13. Кровь и награда

Как только почтовая карета пришла в движение, Антракс сел поудобнее, сбросил плащ и посмотрел на Лилу.

— Надеюсь, ты ничего не перекладывала в моих вещах? — спросил он строго.

— Нет, — робко ответила молодая жена, опасаясь, что супруг все еще злится.

— Это хорошо.

По его тону было неясно, что он чувствует. Ровный без эмоциональный голос настораживал Лилу, но она сидела, тихо поджав колени, пока мужчина развязывал перебинтованную руку.

— Там внизу мешка небольшой ящик с лекарствами достань его, пожалуйста, — велел он.

Лилайна тут же подчинилась. Она чувствовала себя виноватой, искренне считая, что довела супруга своим поведением и испытаниями. Она действительно постоянно чего-то от него ждала и вскидывала нос, если хоть что-то было не идеально. В Нересмере она, напротив, вспомнила, что идеально уже однажды было, только за этим идеалом ничего не было, а вот по-настоящему все шло не как в красивом романе, зато ее муж действительно был честен с ней.

Лилайна хотела извиниться, но не могла найти нужных слов, поэтому просто послушно достала ящик и открыла его. Антракс же в полумраке рассматривал рану. Гэральд перерезал рубцы, что тянулись от локтя к тылу предплечья. Мышцы он не задел, только открыл их, но теперь они спрятались под бугристой кровавой коркой. Выдохнув, он взял один из флаконов, вскрыл его зубами и залил содержимым рану. Свернувшаяся кровь буквально расплавилась, вспенившись под мелодичное шипение и скрежет стиснутых от боли зубов.

Лилайна невольно сглотнула и закусила губу.

— Тебе придется зашивать это безобразие, — совершенно спокойно сказал Антракс, расположив руку на собственной ноге, чтобы просто так не тревожить рану, боль в которой постепенно утихала.

— Я? — испуганно переспросила Лила.

— Ты, — подтвердил Антракс, доставая кусочек белой ткани, уложенный меж листов бумаги в этом ящике. Им он осторожно убрал пенистую жидкость и кровавые корки, открывая кроваво-красное дно зияющей раны. — Левой я не умею делать подобные мелочи, а правую руку как видишь и надо зашивать.

Он внимательно посмотрел на перепуганную женщину и пояснил:

— Если не сделать это сейчас, рана затянется грубым рубцом и еще больше ограничит мне подвижность руки.

— Я боюсь, — едва слышно прошептала Лилайна.

— Только бояться должен я, доверяя тебе подобное дело.

Он едва заметно улыбнулся и извлек из ящика сверток, в котором хранились шелковые нити и изогнутые дугообразные иглы. Не замечая сомнений жены, он откусил кусок нити, поймал одну из игл, странным зажимом закрепил в ней нить, каким-то едва уловимым не постижимым для Лилайны движением, и тут же вложил инструмент ей в руку.

— У нас обоих сейчас нет выбора, — сказал он спокойно, а потом приблизился и нежно поцеловал в щеку, словно этим поцелуем можно было разогнать страх.

— Но я не могу, — простонала Лилайна.

Руки у нее уже задрожали, но Антракса это не смутило.

— Лен-Фень свои первые швы накладывала в семь лет, так что не ври, — холодно сообщил он.

Лила только выдохнула. Это был не тот пример, что мог ее утешить. Слишком хорошо она знала приемную внучку Фу-Диена грубоватую и отчаянно бесстрашную. Только Антракс совсем не смотрел на свою жену. Он спокойно переставил тусклую лампу, едва мерцающую в темноте, ближе к своей руке, взял две узкие металлические палочки, скрестил их и зажав край собственной кожи приподнял.

— Давай уже прокалывай в сторону раны.

У Лилайны закружилась голова. Под измененной шрамами кожей крупными каплями стала проступать кровь. К горлу сразу подступила тошнота, а в голову ударил жар, а потом все это мгновенно отступило, как только она поняла, что пока она тут умирает от страха, ее любимый мужчина терпит боль.

— Это Гэральд сделал? — спросила она, чтобы немного отвлечься от своих действий.

Игла легко вошла в мягкий светлый рубец, а потом словно в чем-то застряла.

— Да, — ответил Антракс, буквально силой толкнув кожу на иглу.

Замер на миг выдохнул, а потом невозмутимо подставил другой лоскут кожи.

— Теперь сюда коли, только давай быстрее, а то мы так будет два дня возиться, — пробормотал он. — Здесь нужен будет узел.

