Балаут понял, в чем дело, когда лента меча охватила его горло в два кольца, а острие лезвия вспорхнуло к лицу, расширилось и раздвоилось, образовав нечто, очень напоминающее безмолвно шипящую пасть кобры.

Глядя на голову стальной «змеи» так, будто пытался ее загипнотизировать, лорд еще долгие мгновения боролся с импровизированной удавкой. Из-под его пальцев сочилась кровь — он изрезал их об острые кромки стальных полос, шея и мышцы рук вздулись от громадного напряжения, но сила, оживившая металл, оказалась на порядок большей.

Уже через минуту Балаут сдался, хотя ничего не сказал и на меня не смотрел. Он лишь делал вид, что еще барахтается, борясь не за свободу, но за честь. Я велел ленте аккуратно, чтобы не порезать лорда, отвязаться, упасть на землю и, подобно заправскому питону, отползти от него на метр.

Два голема на всякий случай встали у меня за спиной, а я, стараясь чтобы все выглядело как можно более тактично, обратился к неспешно поднимающемуся с колен лорду:

— Ты великий воин, лорд Балаут…

Он на секунду склонил голову и поспешил перебить:

— Спасибо за теплые слова, однако я их не заслужил. Великий Воин должен разбираться в людях с первого взгляда, и даже хороший Воин сумел бы распознать в простом крестьянине дух бойца. Мои же глаза были затуманены гордыней, мой собственный меч отвернулся от меня, а Ануид не дает мне больше сил. Мне необходимо усмирить непомерное честолюбие, и я предлагаю тебе стать моим сюзереном сроком на один месяц. Примешь ли ты мою клятву?

Я бросил мимолетный взгляд на побледневшую ведьму, на так и не пришедших в себя менестрелей, глядящих на нас с Балаутом выпученными глазами, посмотрел на напряженно ждущего ответа лорда и кивнул. А что? С меня не убудет.

Клятва верности из уст Балаута не выглядела особо впечатляющей, но я принял ее торжественно, а Альфонсий и даже почему-то вспотевшая ведьма ее засвидетельствовали. Впрочем, на испуганно глядевшую на меня рыжую стерву, как и на вылезших изо всех щелей слуг и солдат, я не обратил внимания. Уверив всех, что я лишь гость в замке и замок остается принадлежать законным хозяевам, то есть хозяйке, я побежал разбираться со своими новыми игрушками, которые в состоянии были разнести весь этот замок по камушку, стоило лишь мне мысленно им приказать. Вот она фантастика, в сравнении с которой злоключения на «Сердце Эльвы» казались обыденной жизнью.

Увидев, что Балаут неотступно следует за мной, я отделался от него, велев идти отдыхать и готовиться к обеду, на который с показной заботливостью звала всех ведьма. И для верности убедившись, что моим экспериментам никто не станет мешать, стал разглядывать своих красавцев.

Пять стальных исполинов возвышались надо мной на полтора метра. Когда-то они были полированы и заботливо окрашены черной краской, но сейчас утеряли блеск, с головы до пят покрыты царапинами и зазубринами, а черная краска проступала лишь местами, да и та была покрыта не успевшей засохнуть кровью после только что произошедшего боя. Трупы, кстати, уже успели куда-то утащить снующие всюду дворовые (или какая у них там должность?).

Больше всего големы напоминали рыцарей в давно сросшихся доспехах, но были и серьезные отличия. Например, их цельнолитая голова не носила следов забрала и прорезей для глаз. На том месте, где полагалось быть лицу, неведомым художником по металлу была вырезана когда-то страшная, а сейчас утерявшая из-за беспощадного времени некоторые детали, умильная рожица. Вероятно, этим големам насчитывалось несколько десятков, а может, и больше лет. И не в плюс покойному барону было оставлять их без должного ухода. Ну ничего, я прикажу местным кузнецам немного над ними поколдовать.

