Времени прошло уже много. Рыба клевала хорошо. Он уже поймал десять-двенадцать окуней, когда вдруг на удочке в ивняке леска сильно натянулась. Пытаясь вытащить рыбу, Микулай схватился за леску, но рыба его тянула в середину

*Маймак Керкури – Маймак, скорее, прозвище, Керкури – Георгий.

реки. Он чуть было не упал в воду. С большим трудом удалось рыбу подтянуть к берегу. Чудеса, оказался сом. Голова с чугунок, длиннющие усы, в пасть могла бы влезть большой кулак. Микулай почти было уже вытащил бьющегося сома на берег, но выпустил из рук леску, и рыба исчезла в воде. На счастье, удочку он привязал к иве.

Как бы ни билась рыба, Микулай все-таки ее вытащил. Большая попалась. И радость была большая.

Микулай собрал удочки, еле-еле водрузил сома на плечо и пошел домой. В деревне за ним увязалась толпа ребятни, крича: «Сом, сом!». С удивлением смотрели вслед старухи на лавочках.

-Попалось это чудище, немало утят и гусят оно уничтожило, - ругались некоторые.

Дома отец взвесил сома: тридцать два пуда.

-Как целый баран! Наш Микулай поймал сегодня барана, - шутя ответил он ребятне, которая все еще стояла с разинутыми ртами от удивления.

Думы, думы…Незаметно для себя Микулай задремал, а затем уже крепко спал.

***

Светало. Начальник заставы и дежурный бодрствовали. Туда-сюда вышагивал у ворот постовой, наблюдал, прислушивался вокруг.

Вот проснулись аисты в гнезде над сараем заставы, защелкали своими клювами. Запели петухи друг за другом в ближайшей деревне.

Вдруг зазвонил телефон.

-Слушаю, я - Москва, - ответил дежурный заставы, командир отделения сержант Хасиев, взяв трубку. - Кто? Ты, Пудов?

-Я это, я. Третья вышка, Пудов. Немецкие солдаты режут заградительную проволоку на границе!

Хасиев, бросив трубку, побежал в канцелярию. Доложил лейтенанту Гамаюну о ситуации на границе. Начальник заставы тотчас приказал разбудить пограничников по тревоге.

-Застава, к бою! - громко закричал дежурный.

Спящие сладко пограничники вскочили, быстро оделись, заряжая на ходу оружия, заняли окопы.

Бежавший изо всех сил Микулай услышал длинный телефонный звонок, схватил трубку.

-Слушаю! Третья вышка? Ты, Георгий?

-Товарищ старшина, это я, Пудов. Немецкие солдаты переходят границу. В десятой заставе идет бой. По всей границе с той стороны взлетают ракеты.

Кудряшов подошел к окну. В светлеющем небе горят красные ракеты. Одни, сгорая, падают вниз, другие, одна за другой, взлетают. В это самое время прогремел пушечный выстрел, третья вышка вспыхнула и скрылась в дыму. Микулай, неожиданно для себя, закричал:

-Георгий! Георгий! Пудов!

Когда дым чуть рассеялся, он увидел, как из падающей вышки выпрыгнули двое. Кудрящов немедленно побежал в канцелярию и столкнулся с выходящим оттуда начальником заставы.

-Старшина, врага сейчас же задержать! - громко прокричал Гамаюн и побежал в сторону окопов.

Кудряшов открыл склад с оружием, приказал двум поварам нести ящики с гранатами и патронами в окопы. В этот момент снаряд, просвистев, упал во двор заставы и со страшным грохотом взорвался. Затем снаряды, оглушив все вокруг, стали падать один за другим.

-Быстрее несите! Вдруг попадут в склад! - поторопил старшина поваров.

Услышав голос Микулая, пограничник из комнаты заставы позвал на помощь:

-Товарищ старшина, старшина!

Старшина побежал на голос. Ваня Сорокин, повесив на себя четыре коробки с обоймами, тащил пулемет «максим». Старшина, схватив пулемет, побежал в сторону блокгауза.

На границе начался настоящий бой. Пули летели как стаи. Взрывались снаряды, взметая огонь и землю. Вокруг все грохотало. свистело, вздымалось. Осколки снарядов осыпали брустверы.

Ваня Сорокин подносил Кудряшову пулеметные ленты, ящики с патронами. Он остался один. Пулеметный расчет на границе. Сражается с врагом, напавшим на Родину, огнем отвечая на огонь, защищая границу.