Теперь в его голосе звучало недовольство. Оно успокоило Лилайну еще больше. Если Антракс ворчал, значит он постепенно расслаблялся и не злился на нее, поэтому она постаралась сделать прокол быстро, удивляясь, как на самом деле легко прокалывала игла тяжи бугристых следов от ожогов.

Она многое хотела спросить у Антракса, но не решалась говорить с ним, методично делая один прокол за другим, следуя его указанием. Крупные капли крови собираясь вместе скатывались по локтю мужчины к штанам, но он не замечал их, а Лила, боялась привлекать к ним внимание.

— Теперь сделай хороший, крепкий узел — вот тут, — сказал Антракс.

Лила так и сделала, видя, как мужчина отбросил металлические палочки и как-то почти незаметно украл у нее иглу.

Лилайна не стала спрашивать, как завязать узел, имея один конец нитки, осторожно сделав петельку на другом конце раны, завязала узел.

Мужская рука легла ей на талию и притянула ближе. Антракс положил голову на плече Лилайны и замер.

— Больно, — спросила она тихо.

Он не ответил. Рана, конечно, болела, но это была не та боль, которая могла выбить его из состояния равновесия.

— Прости меня, я сказал много лишнего, — прошептал он, осторожно обнимая свою маленькую жену.

Его пальцы скользили по завязкам корсета, словно они были струнами музыкально инструмента.

— Я сама виновата, — прошептала Лилайна, несмело прикасаясь к белой рубашке на груди мужчины. — Прости. Я как увидела этого Гэральда. Он такой гадкий, а я так тебя люблю.

Антракс отстранился и внимательно посмотрел на нее, словно в ее спутанном от эмоций заявлении таилась какая-то западня, а потом улыбнулся.

— Помнишь, ты хотела знать, что именно я хотел бы сделать с тобой? — спросил он тихо.

— Да, — тио ответила Лилайна.

Она даже испугалась этого заявления.

— Тогда самое время узнать, — сказал Антракс и потушил лампу.

— Нас же услышат, — прошептала Лилайна, понимая, что мужчина резко притянул ее к себе. — Да и места тут мало, Ан.

— В этом и смысл, — ответил тихо мужчина, резко забираясь рукам под юбку и притягивая ее к себе, буквально силой усаживая на свои ноги. — Надеюсь, на тебе по-прежнему нет белья.

Не дожидаясь ответа, он скользнул по бедрам жены к лону.

— Не надо, Ан, давай поговорим, — прошептала она. — Да и у тебя же рана, она кровит, еще вымажем чужую карету.

Руки мужчины замерли, но он приблизился к ней и тихо прошептал на ухо:

— В этом и смысл, но если ты предпочитаешь разговоры…

Он резко отпустил ее и замер, скрестив руки у груди.

— О чем ты хочешь поговорить?

Этот вопрос озадачил Лилайну хотя бы потому, что обычно в подобные моменты ее муж не уступал, а непременно вызывал в ней желания. Она была уже в предвкушении страстных ласк, но их не было, только темнота почтовой кареты и мужское бедро под ее задом. О чем она хотела поговорить, Лила, уже и сама не понимала. Случившееся в Нересмере словно само исчерпало себя, просто потому что Антракс явно не собирался брать это с собой.

— Я хотела спросить, — начала Лилайна, понимая, что она не умеет вот так легко оставлять что-то позади.

Не видя мужа и не имея контакта с ним, ей было трудно говорить, поэтому она положила руку ему на живот, скользнула выше и сама прижалась всем телом, сжимая коленями бедра мужа.

— Гэральд не сделал ничего страшного, правда?

— Ты боишься за его добрый сон? — поинтересовался Антракс без гнева с одной лишь иронией.

— Нет, я боюсь за твой сон. Ты ведь не стал ему мстить?

— Стал, но это не важно.

— Ан…

— Я не хочу говорить о Гэральде.

Он попытался ее отстранить, но она сильнее вцепилась в рубашку мужчины.

— Я тоже не о нем, — прошептала она, — а о тебе.

Антракс выдохнул. Этот набор неконкретных туманных фраз его утомлял. Он совсем не понимал, чего от него хотели, и это даже раздражало особенно при условии, что хотелось ему совсем не разговоров.

— Лил, я устал, поэтому если ты не хочешь заниматься супружескими долгами, то я лучше посплю, — признался он недовольно.

Гадать, что именно имеет в виду жена, ему совсем не хотелось.