Глава 10. День рождения

С вечера Аня крутилась на кухне, в то время, как Мамонт всячески развлекал сына. Пару раз она подходила к комнате и наблюдала за их игрой. С Мишей мужчина был другим, от жесткого коллектора почти ничего не оставалось: он отдавался ребенку без остатка и дарил свою любовь.

Салаты уже настаивались в холодильнике, замаринованное мясо и картошка ждали, когда будут отправлены в духовку. Гостей пригласили к двум часам дня, поэтому у Ани было немного времени для того, чтобы привести себя в порядок, а затем снова вернуться на кухню.

Вечерних нарядов у нее попросту не было, поэтому пришлось надеть белую майку и темно-синие, почти черные, джинсы. Разбавить свой «не праздничный» вид Аня решила, завив локоны и сделав макияж.

Красилась она впервые после больницы, поэтому пришлось несколько раз перерисовывать стрелки, но в итоге получилось впечатляюще, по крайней мере, очень хотелось верить в это.

Выйдя на кухню, Аня принялась кружить над плитой, ставя в духовку поднос с мясом и картошкой. Когда она встала на ноги и повернулась, оказалась лицом к лицу с Мамонтом. Сердце бешено принялось биться в груди от испуга.

- Ты специально так нарядилась? - спросил мужчина хрипловатым голосом, кружащим голову и заставляющим опасаться его. Он напоминал хищника, запугивающего свою жертву.

- С чего бы? - задала встречный вопрос Аня, борясь с дрожью, охватившей тело.

- С того, что среди приглашенных будет Павел.

Аня сама не заметила, как оказалась прижата к стене. Мамонт напирал, а сердце было готово выскочить из груди. Облизнув пересохшие губы и поймав мелькнувшую на миг похоть во взгляде мужчины, Аня нахмурилась.

- Я могу совсем не выходить из своей комнаты, если вам так будет лучше! - с обидой бросила она.

Грустно стало оттого, что Мамонт не оценивал ее преданность этому дому и вел себя, как собственник, словно не няню нанял, а жену, обязанную хранить верность. Услышав незнакомый женский голос, она выглянула и заметила на пороге пожилую женщину, обнимающую именинника.

- С днем рождения, мой мальчик, - произнесла она и разомкнула объятия. - Ну где твоя Анечка? Хочу увидеть ее.

- Мам, она не моя… Она просто…

Аня резко скрылась за дверями, чувствуя, что к щекам прилил жар, а сердце в который раз пытается сбежать из груди.

«Твоя Анечка…»

Как бы то ни было, ясно оставалось одно - мама Мамонта непременно будет пытаться свести сына и няню его ребенка. А вот этого не хотелось совсем.

«Или я сама себе противоречу?» - задала вопрос Аня прежде, чем Мамонт вместе со своей мамой прошли на кухню.

- Анют, мама хочет помочь, поэтому я оставлю вас и пойду к Мишке.

«Анют»… - такое ласковое обращение, несвойственное грубому мужчине…

И этот тон, с которым он говорил каждое слово.

В голове образовалась какая-то каша. Хлопая глазами, Аня поприветствовала женщину и улыбнулась ей.

Мамонт ушел, а Аня все еще смотрела на его мать, не в силах выдавить из себя хоть слово. Однако, женщина не растерялась и взяла ситуацию в свои руки.

- Тебе помочь со столом? - спросила, присаживаясь на стул у окна.

- Спасибо, но уже практически все готово, - скромно улыбнулась Аня.

- Меня зовут Надежда Ивановна. Можешь просто называть Надеждой. Я редко приезжаю в город, проживаю в тридцати километрах отсюда. Петенька рассказал, что нашел прекрасную няню для своего сына.

Аня перестала смущаться. Комплименты были ей приятными. Еще приятнее становилось оттого, что Мамонт сам рассказал о ней. И отзывался судя по всему хорошо.

- Мы с Петром Сергеевичем еще не подписали договор, но, уверена, что придем к общему соглашению.

- Я тоже очень надеюсь, что придете. Мишке мама нужна. Верка ею стать не смогла. Поначалу такая хорошая девчонка была.

Аня напряглась. Она знала, что получит хоть какую-то полезную информацию о бывшей жене Мамонта в этот момент. То, что поможет в дальнейшем выстроить стратегию поведения с ним, но упоминание о Вере неприятно кольнуло.

