Глава 1

Глава 1

Я никогда не думала, что действительно сделаю это. Я никогда не осмеливалась оставить маму в нашей маленькой деревушке Хелстон, но после многих лет борьбы с чувством вины и горем я наконец добралась сюда, в Лондон, где я всегда хотел быть. Может быть, на несколько лет позже и определенно при дерьмовых обстоятельствах , но я справилась.

Мама будет в порядке. Это то, что я неоднократно говорила себе с тех пор, как села в поезд. Ее яркая улыбка казалась натянутой, ее волна казалась неуверенной, и ее голос дрожал от эмоций, когда она крепко обняла меня и велела показать Лондону, из чего я сделана. Но я не уверена, из чего я сделана. Мне еще предстоит выяснить.

Мама будет в порядке. Мама будет в порядке. Мама будет в порядке.

Я, наверное, была бы увереннее, если бы с ней был папа.

Мой отец был очень традиционным человеком. У него был небольшой магазин антиквариата , большая часть которого стоила копейки. Он имел обыкновение говорить, что денежная стоимость не имеет большого значения - что более роскошные предметы искусства и антиквариат приносят больше хлопот, чем они того стоят. Я не был согласен с ним, хотя с годами научился не вступать в споры по этому поводу. Многие называли моего отца чудаком. Они были правы. Он определенно был персонажем, проводившим все свое время потерянным в горах хлама, которые он называл своим сокровищем, его очки упирались в кончик носа, пока он осматривал, полировал или реставрировал то, что недавно приобрел. Мама называла его магазин Steptoe's Yard. Я называл это офисом.

Я определенно унаследовала от отца увлечение всем старым, хотя меня всегда тянуло к более богатой и исторической части спектра искусства и антиквариата. Более редкие и желанные штуки. Настоящие сокровища этого мира, а не ветхое барахло, которое, казалось, нашел мой отец. Я успешно справился мои уровни А, плыл через историю степени в университете, и все было готово , чтобы преследовать свою мечту. . . а потом скончался отец. Через неделю диагностировали опухоль головного мозга, на следующей его не стало. Ничего не поделаешь. Также не было времени смириться с этим, пока он не оказался прикован к постели, где его состояние быстро превратилось в ничто. Он был кожа да кости. Половина человека, которого мы знали. Мама была в отчаянии. Я был в шоке. Папы не стало.

Так и было. Мое будущее было предрешено. Я пожертвовала своей мечтой отправиться в большой, широкий мир, чтобы сохранить память об отце и его драгоценный магазин открытым. Я думаю, это можно назвать естественным развитием. Мне это казалось не очень естественным. В то время как сокровище отца питало в моем сердце определенную нежность, это был не тот уровень истории, который я мечтал исследовать. Но мама нуждалась во мне.

Теперь его нет пять лет. Большую часть своих двадцатилетних я провел в пыли и боролся за то, чтобы бизнес моего отца держался на плаву, мечтая об истории, выходящей за рамки семейного наследия . Мне нравится Сотбис и прекрасный антиквариат. Нравится аукционным домам и историческим мастерам искусства. Как тонны книг о сокровищах, в которые я погрузился. Все это внезапно стало недосягаемым. Вина, горе и тяжелое чувство ответственности удерживали меня в Хелстоне. Я задыхалась. Невыполнимо. Отцовский бизнес с каждым днем ​​становился все труднее, и мое чувство цели рушилось. А потом наступил переломный момент. Момент, когда я понял, что стою больше, чем ожидал - как в профессиональном, так и в личном плане. Это был момент, когда я увидела своего парня и лучшую подругу срывающие друг с друга одежду.

Я не кричала. Я не упала на колени в отчаянии. Моему сердцу просто не хватало сил биться быстрее. Я повернулась и пошла прочь, мои мысли были сосредоточены на моем следующем шаге, когда Дэвид погнался за мной, а Эми тихонько двинулась вниз. Мой следующий ход не касался ни одного из них. В тот момент я осознала, что должна преследовать свои мечты ради себя , и с благословения и поддержки мамы я была готов сделать именно это.

Итак, я нахожусь в Лондоне, самом оживленном и величественном городе в пределах моей досягаемости. Я не могу позволить себе вернуться в университет, чтобы получить степень , но я готова начать с самого низа и продвигаться вверх. Мне нужно заработать немного денег и продолжить с того места, на котором я остановилась много лет назад.

Я могу это сделать.

Я там, где должна быть.

Я смотрю на фотографию в руке, которую всегда ношу с собой. Это я и папе. Его рука свободно обнимает меня за плечи, мои длинные рыжие волосы спутаны в его пальцах, и мое лицо скривилось от смеха, вызванного его яростной хваткой. Ему никогда не нравилось отпускать меня. «Я в большом, страшном Лондоне, папа», - говорю я фотографии. 'Пожелай мне удачи.' Я убираю ее в сумочку и глубоко вздыхаю .