Но, конечно, больше всего меня интересовала не внешность, а внутреннее устройство големов. Вселившийся в них «розовый туман» значительно поднял их боевые и даже простые двигательные возможности, ведь во внутренних сочленениях и шарнирах стали происходить совершенно другие процессы. Сейчас големы стали двигаться благодаря «розовому туману», который «автоматически» перестраивал внутреннюю структуру металла, менял форму и заставлял изгибаться где нужно. Получился некий сплав свободы и маневренности с твердостью и устойчивостью. Каждый голем мог рукой дотянуться себе до лопаток, но в то же время не развалиться от молодецкого удара. Но если и развалится — ничего страшного, «розовой дряни» я напичкал в них столько, что куски металла сами, без моего вмешательства соберутся как надо. Как всегда, слабым звеном оставался мозг и те устройства, которые заменяли голему глаза. «Туман» оккупировал и перестроил все это под себя, но мне проще жить не стало. Как все это было устроено, я не имел никакого понятия.

Ну вот были в конечностях голема огромные шарниры, позволяющие ему шевелиться, но как, скажите, они работали без всяких приводов? Шарниры ведь не полые, а цельные. И ничего внутри не могло приводить их в движение.

Ответ был только один. И если честно, он мне не нравился: магия. Только она! Разобраться бы… хотя бы в том, что касалось искусственного интеллекта — высшей моторной и принимающей решения части любого разумного существа, и тогда ничто мне не помешает создать армию железных монстров и… скажем, захватить мир, если потребуется?..

В устройстве големов я пытался разобраться часа три. Меня бесила навязчивая стерва, подсылающая ко мне слуг едва ли не каждые пять минут, меня бесили лакеи, их расшаркивания и поклоны, бесили солдаты, не смевшие приблизиться, но таращившиеся на меня и големов так, будто я задолжал им жалованье, да вдобавок решил уволить и взять вместо них на службу стальных истуканов. Но более всего меня бесили маги, магия, колдовство и подобная прочая хрень!

Ну да, для всех окружающих я был магом, и магом нехилым, но я-то знал, что к магии не имею никакого отношения. Я — прагматик до мозга костей и даже свои открывшиеся способности управлять металлом без всяческих сомнений списал на неведомый новейший наночип, вживленный мне в мозг учеными.

Меня вообще до икоты изумляли обычные для местных предметы обихода, будь то метлы дворников, подметающие плац без чьей-либо помощи и контроля, и выглядевшие так, будто ими орудуют невидимки, и заканчивая левитирующим кухонным столом — не дождавшись меня к обеду, ведьма выслала мне во двор уставленный снедью стол, который плыл по воздуху под конвоем лакеев. (Хотя надо признать, небольшой перекусон пришелся весьма кстати.)

В общем, то ли из-за обстановки, то ли из-за того, что ни черта не смыслю в магии, но ответы, как это уже бывало, когда я над чем-то надолго задумывался, в голову не приходили.

Я в очередной раз глубоко вздохнул и попробовал подойти к проблеме с другой стороны. Если я не вижу внутри големов магических процессов и не могу понять принцип их действия, то, возможно, стоит обратиться к тому, что в них сидит.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Внутри каждого из пяти големов ожидала моих приказов не до конца понятная субстанция — или энергия? — которая все же обладала зачатками разума. Возможно, эта энергия, распознаваемая мной как розовое марево, была даже умнее меня. Но мы с ней обитаем в настолько различных уровнях бытия, что едва можем войти друг с другом в контакт.

Резануло болью. Перед глазами вспыхнуло ярко-красным, ударило звуком, гулом, эхом, воем… будто ветер из мира духов засквозил в голове. Я не выдержал — упал, но через мгновение поднялся, утирая рукавом кровь, хлынувшую из носа, и стараясь придать себе уверенный вид. Не хватало еще, чтобы слуги бросились мне помогать.

Боль… Она прошла, не оставив и следа. Хотя нет, вон сколько крови на рукаве. С этим надо поосторожней: если бы попытался углубиться в розовый туман, возможно, просто бы сдох. А это было бы фатально — бронекостюма-то на мне нет, оживлять некому.

Еще через десять секунд я полностью оправился от шока и привел мысли в порядок. Общение с миром духов (фантазии не хватает подобрать другое определение тому, что со мной говорило) все же оставило в моем сознании нечто, что с трудом можно перевести в мысли и слова.