36

бирались до советской границы «нелегалы», не имевшие никаких документов, а железнодорожным

транспортом до пограничной станции Негорелое — те, кому в Праге выдавали подложные паспорта.

В подпольном аппарате ЦК КПГ отправку за границу членов партии курировал Карл Гельвиг (Зингфогель).

Впоследствии ему самому, его жене и сыну удалось перебраться в Советский Союз. В его подчинении

находился Генрих Шульмайер, который отвечал за явочные квартиры в округе Франкфурт-Кассель. Почти

неизвестна в научной литературе об антифашистском сопротивлении деятельность «белого отдела» военно-

политического аппарата КПГ, который занимался сбором данных об отрядах штурмовиков и «стального

шлема», направляя туда шпионов. Об этой работе рассказывал в ходе допросов член ЦК КСМГ Эрнст Баум

(Оше). Борьба велась не на жизнь, а на смерть. Баум участвовал в убийстве провокатора во время эмиграции

в Праге, после чего был переправлен в СССР. Составной частью сопротивления фашизму были и случаи,

кажущиеся на первый взгляд не слишком героическими. Так, Карл Шустер после прихода к власти Гитлера

три месяца сидел в тюрьме только за то, что отказывался продавать в своем киоске фашистские газеты.

Говоря о немецких антифашистах, нашедших прибежище в СССР и впоследствии ставших жертвами

политических репрессий, нельзя не упомянуть рядовых членов и функционеров Социал-демократической

партии Германии. Одним из первых эмигрантов по времени прибытия в Россию в нашей базе данных

является член СДПГ Карл Майзель. В 1919 г. он нелегально перешел границу в Восточной Пруссии, чтобы

добровольцем пойти в Красную Армию. Социал-демократами были отец и сын Бюрены, участники антифа-

шистского сопротивления, журналисты издававшейся в Москве газеты на немецком языке «Дейче

Центральцайтунг» (ДЦЦ) Мартин Эриг и Пауль Франкен. Последний в годы германской революции 1918 г.

являлся председателем совета рабочих и солдатских депутатов в городе Золинген, а после образования КПГ

вошел в ее руководство. Осудив вместе с лидером партии Паулем Леви «мартовскую акцию» 1921 г.,

Франкен покинул коммунистов и вернулся к социал-демократам. В 1921 г. он являлся депутатом Прусского

ландтага от КПГ, в 1928 г. — от СДПГ.

Пауль Франкен прибыл в СССР вместе с женой Флорой из Латвии и работал на Путиловском заводе в

Ленинграде. Накануне Седьмого конгресса Коминтерна он отправился по поручению ЦК КПГ в Прагу для

установления контактов с эмигрировавшими туда левыми социалистами, прежде всего с Максом Зейдевицем

и группой Ауф

37

хойзер78. Отчет Франкена о его деятельности в Праге понравился председателю КПГ Вильгельму Пику, и тот

настоял на его повторном приеме в компартию и оставлении в Москве. Вся переписка Франкена с Прагой

ложилась на стол Пика. Параллельно КПГ предпринимала попытки наладить контакт с Зейдевицем через его

сыновей Хорста и Фридолина, прибывших в Москву в 1935 г. и арестованных три года спустя.

3. Совзагранслужащие

На стыке российской и германской истории находится весьма интересная тема, которая пока еще не нашла

своих исследователей. Речь идет о деятельности советских учреждений в Германии — полпредства,

консульств и торговых представительств. Анализ АСД показал, что около 50 немцев, ставших объектом

нашего исследования, работали в этих учреждениях. Как правило, занимали они низовые должности

(курьер, переводчик, заведующий канцелярией, машинистка), да и особой работы от них не требовали. Их

силы и таланты разворачивались в другой сфере — в сфере партийной борьбы. Заполнение низовых постов в

советских загранучреждениях немецкими коммунистами являлось ключевой формой прикрытия и

финансирования деятельности КПГ и в меньшей степени резидентуры советской разведки.

