И вот, однажды, апрельским днем (а в стране феечек бывают только апрель и август), феечка проснулась в своей уютной постельке, умылась и отправилась завтракать. Но, поскольку всю эту неделю она провела в разъездах и хлопотах, забывая покушать вовремя, таинственный плод маракуйя успел издохнуть. Он лежал на фарфоровом блюдечке, с одного бока черный, с другого уже червивый, и феечка страшно расстроилась. Она засунула блюдечко в дальний ящик стола и крепко-накрепко закрыла его на ключ — вот-вот должны были придти гости, и вообще — как можно радостным днем трогать нежными ручками такую пакость.

Гости несколько запоздали, поэтому феечка провела перед зеркалом лишний час. И в конце концов обнаружила прыщик и полморщинки на своем свежем личике. Феечка горько задумалась — вдруг она начала стареть (хотя феечки и не стареют). Поэтому пришедшие гости застали хозяйку в совершенно расстроенных чувствах. Варенье из розовых лепестков подгорело, на скатерти оказалось пятно размером с горошину, дружеская беседа прокисла, едва начавшись. И к концу вечера один из двух верных принцев исполнил прекрасный рондель, посвятив его злейшей подруге феечки. Какой конфуз!

От огорчения феечка не пошла на очередной бал и весь вечер бродила по саду, ожидая, когда же кто-нибудь о ней вспомнит и придет утешать. Но праздник был необыкновенно удачен, веселились всю ночь и отсутствия феечки не заметили. А от холодного ветра у феечки начался страшный насморк. Поэтому, когда верный принц в семь утра встал под ее балконом, приветствуя даму сердца, она против обыкновения лишь закрыла плотнее ставни.

Три дня бедная феечка пролежала в постели одна-одинешенька. На четвертый у принца хватило храбрости ее навестить. Он принес даме сердца апельсиновый лед, голубое мороженое с цукатами и кружевной носовой платочек — его вышила трудолюбивыми ручками одна знакомая феечка. И, поставив дары к изголовью бедняжки, в тридцать девятый раз сделал ей предложение… Вся округа потом шепталась — как жестоко поступила неблагодарная феечка с верным принцем.

Все проходит — кончилась и простуда. Ослабевшая, бледная феечка вышла в сад. Там сидела осень. Август этого года оказался столь холоден, что листья на яблонях побурели и начали осыпаться. С неприятно серого неба накрапывал дождик, дорожки размокли. «Вот она, моя беспросветная жизнь», — подумала феечка, — «И в чем смысл?» Она стала крутить между пальцев золотой локон — и вправду, ради чего живет феечка. Она думала целый день, потом целую ночь, потом еще день и еще ночь и еще… Аппетит у нее пропал, даже таинственный плод маракуйя казался сухим и пресным. Шелковые платья рвались и лопались под руками, а колдовать новые феечке не хотелось — зачем?

Однажды, пересилив апатию, она устроила празднество с фейерверком, но, запустив в небо стаю переливчатых райских птиц, расплакалась. Как эфемерно ее жалкое волшебство по сравнению с вечностью. Остаток вечера феечка провела в угрюмом молчании, а потом и вовсе перестала выходить из дома. Сначала знакомые феечки навещали ее, приносили гостинцы и свежие сплетни, но со временем им стало смертельно скучно. К тому же одной из них приснилось кошмарное слово «нравственность», и феечки испугались, что болезнь бедняжки заразна.

Наша же феечка больше не спала в гамачке и перестала загорать под луной. Хрустальный домик ее покрылся паутиной и пылью, в изящной кухоньке громоздились нечищеные кастрюли, уютная спаленка походила теперь на воронье гнездо. Неумытая, непричесанная, одетая в старый халат своей бабушки, феечка целыми днями валялась в постели, читала мудрую книгу «О Тщете Всего Сущего» или думала невеселые мысли. Ничего другого ей не хотелось. Дни казались феечке долгими, ночи — серыми, а загадочный смысл жизни все не определялся. Но вот однажды у входной двери зазвонил колокольчик.

