Для военврача первого ранга Михаила Петровича Ветровского война началась с родов жены одного из командиров расположенных рядом частей. Так что крик младенца раздался среди грохота разрывов авиабомб. Потом был разбомбленный госпиталь и отступление по забитым беженцами и военными дорогам. Окружение и вот они случайно попали в формирующуюся часть майора Демина.

Дальше начались бои, и настолько успешные, что зона охвата была просто гигантской. Войск едва хватало чтобы держать их под контролем. Однако как оказалось, у Демина был другой план и держать эти позиции он не собирался. Когда две недели назад он пропал, войска стали медленно откатываться, нанося наступающим немцам огромные потери, показывая, что и так можно бить врага.

Раненые на ранних стадиях были бодры и веселы, обсуждая с другими ранбольными перипетии последнего боя с их участием. Все изменилось с прибытием комиссии из Москвы. Раненых стало гораздо больше, и шуточки прекратились. В данный момент все землянки были забиты ранеными. Оба хирурга работали не покладая рук, штопая и извлекая осколки. Даже поляна у госпиталя был забита ранеными, только ниточка дороги была свободна от них. Радовало в этом только одно, что лекарств и перевязочного материала было и избытком.

— Михаил Петрович, там еще раненых привезли, — забежала в землянку Ветровского медсестра из приемника.

— Сколько?

— Четыре машины.

— Ясно. Готовьте операционные и известите Андрея Викторовича и Анастасию Никитичну.

— Хорошо, Михаил Петрович, — кивнула молоденькая медсестра и, развернувшись, бегом выбежала наружу.

Тяжело вздохнув, военврач встав и подхватив лежавшую на столе фуражку направился к выходу. Пройдя к машинам, он отдал приказ тяжелых сразу нести в операционные. Наблюдая, как один из медиков руководит работами, Ветровский вдруг почувствовал дрожание почвы и рев далеких моторов, который быстро приближался.

— Танки идут, — прохрипел лежавший на носилках лейтенант-танкист с обгоревшими ногами. — На КВ похоже, но не они.

Не успел лейтенант закончить, как всех кто был на поляне, оглушил рев мощных дизелей и на опушке появились приземистые пятнистые монстры с чудовищными пушками в сплющенных башнях следующие друг за другом.

Неизвестные танки едва успели остановиться, последний еще находился в лесу, от испуга присевший и закрывший глаза Ветровский снова их открыл и посмотрел на танки. Вот откинулся сверху люк и показалась голова в таком знакомом и родном советском ребристом шлемофоне. Курносое лицо не вызывало сомнений что это русский. Вот танкист что-то пробормотал и снова скрылся в танке, захлопнув люк. Тихо урчавшие на холостом ходу танки стронулись и поехали по узкой дороге. Некоторые раненые от испуга прижимали ноги к животам или пытались отодвинуться, однако танкисты уверенно преодолели заваленную ранеными поляну.

Ветровский не мог поверить своим глазам, тяжелые монстры были похожи на листик на ветру, так же изящно танцуя, как балерина на сцене они спокойно преодолели поляну объезжая раненых.

Военврач только удивленно покачал головой. Это как же надо быть уверенными в технике и в своих силах, чтобы так спокойно проехать по этой дороге, никого не подавив.

Заметив, что персонал госпиталя прекратил работу глазея на неизвестную технику. Он тут же закричал отдавая приказы продолжить прием раненых. Заметив, что лейтенант-танкист что-то бормочет блестевшими глазами, он склонился над ним.

— Мы им еще покажем, мы им еще так покажем… кровью умоются…

В это время танки остановились у грузовиков и заглушили двигатели, при этом стало различимо, что к госпиталю движется еще техника. Ветровский тут же приказал:

— Убрать раненых с дороги!

Через минуту показалась полуторка и трофейный броневик из охраны старшего майора Демина, а следом вновь неизвестна техника. Правда сколько ее, рассмотреть не удалось, когда первые три машины выехали на поляну, колонна встала.

