Ни с того ни с сего Михась начинает палить. За каких-то несколько секунд он разряжает весь магазин и, разбив ногой новую коробку с боеприпасами, лихорадочно запихивает патроны в подствольный магазин.

   Я оборачиваюсь назад... и обмираю. На дороге позади нас четверо убитых "прокаженных". С пятым Витос схватился в смертельном спарринге. Это здоровый детина, раза в два тяжелее Виталика. Тварь швыряет его из стороны в сторону, не позволяя встать на ноги.

   "Ремингтон" выпадает из трясущихся рук Михася и закатывается под "Ниссан". Я хочу призвать на помощь Арта, но тот уже во всю стреляет. И снова в другую сторону. Вначале мне кажется, что он так и не оставил попыток достать ублюдков, укрывшихся за "Хаммером", но потом понимаю, что это не так. Впереди, на участке дороги между "Хаммером" и припаркованными вдоль обочины автомобилями, где засели Женя с Ваней, тоже появляются "прокаженные". И там тоже стреляют. Общий враг заставляет забыть на время о междоусобной войне и сконцентрироваться на выживании.

   Я вижу, как Женя, улегшись животом на капот зеленого "Вольво", отстреливает тварей, сбегающихся к гремящему музыкой "Хаммеру", точно стая шакалов на падаль. Один из "прокаженных" набрасывается на лежащий на земле труп белобрысого очкарика и принимается обгладывать ему лицо. Через секунду Ваня снимает его выстрелом в затылок.

   Со стороны "Хаммера" тоже слышится ружейный грохот, но как-то отдаленно. Наши недруги отстреливаются, пользуясь моментом улизнуть. Я вижу, как "чернявый", пригнувшись, покидает укрытие и перебегает к желтому микроавтобусу на противоположной стороне дороги. Через несколько секунд к нему, груженый всем, что удалось прихватить из "Хаммера", присоединяется "рыбьи глаза".

   Черт с ними. Сейчас не до них. Виталик явно проигрывает спарринг с "прокаженным". Тот, игнорируя сыплющиеся на него удары, в очередной раз отшвыривает Витоса в сторону. Толчок такой сильный, что парень отлетает к обочине и впечатывается в дверцу припаркованного там автомобиля. На мягком металле остается вмятина, повторяющая форму спины. Похоже, этим ударом из Витсоа вышибло дух -- издав стонущий звук, он сползает на землю и замирает там неподвижно.

   Наконец, Михась выуживает из-под "Ниссана" свой дробовик. Вскидывает и наводит на полуголую громадину, надвигающуюся на Витоса. Руки дрожат, дуло пляшет из стороны в сторону. Он попадает в "прокаженного" лишь с третьего раза, когда между тварью и Виталиком всего метр. Грузное тело опускается на колени и сваливается на бок, конвульсивно подергивая конечностями.

   -- Помоги ему! -- кричу Михасю.

   Тот кивает и бросается к Витосу. Арт заправляет своей "Моссберг" очередной порцией боеприпасов.

   -- Надо вырубить музыку, -- говорю ему.

   Тот выглядывает из-за укрытия.

   -- Я отсюда не достану.

   -- Знаю. Прикрой меня, я сам.

   Пятачок вокруг "Хаммера" сейчас кажется как будто безопасным. Женя с Ваней отстреляли всех желающие познакомиться с музыкой "The Prodigy" поближе. На дороге валяются в различных позах шесть-семь трупов. Но я знаю, что скоро пожалуют другие.

   Выскакиваю на середину дороги и мчусь со всех ног к "Хаммеру". Разделяющие нас сто пятьдесят метров я преодолеваю с какой-то немыслимой скоростью -- по крайне мере, мне так кажется. Мою пробежку словно вычленил из памяти невидимый монтажер -- мгновение, и я уже перед распахнутыми дверцами "Хаммера". Ныряю в салон.

   Приборная панель стереосистемы напоминает пульт управления инопланетного корабля -- миллион кнопок и ручек. Тогда я вспоминаю про доселе бесполезный нож, который до сих пор сжимаю в руке, и всаживаю его по самую гарду в дисковод.

   Треск короткого замыкания, вонь сгоревшей проводки, а потом... тишина.