Старшина Кудряшов, Ваня Сорокин, пограничники в окопах, с оружием в руках готовы встретить врага. Совсем недалеко от окопов, как в мирное время, чуть колышется цветущая рожь. Кудряшов, заметив, как, пригибаясь, в их сторону бежит человек, схватился за пулемет. Когда почти готов был уже нажать на гашетку, он узнал Пудова.

-Это же Георгий! Быстрее! Быстрее! Ах, Георгий! - обрадовался старшина.

Пудов на заставе был самым высоким. Старшина не раз мучился, пока его оденет-обует. Любая шинель выше колен, рукава - до локтей. И все приходилось шить на заказ.

Пудов спрыгнул в окоп, смахнул широкими ладонями пот, катящийся градом со лба.

-Эх, родные, это не провокация, - сказал он со вздохом, - кажется, проклятые немцы начали войну. Вон, как рвутся. Нет, это не провокация...

Неожиданно на границе бой стих. Все поняли: наряд пограничников, не отступив ни на шаг, сложил головы.

Чуть спустя, все услышали немецкое пение.

Затем за высокой рожью показались и сами немцы, которые поднимались к заставе.

-Без моей команды не стрелять! - сказал старшина.

Пудов взял на прицел идущего впереди строя немецкого офицера.

В окопах за шоссе - лейтенант Гамаюн. Там уже заработали пулеметы, но Кудряшов пока выжидал. Враг все ближе и ближе. Офицер, что на прицеле Пудова, шатался из стороны в сторону. Он был пьян. Кричал, вскидывая руки: «Хайль!». А солдаты за ним дружно повторяли.

Вот уже из ржи показался третий ряд фашистов.

-Огонь! - закричал Кудряшов и нажал на гашетку пулемета. Немецкий офицер, схватившись руками за грудь, остановился, как бы удивленно вытаращил глаза и упал назад.

-Жги! Жги! - кричит старшина, поливая пулеметным огнем фрицев.

Немцы, кажется, начали трезветь. Бой не утихает, а разгорается сильней. Силы неравны, пограничников слишком мало. Есть уже и раненые, и убитые.

"Эх, мало нас", - стреляя, с горечью думал Микулай. И патронов, и гранат все меньше. А фашист, как змея, все ползет вперед.

Сорокин, вон, зарядил ленту с патронами, оглядевшись, понял, что ящики пусты. Эта - последняя.

-Патроны кончились, товарищ старшина. Последняя лента, - дал знать он Кудряшову.

-Заряжай ленты, чего ты смотришь? - закричал старшина, не расслышав слова Сорокина.

Сорокин, подойдя ближе к старшине:

-Патроны кончились! Будем отступать?

- Отступать? – глазами, полными слез, посмотрел Кудрящов на Сорокина. - Куда…Куда ты хочешь отступать, родной? За нами для отступления нет земли!

Прибежал связной. Группе старшины приказано отступать к комендатуре. Старшина, услышав это, побледнел. Он, сражаясь, каждую минуту надеялся, что подоспеет помощь и фашистов удастся оттеснить за границу, а теперь...Не поверив, он еще раз переспросил у связного. Затем подозвал к себе сержанта Хасиева и младшего сержанта Шишлова.

-Слушайте, такой приказ, - сказал он, опустив глаза, - ты, Хасиев, со своим отделением остаешься здесь. Шишлов и младший сержант Константинов со своим отделением отходят к комендатуре. Мы с Сорокиным будем вас прикрывать. Спешите, патронов мало. Место сбора - у кузницы на берегу.

-Так точно! - ответили хором Хасиев и Шишлов.

Отделения одно за другим оставили окопы и ушли на восток. В блокгаузе остались только Кудряшов с Сорокиным.

Немцы, почувствовав ослабление обороны, вновь начали наступление.

-Товарищ старшина, теперь ваша очередь уходить. Вставляю последнюю ленту. Спешите, выходите из блокгауза.

Сорокин в осмелевших вражеских солдат стрелял короткими очередями. Кудряшов, выходя из блокгауза, в окопе увидел четыре гранаты и, одну за другой, бросил в сторону врагов. Воспользовавшись моментом, выбежал из траншеи и юркнул в сарай. Поднявшись на чердак, стал ожидать Сорокина, волнуясь за него.

Вскоре в траншее показался Сорокин. Бросил в приближающихся фашистов две гранаты и быстро выбежал из траншеи. Но...в этот момент семь-восемь немцев навалились на него, подмяв под себя. Вдруг под ними поднялись пламя и дым, гитлеровцев раскидало в стороны. Так погиб Сорокин, взорвав противотанковой гранатой и себя, и ненавистных врагов.