Не успел стихнуть рев моторов как показались бойцы, привычного вида, Ветровский узнал одного из них, начальник охраны Демина лейтенанта Старцева, а вот другие, в пятнистой с непривычным оружием были незнакомы.

Взяв под охрану поляну и разбежавшись по лесу, они переговорили с начальником охраны госпиталя старшим лейтенантом Свистуновым и дали отмашку:

— Чисто!

Почти сразу появилось несколько командиров, и впереди всех шел лично старший майор Демин, в такой же пятнистой форме.

— Добрый день, Михаил Петрович, — поздоровался он, присовокупив свое приветствие крепким рукопожатием. — Жалуйтесь. Есть проблемы, пожелания?

— Много что есть. Врачей не хватает, особенно хирургов. Раненых слишком много. Персонала мало, эвакуировать бы их. Но не куда.

— Ну почему некуда? И врачи вам будут и техника. Ожидайте. В ближайшие два часа подойдёт колонна из двадцати грузовиков с врачами и медикаментами. На этих же машинах эвакуируют самых тяжелых.

— Неужто прорвали окружение? — не поверил военврач.

— Порвали. Еще как порвали, не одни мы. Теперь у нас вон какая силища. Мотострелковый и танковые корпуса к нам пробились. Теперь мы не отступать, а НАСТУПАТЬ будем! — последнее он сказал громко, чтобы раненые, что лежали на носилках поблизости его хорошо расслышали. Свежая новость мигом пробежалась по госпиталю и тот тут, то там слушались крики "ура".

— Меркулов, связь со штабом. Пусть по нашим следам высылают двадцать санитарных машин с врачами и для эвакуации, — обернувшись, велел Демин одному из пятнистых, после чего снова посмотрев на Ветровского, продолжил. — Ну а мы дальше, тяжело нашим на передовой. Пора вмешаться. По машинам!

Спустя десять минут колонна командира скрылась на лесной дороге, но раненые еще долго не могли угомониться делясь радостными новостями. Командир вернулся. Да еще не один, а с помощью.

Спустя пару часов на освобождённую от раненых поляну начали выезжать огромные тентованные грузовики с красными крестами на брезенте. Демин снова не обманул, помощь прибыла. Охранял их взвод пятнистых, причем Ветровский сразу понял что они из госбезопасности. Приходилось с ними встречаться.

Глядя как из машин выбираются врачи Ветровский только счастливо вздохнул, но потом встряхнувшись и поправив фуражку направился к вновь прибывшим.

После госпиталя проехав пяток тыловых частей, где меня радостно поприветствовали бойцы и командиры мы наконец достигли штаба. Пока я слезал с брони "бэтра", бойцы Меркулова и Старцева уже взяли под контроль все подступы к штабу поглядывая не только вокруг но и за бойцами комендантской роты которые выглядели откровенно растерянно. Танкисты на "восьмидесятках" и "бээмпешки" заняли позиции, причем не от внешнего врага, а от внутреннего. Это я отдал такой приказ командиру бронероты капитану Овечкину.

Обойдя угловатый корпус одной из "Шилок" я прошел ко входу в штабную землянку из которого уже высыпало два десятка командиров. Причем пятеро во главе с генерал-майором мне были не знакомы.

— Иванов краткий доклад по ситуации, — велел я, подходя к группе командиров ближе.

— А по какому праву вы командуете, товарищ как бы старший майор? — жестко спросил неизвестный генерал.

— Давайте расставим все точки над "и". Мне более-менее известна ситуация на передовой. Кто отдал приказ на прекращение планомерного отхода согласно разработанному плану?

— Я отдал приказ, — генерал спокойно смотрел как я расстегнул набедренную кобуру достав ТТ и взвел курок. — За то, что вы бросили войска мне приказано вас арестовать…

Договорить н не успел, сделав два шага ближе, два командира, что попытались мне помешать были сбиты прикладами с ног осназовцами. Дальнейшей повергло всех командиров в шок, я подошел к генералу на два метра и вскинув руку с пистолетом хладнокровно выстелил ему в голову. Вылетевшие из затылка генерала части костей и мозга забрызгали командиров, что стояли за ним.