левой стены. Никаких бойниц, никаких выступов и бастионов — в черные стены встроены огромные застекленные окна без всяких решеток. Черные кирпичи украшены вычурными барельефами, а крыша здания — статуями горгулий.

Двери особняка были еще одними воротами, правда, меньше размером. Они оказались гостеприимно открытыми нараспашку, и из них, как язык из черного зева демона, наружу выбегала красная дорожка, которая, спускаясь по ступенькам, терпеливо ждала, когда лорд на нее ступит. Хитрые лакеи обошли дорожку и встали по бокам в почтительном поклоне.

Топча красную дорожку латными сапогами, из дома на крыльцо вышел рыцарь… Не щадя ковра, он ткнул в него острием двуручного меча и оперся на рукоять. Когда он поднял забрало шлема, я понял, что именно мне показалось в нем не так: рыцарь был стар. И стар до такой степени, что вызывало удивление, как он был в силах носить на себе столь тяжелые латы. И вообще, как он еще ходит?..

Землистое лицо избороздили глубочайшие морщины. Белая, как снег, жидкая борода опустилась до самого пояса (поначалу, когда забрало было закрыто, я принял ее за какое-то необычное украшение). Бесцветные глаза с бессмысленным выражением смотрели на то, как рыжая девушка в обтягивающих одеждах вышла из рядов гостей и, поднявшись на ступени, преклонила перед ним колено.