Солнце согревает мне лицо, и я улыбаюсь, когда бегу вместе с другими лондонцами по Риджент-стрит. У меня самая шикарная одежда, которую я могу найти в своем гардеробе - черная юбка, которая, боюсь, будет короткой для интервью, но это обязательно, белая блузка с милым черно-белым шарфом в горошек и черный макинтош. Мои пальцы ног защемлены в туфлях на высоких каблуках, но мне все равно. Я без работы, без друзей, и у меня ограниченная сумма денег. Удивительно, но ни одна из этих вещей не вызывает у меня стресса, но это означает, что сегодняшнее собеседование необходимо. Рынок вакансий немногочислен. В лучшие времена в мире искусства и антиквариата никогда не бывает много вакансий, но сейчас рынок особенно сухой. Мой единственный вариант еще даже не вариант - пока агентство не подтвердит, что слухи верны. Ходят слухи, что на рынке появится очень привлекательная позиция, но пока эти слухи не подтвердятся, агентство не может мне больше ничего сказать. Так что мне действительно нужно закрепить сегодняшнее интервью. Я не могу полагаться на вариант, который может даже не подходить. Я проживу всего месяц до того, как начнут платить за мою квартиру на юге Лондона. Квартира? Я улыбаюсь про себя. Две комнаты вряд ли можно считать квартирой. Все - спальня, кухня, гостиная, столовая - в одной комнате. Другая комната - убогая ванная. Но это мое. Это начало.

Я дохожу до конца улицы и стою у обочины дороги, оглядываясь по сторонам, прежде чем смотреть на часы. У меня есть пятнадцать минут, чтобы найти дорогу по адресу, который я записала, и я не знаю, в каком направлении мне следует двигаться. Я получаю направления, которые мне отправили, но они не имеют никакого смысла, поэтому я беру мой телефон и откройте Google Карты . Вот только у меня нет подключения к Интернету, и все, что я могу сделать, это не швырнуть эту чертову штуку в стену, когда я пойму почему. У меня не останется данных.

«Черт», - проклинаю я про себя, ныряя перед бизнесменом. «Простите, не могли бы вы сказать мне, где это находится» Я отступаю в сторону на разочарованный хмуриться без слова извинений , как он парит мимо меня. «Хорошо», - бормочу я, выпрямляясь. - О, не могли бы вы мне помочь, пожалуйста? Я перехватываю нарядно одетую женщину, но она просто машет мобильным телефоном мне в лицо, прежде чем поднести его к уху и поспешить прочь. 'Большое.' Я оцениваю многих людей, уклоняющихся от моего неподвижного состояния, когда стою посреди тротуара, как клоун. «Добро пожаловать в Лондон», - вздыхаю я, опуская плечи.

Я перехожу дорогу и радуюсь, когда вижу карту на углу. Мне нужно несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь, еще несколько секунд, чтобы найти пункт назначения, и всего наносекунду, чтобы понять, что мне потребуется больше пятнадцати минут, чтобы пройти его. Или хромать. В ногах пульсирует. Сегодняшнее интервью на потрясающую должность - личный помощник куратора аукционного дома . Это идеально. Я не могу опоздать.

Я ныряю на дорогу и машу рукой в ​​воздухе, как сумасшедшая, в поисках свободного такси среди моря черных машин . Индикатор одного из них начинает мигать, и он пересекает движение, подъезжая к обочине рядом со мной.

Ступая с тротуара, я беру дверную ручку , но это все, что мне нужно. «О,» Я лечу, что - то движется в мою сторону, сбивая меня с баланса . Я шатаюсь, теряя равновесие на краю обочины, проклятые каблуки, которые искалечили меня все утро, диктовали мою судьбу. Земля приближается к моему лицу слишком быстро, чтобы мой мозг мог догнать и передать любые инструкции моим рукам, которые отказываются прийти и спасти меня. Проклятье.

Принимая неизбежное, я зажмуриваюсь и жду, пока тротуарная плитка встретится с моим лицом.

Но это не так.

Нет ни звука, ни боли, ни визга.

Меня окутывает тепло, собирая в надежный узелок и осторожно поднимают, спасая от неминуемого падения. Слышен глухой удар, но приземление мягкое, и я все еще вертикально. Мои руки собраны передо мной, зажаты между грудью и чем-то твердым. И запах. О боже, запах. По своей сути мужской запах, кожа, пряности и что-то лимонное. Это пропитывает мой нос, у меня кружится голова.

«Осторожно», - шепчет мужчина, мягко усаживая меня.

Мои глаза не отрываются от его горла - горла, покрытого ровной темной щетиной. Я должна поблагодарить его. Я должна поправиться. Я должен сесть в это такси, пока не опоздаю на собеседование. Но как бы я ни кричала на себя изнутри, чтобы вырваться из него, снаружи ничего не работает. Рев Лондона вокруг меня - не что иное, как приглушенный белый шум.

Я прижимаю сумку к груди, как защитный щит, и смотрю вверх. Волосы у него темно-коричневые, аккуратно подстрижены и прилегают к голове по бокам, но длиннее на макушке и покрыты, как я знаю, грубой массой покрытых воском пальцев. Карие глаза с зелеными крапинками сияют на меня из-за очков в толстой оправе, которые идеально подходят к его идеальному носу. Его глаза, обрамленные длинными ресницами, тяжелые и ангельские, почти женственные, и смотрят на меня ленивым, почти веселым взглядом. Господи, это все, что я могу сделать, чтобы не подходить ближе и изучать их. Он выглядит знакомым, и я наклоняю голову, гадая, где я могла его раньше видеть. Я глупая. Я была заперт в Хелстоне большую часть своей жизни. Я не могу его знать.