Из этих людей вербовались сотрудники разного рода экспортно-импортных учреждений в Москве, и среди

них было немало приехавших в Советский Союз в качестве «иностранных специалистов». Особым спросом

и в Исполкоме Коминтерна и в промышленных наркоматах пользовались машинистки-стенографистки,

владевшие немецким языком, поэтому среди прибывавших по этой линии преобладали женщины.

Обращают на себя внимание две даты, когда приток таких кадров значительно усиливался. Первая — 1931 г., когда советское руководство приняло решение о резком сокращении персонала загранучреж-дений. И вторая

— 1933 г., когда гитлеровское правительство взяло курс на репрессии в отношении их сотрудников,

являвшихся германскими гражданами. Кроме того, стали закрываться целые представительства, такие как

советское консульство в Штеттине (там работал

В письме от 30 апреля 1935 г. Франкен отмечал, что недоверие еще очень сильно и социалисты не готовы к прямым

переговорам с КПГ (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 1481).

38

Эдуард Штилов, утверждавший на допросе, что в связи с ликвидацией консульства всем его сотрудникам

была предоставлена возможность выехать в СССР), филиалы торгпредства в Гамбурге (Павел Вальд) и

Данциге (Вильгельм Фейерхерд). Георг Кульц с 1925 г. работал в берлинском торгпредстве курьером и

завхозом, в июне 1933 г. он участвовал в отражении налета фашистов на это учреждение и находился под

следствием, советские дипломаты помогли ему выехать из страны. После приезда в СССР Кульц получил

статус политэмигранта.

В Москве таких людей старались трудоустроить, помогали с принятием советского гражданства. Спрос на

специалистов такого рода был большой, и они в большинстве своем встраивались в советскую номенклатуру, продолжали работать на советскую разведку. Приведем в качестве примера судьбу Эдуарда Шейбе,

получившего в 1928 г. 6 лет тюрьмы за промышленный шпионаж в пользу СССР. Он пытался

сфотографировать новейшую конструкцию дирижабля и был взят с поличным. Латышское подданство

Шейбе позволило Москве галантно не заметить произошедшее. Его не стали менять на арестованных

германских шпионов, что было в те времена обычной практикой.

Однако в советском полпредстве все эти годы продолжали заботиться о семье Шейбе, оставшейся проживать

в Берлине, ей выплачивали постоянное пособие. Когда Эдуард вышел из тюрьмы летом 1934 г., нацистские

власти тут же выдворили советского шпиона из страны. Коллеги-разведчики встретили Эдуарда Шейбе в

Москве без особых почестей, но в беде не оставили — обеспечили работой, взяли на себя оплату номера в

гостинице. Были быстро улажены формальности, связанные с воссоединением семьи79.

Извилистые судьбы немцев, связавших себя с советской разведкой и загранучреждениями, не раз ставили в

тупик бюрократические структуры. Зачастую разбирательство продолжалось до тех пор, пока сотрудники

органов госбезопасности не разрубали «гордиев узел» накопившихся проблем. Родившийся в Риге, т. е. на

территории Российской империи Бруно Альбрехт в годы Гражданской войны работал в немецкой секции ЦК

РКП(б). В начале 20-х гг. он был командирован на партийную работу в КПГ. Для своей легализации он был

принят на работу вначале в полпредство, а потом в торгпредство СССР. Ему удалось уговорить полпреда H.

Н. Крестинского оформить советское гражданство. Погрязнув в финансовых нарушениях, Альбрехт был

О трагической судьбе семьи Шейбе см. очерк в третьей части книги.

39

вынужден уволиться, и отправился в Советский Союз. Позже выяснилось, что паспорт он в полпредстве не

забрал, а параллельно оформил германское подданство и приехал по въездной визе.

Не встретив в Москве приема, который соответствовал бы его амбициям, Альбрехт засобирался обратно. Он

попросил убежища в посольстве Германии, заявив, что с рождения был подданным Пруссии и объявив себя

заложником. Непростой случай разбирался в самых различных инстанциях, и Крестинский писал по этому