   12:35

   Что-то хватает меня за ногу и рывком выдергивает из "Хаммера". Я оказываюсь на земле, а на мне верхом уже сидит "прокаженный". Худое костлявое тело, клочковатая борода, залитые кровью глаза. Лысая голова напоминает формой пулю -- оба уха отгрызены начисто.

   Не долго думая, тварь начинает рвать на мне одежду. Я так парализован страхом, что не могу пошевелиться. Трещит по швам куртка, за ней рубашка -- пуговицы брызгают во все стороны... Вижу смутный силуэт сзади. Силуэт подбегает, размахивается... Приклад дробовика попадает твари точно в нижнюю челюсть и буквально выворачивает ее из сустава. "Прокаженный" падает набок, как подрубленный, и "силуэт" хладнокровно добивает его выстрелом в голову.

   Внезапно я понимаю, почему спасший меня человек выглядит размытым образом на фоне поредевших туч. Проглянувшее в узкое окошко солнце слепит мне глаза.

   "Силуэт" протягивает руку, помогает встать. Это Арт -- бедняга дышит, как загнанная лошадь, бледное лицо пошло красными пятнами. Похоже, эти сто пятьдесят метров он пробежал еще быстрее меня.

   Оглядываюсь вокруг. Солнце искрит на полированных боках машин, в лужах воды и крови на земле. Над "полем боя" витает запах пороха и сырого мяса. "Прокаженных" не видно.

   А затем я снова слышу выстрелы.

   12:40

   -- МАКС! МА-А-АКС!

   Кричит Ваня. Нет, не кричит -- стонет. Плачет. Он выскакивает на дорогу из-за баррикады автомобилей, в желтом плаще, испещренном брызгами крови, но я знаю, что кровь не его.

   Круглое лицо, заросшее недельной щетиной, вытянуто и бледно, как у покойника. Он волочит свою "Сайгу" по земле, держа за мушку. Шаг неверный. И вдруг я понимаю, что стрелял он.

   -- Где Женя? -- только и удается выговорить мне.

   "Лицо, перекошенное болью". Навязчивый образ, который, точно камушек в ботинке, лишал меня покоя последние сутки.

   Ваня не отвечает, и я повторяю настойчивее:

   -- Где Женя?!

   Губы Вани искривляются, как будто он вот-вот заплачет:

   -- Макс, он... его цапнули.

   12:41

   Последующие события запечатлелись в моей памяти отдельными слайдами.

   Вот мы мчимся с Артом к обочине. Перепрыгиваем через капот зеленого "Вольво".

   Грязная обочина, земля, усыпанная стреляными гильзами и разорванными коробками от боеприпасов.

   "Прокаженный" в полуметре. Мертвый. Дыра в голове. Свежая кровь на губах.

   Женя. Он лежит на спине, желтый плащ на бурой грязи, рядом ружье. Расширившиеся глаза смотрят в небо, лицо белое, как мел, губы, напротив -- синюшные.

   Тело сотрясается от дрожи. Нет, это не дрожь -- быстрое-быстрое дыхание, точно у живого "прокаженного". Я слышу свист, с которым вырывается воздух из приоткрытых губ.

   Правой ладонью он зажимает рану на левом плече. Кровь проступает сквозь пальцы.

   Голос Вани: "он подкрался сзади, мы не заметили..."

   Глаза Жени -- два белых яблока с черными монетами зрачков -- поворачиваются и смотрят на меня.

   -- Максим, меня укусили, -- скороговоркой сообщает он. -- Меня укусили, Максим. Меня укусили. Меня укусили...

   Я закрываю глаза, и в мозгу вспыхивает яркий образ.

   "Лицо, искаженное болью и страхом".

Глава 15

Ингибитор протеазы Н2Р1

   12:50

   Я никогда не относился к тому подавляющему большинству людей, что пребывает в святой уверенности, будто все беды человечества -- это беды остального человечества. Что плохое, по-настоящему плохое никогда ни с кем не случается. Что это миф, раздутый СМИ и корыстолюбивыми политиками. Что войны, болезни и несчастные случаи -- удел неких безликих неудачников, которые и родились-то только ради того, чтобы в нужный момент умереть в автокатастрофе или от рака простаты, дополнив статистическую переменную.