К сожалению, не так много имен тех, кто создавал рыцарское вооружение, дошло до нашего времени. Очевидно, что делалось оно искусными руками, и многие из доспехов, мечей, копий, кинжалов, шлемов, щитов, что выставлены теперь в лучших музеях мира, по праву можно назвать настоящими шедеврами. Счастливым образом соединились в них и тщательно продуманная функциональность, и завершенная художественная красота.

В поздний период рыцарства оружейники начали ставить на своих изделиях клеймо, и благодаря этому можно утверждать, что в испанском городе Толедо работали потомственные мастера Агирро, Эрнандес, Мартинес, Руис и некоторые другие.

В Северной Италии крупным оружейным центром стал Милан, где были особенно известны семьи мастеров Пиччинино и Миссалья. А популярная марка итальянского города Генуи даже подделывалась менее добросовестными оружейниками в других местах Европы в целях лучшего сбыта. В Германии знаменитым оружейным центром всегда был город Золинген.

Ну а как действовали эти безупречно вооруженные и защищенные надежными доспехами рыцари на полях сражений? Существовала ли какая-то особая тактика ведения боя, где главной ударной силой были воины, принадлежавшие к рыцарской касте? Оказывается, действительно существовала, причем, в отличие от вооружения, эта тактика оставалась почти неизменной на протяжении веков.

Теперь нам, людям XXI века, легко судить о ее примитивности и однообразии, упрекая рыцарей в небрежном следовании элементарной дисциплине, в абсолютном презрении к пехоте. Однако именно рыцари решали исход любого сражения. Что могла противопоставить пехота, пусть и многочисленная, отряду закованных в броню воинов-профессионалов, сметающих все на своем пути? Когда рыцари перестали быть главнейшей силой в боевых сражениях, им пришлось уйти не только с полей сражений, но и с исторической сцены.

Рыцарское войско собиралось так: каждый из рыцарей приводил под знамена своего сеньора нескольких оруженосцев, которые во время битвы оставались позади боевой линии, держа наготове нескольких свободных лошадей и запасное вооружение. Кроме того, рыцаря сопровождали и легко вооруженные всадники, которые были не кто иные, как домашние слуги, а также отряд пехоты, набранный из крепостных крестьян.

Сами рыцари обычно строились перед боем в отряды-клинья. В первом ряду было не больше пяти всадников, в двух следующих — по семь, дальше следовали ряды, состоявшие из девяти, одиннадцати и тринадцати всадников. Сзади, построившись правильным четырехугольником, следовала вся остальная рыцарская конница.

Таким узким клином легко было протаранить оборону противника, тем более что оборонявшаяся сторона обычно выставляла перед собой плохо вооруженную и мало обученную пехоту. Чтобы сохранить построение к решающему моменту схватки, клин сначала двигался очень медленно, едва ли не шагом, и только приблизившись к врагу почти вплотную, рыцари пускали коней в галоп.

Огромной массой клин легко прорывал пехоту, и тут же всадники разворачивались широким фронтом. Вот тогда и начинался настоящий бой, распадавшийся на множество отдельных поединков между рыцарями. Он мог продолжаться часами, причем нередко в ход его уже никак не могли вмешаться предводители обеих сторон.

Сначала рыцари сражались верхом: два всадника с копьями наперевес, закрывшись щитами, неслись друг на друга, целя противнику в щит или шлем. Удар, усиленный тяжестью доспехов, скоростью и массой коня, был страшным. Менее ловкий рыцарь, оглушенный, вылетал из седла с расколотым щитом или сбитым шлемом; в другом случае копья у обоих ломались, как тростинки. Тогда рыцари бросали коней, и начинался поединок на мечах.

Во времена Средневековья он был совсем не похож на изящное, непринужденное фехтование более позднего века мушкетеров. Удары были редкими и очень тяжелыми. Отразить их можно было только щитом. Впрочем, в ближнем бою щит мог служить не только оборонительным оружием, но и наступательным: им можно было, улучив момент, неожиданно толкнуть противника, чтобы он потерял равновесие, и тут же нанести ему решающий удар.