- Петя всегда мечтал стать музыкантом. Он со школьной скамьи тянулся к музыке, а когда познакомился с Верой, пел ей серенады. Они были счастливы, а через пару лет после свадьбы этой твари мало денег стало. Вера вынудила Петеньку моего найти новую работу, пристроила его в фирму какого-то знакомого. Я только недавно узнала, что мой бедный мальчик все эти годы занимается вышибанием долгов. Так переживаю за него, ведь в детстве он был такой ранимый…

Каждая мать будет пытаться оправдать своего сына и продолжит называть его самым лучшим, даже если он не является таким на самом деле. Вот и сейчас Надежда Ивановна старалась выставить сына в хорошем свете, обвиняя погибшую невестку в том, что повлияла на него. Возможно, все так и было, ведь соседка на детской площадке тоже не особо хорошо отзывалась о Вере. Впрочем, сейчас Аня меньше всего хотела думать о погибшей матери Мамонтенка. Какой бы она ни была, она его мать и ребенок должен сохранить о ней теплые воспоминания.

- Перед смертью Вера сильно Мишеньку избила. Я настаивала, чтобы Петя привез внука к нам в деревню, но он ни в какую не соглашался, простил эту тварь. Любил ее сильно. А потом она вены порезала в ванне и позвонила моему мальчику. Она хотела, чтобы Петя примчался и спас ее, но расстояние было большим, потому что он как раз ехал к нам, чтобы забрать нас с отцом-инвалидом и привезти к себе, отметить день рождения. Скорая, которую вызвал сын, вынесла двери, но уже было поздно. Порез оказался глубже, чем Вера пыталась сделать, и кровь вытекла быстрее. Мишка все видел. Когда Петя приехал, нашел мальчика под его же кроватью. Он был бледный и дрожал, словно лист на ветру. Несколько дней он твердил несколько слов: «кровь, мама, праздник…» Петя не отмечал прошлый день рождения… Не мог просто переселить себя. А сейчас весь светится. Ты меняешь его, Анюта.

Аня стояла, обхватив себя руками. Пальцы заледенели, а кончики неприятно покалывало. Кусая щеку изнутри и глотая слюни со стойким металлическим привкусом, она смотрела на Надежду Ивановну. Теперь многое стало понятным. И реакция Миши на праздник вполне объяснялась. Глубоко в подсознании ребенка отложилась неприятная ассоциация о том, что праздник и кровь - две вещи, лишившие его матери. Возможно, он не помнил, что случилось, но психика выдавала свои страхи, с которыми следовало начать бороться.

Пошевелиться не было сил, и когда в дверь снова позвонили, Аня не смогла сдвинуться с места. Казалось, что ее сковали цепями, и это неприятное ощущение долго никуда не денется.

Приятный мужской голос, послышавшийся в коридоре, заставил вернуться в реальность и помог побороть это неприятное ощущение. Пришел Павел. Аня постаралась улыбаться, несмотря на то, что в душе было настолько противное ощущение, что хотелось провалиться сквозь землю. Присев к духовке и проверив мясо, она подошла к дверям и заметила мужчину, направляющегося к ней. Не с пустыми руками. Павел принес цветы. Розы нежного персикового оттенка.

- Это вы подарок такой Петру Сергеевичу сделали? - спросила Аня, столкнувшись взглядом с зелеными глазами Павла.

- Это для тебя, милая. Не мог не отблагодарить тебя за прошлый ужин, - произнес Павел.

Со стороны окна послышалось недовольное покашливание, и Аня поняла, почему именно. Она заметила, как ухажер смотрит. Можно было бы сгореть на месте от стыда, но это не происходило. Внимание со стороны довольно симпатичного мужчины было приятным.

- Благодарю, - произнесла Аня, разворачиваясь к шкафчикам и ища взглядом вазу, которую точно видела тут.

В это время Надежда Ивановна принялась расспрашивать у Павла, как дела на работе, всем видом давая понять, что ей неприятны его заигрывания. И Ане стало ясно, что ее уже заприметили на роль будущей невестки. Ну или как минимум спасательного якоря для сына, которому досталась необразцовая жена по молодости.

- Вы можете все идти на кухню, я сейчас уже достану мясо и можно будет садиться за стол, - произнесла Аня, чувствуя, что начинает дрожать от нервного напряжения.

Сначала Мамонт пытался угрожать ей, недвусмысленно намекая, что она ведет себя как вертихвостка, наряжаясь для другого мужчины, теперь его мать вылила правду-матку о прошлом своего сына, и в завершение ко всему Павел… Его ухаживания неприятными назвать было нельзя. С Аней никто не обращался настолько галантно… Не дарили цветы без повода… Вот только слишком мало времени прошло после расставания с Егором, а ведь она любила его. Поэтому пока принимать ухаживания другого готова не была. Или просто, таким образом, оправдывала свою симпатию к холодному мужчине, который даже не попытался сделать комплимент, а сразу начал вести себя собственнически.