«Кто бы это мог быть?» — подумала феечка — ведь уже много месяцев гости к ней не ходили. Она тихонько подкралась к двери и посмотрела в глазок — если это соседки-феечки, их ведь можно и не впускать. Но на пороге стоял принц — незнакомый и прекрасный до невозможности — никогда еще не встречались ей такие широкоплечие, ясноглазые и бородатые юноши. Феечка приготовила самую свою обаятельную улыбку и распахнула дверь. Принц улыбнулся в ответ, блеснув сахарными зубами:

— Ну что, баба-яга, старая карга, веди меня в баньку, накорми, напои, да спать уложи… — принц задумался на мгновение и твердо добавил, — одного!

Феечка грохнулась в обморок.

С полчаса принцу пришлось трясти ее, бить по щекам и поливать холодной водой. Придя в себя, феечка бросилась к зеркалу, а, заглянув в стекло, залилась такими горючими слезами, что достойный юноша предпочел от греха подальше сбежать. Что увидела в зеркале феечка, я вам не расскажу — вы испугаетесь и сказку не дочитаете. Но, устав плакать, феечка с трудом встала на четвереньки и поползла искать веревку. Подходящий шляпный крючок был в прихожей.

Обшарив прихожую и кладовую, феечка грустно полезла в ящики стола. И в самом нижнем, надежно запертом, нашла нечто. Серо-зеленая плесень устилала весь ящик изнутри, в ней копошились тощие черви, а посредине на любимом фарфоровом блюдце феечки лежала гнилая косточка таинственного плода маракуйя. И все это пахло так отвратительно, что бедная феечка поняла — если сию же секунду она не выкинет эту мерзость, веревка ей уже не понадобится.

Отвернув носик, она вынесла ящик из дома и произнесла страшное заклинание посыла по неизвестному адресу. На душе стало немного легче. Через небольшое время вслед за ящиком последовало содержимое мусорного бачка, затем лохмотья от старых платьев, полведра тараканов и мудрая книга «О Тщете Всего Сущего». Феечка вымылась в озере восемь раз кряду, остригла волосы — расчесать их не удалось, из последних сил наколдовала свежие простыни и легла спать.

На следующее утро она снова взглянула в зеркало и, прорыдав не более часа, взялась за уборку домика. На третий день — неотмытыми оставались только стены и крыша, а феечка плакала ровно восемь с половиной минут. На четвертый… вы зря ожидаете хеппи-энда. Вместо таинственного плода маракуйя и птичьего молока феечка начала есть шаурму и свиные котлеты, вместо легкого, будто флирт, паутинного шелка, надела джинсы, научилась курить и без единой ошибки произносить страшное слово «бизнесконсалтинг». И, наконец, вышла замуж за сисадмина. Говорят, что живут они долго и счастливо.

Только суть этой сказки не в бедной феечке, уважаемые читатели, не в принцах и даже не в смысле жизни. Запоминайте — если вдруг в вашем доме скончается тряпка для пола, издохнет пакет картошки, скиснет дружба, отбросит копыта нежность… Да мало ли что может испортиться в жизни?! Так вот, если что-то прогнило, возьмите самый большой и прочный пакет из надежного полиэтилена, опустите туда тухлятину, завяжите покрепче, а потом, не особенно мудрствуя, выбросьте это что-то к чертовой матери. И не забудьте волшебное слово — «БЫСТРО!»

… А началось все банально до невозможного — по улице шел человек. По обычной, узенькой и сырой улочке Замоскворечья — из тех улочек, обрамленных двухэтажными купеческими усадьбами, что прячут в себе совершенно другой, неспешный и милый город, — шел обычный, невысокий, слегка сутулый пожилой человек. Лет пятидесяти с небольшим наверное, в не слишком свежем джинсовом костюме, с маленькой полуседой бородкой, в тяжелых очках, с плетеной авоськой из которой выглядывало горлышко ностальгической бутылки кефира, осененное зеленой фольгой. Человек шел, не торопясь, как ходят люди после работы, огибал лужи, щурился близоруко на толстые фонари (я как раз хотела сказать, что был вечер)… Вот он поскользнулся на мокрой глине, поднял голову, чтобы полюбоваться роскошным тополем — влажные, свежие листья в электрическом свете дают удивительно сочный зеленый тон, вот двинулся дальше… Обычный человек, как вам кажется… Но!