Однако хоть и могучи были удары, наносимые рыцарской дланью, а гибли в боях рыцари реже, чем пехотинцы-крестьяне или легко вооруженные всадники. И дело тут не только в надежной защите доспехов.

Каждый из рыцарей видел в другом рыцаре, даже противнике, равного себе члена одного и того же общего братства, замкнутой касты, для которой мало значения имели границы и короли. Границы постоянно менялись, земли переходили от одного государя к другому, а рыцари владели одними и теми же замками и деревнями и все считались верными слугами одной святой христианской Церкви.

Не было никакого смысла убивать противника, за исключением лишь случаев, когда был он врагом из врагов или никак не желал сдаваться и сам просил добить его во имя рыцарской чести. Но гораздо чаще побежденный рыцарь признавал себя пленником, а победитель получал в качестве выкупа за его свободу коня, дорогие доспехи, а то и земли с деревнями…

Но случались, конечно, в Средневековье битвы, когда на карту ставились судьбы целых стран, да и врага порой никак нельзя было считать равным себе, например неверных во время Крестовых походов за освобождение Святой земли. Словом, вполне способны были рыцари и на разные военные хитрости: обходные маневры, ложные атаки и отступления, заманивающие врага.

В 1066 году герцог Нормандии Вильгельм предъявил свои права на английский престол. Но так как король англосаксов Гарольд не собирался добровольно его уступать, Вильгельм призвал под свое знамя всех нормандских рыцарей. К собранному войску примкнули и многие неимущие, безземельные рыцари со всей Франции, надеявшиеся на богатую добычу. На снаряженных кораблях Вильгельм переплыл Ла-Манш и высадился в Юго-Восточной Англии близ города Гастингса.

Гарольду, не поддержанному основной частью своих вассалов, удалось собрать лишь небольшую дружину, да еще крестьянское ополчение, вооруженное топорами. Однако нормандскому рыцарскому войску, 14 октября 1066 года атаковавшему отряд Гарольда, долго не удавалось взять верх. Англосаксы удачно укрепились на склоне холма и одну за другой отражали атаки всадников длинными копьями.

Тогда Вильгельму пришлось пойти на военную хитрость: часть его войска обратилась в притворное бегство. Посчитав, что победа уже у него в руках, Гарольд пустился преследовать врага, и на открытом месте ряды англосаксонской пехоты смешались. Завязался новый бой, и теперь нормандские рыцари стали полными хозяевами положения. Гарольд погиб, а войско его разбежалось. В декабре 1066 года Вильгельм короновался на английский престол.

Искусным маневром, обеспечившим победу, знаменита еще одна битва эпохи Средневековья. Относится она к Столетней войне и случилась в 1370 году близ местечка Вален. Французские рыцари внезапно напали на английский лагерь, однако противнику удалось построиться в боевой порядок, и поначалу атака французов была отбита. Но все же предводитель французского рыцарского войска Бертран Дюгеклен сумел провести отвлекающий фланговый маневр, ряды англичан, как и при Гастингсе три века назад, смешались и потерпели поражение, потеряв огромное количество по тем временам — десять тысяч воинов убитыми, ранеными и сдавшимися в плен.

Надо полагать, способным и искусным военачальником был французский рыцарь Бертран Дюгеклен, поскольку такой неожиданный маневр оказался не первым в его послужном списке. За шесть лет до этого близ местечка Кошерель его десятитысячное рыцарское войско было атаковано большим отрядом английских наемников и действующей в союзе с ними наваррской конницей. Дюгеклен отступил, а потом полностью окружил врага и вынудил его сдаться.

Однако в том же XIV веке рыцарское войско, увы, все больше утрачивало свои претензии на первостепенную роль на поле битвы.

В 1302 году в битве при Куртре во Фландрии наглядно было показано, сколь велика может быть сила хорошо организованной, дисциплинированной пехоты. Французское войско, вторгшееся во Фландрию, было наголову разгромлено народным ополчением, причем потери среди рыцарей были столь велики, что после битвы семьсот золотых шпор были вывешены в качестве трофеев в соборе города Куртре. В истории это сражение так нередко и именуется — «Битва золотых шпор».