военнопленные, стремившиеся поскорее вернуться домой, но не обладавшие никакими документами, кроме

справки из лагеря. Сотрудникам посольства приходилось быть чрезвычайно изобретательными, чтобы

определить, можно ли считать того или иного человека германским подданным. Иосифу Матызику,

обратившемуся в посольство в 1925 г., дали винтовку и попросили показать несколько артикулов. Когда тот

выполнил приемы, которым его учили в кайзеровской армии, ему сказали, что он выдержал испытание и

может

145 HilgerG.Op.cit. S.261.

146 Conze Е., Frei N., Hayes Р., Zimmermann M. Das Amt und die Vergangenheit: Deutsche Diplomaten im Dritten Reich und in der Bundesrepublik. Muenchen, 2010. Критическая оценка данного труда представлена в статье: Huerter J. Das Auswaertige Amt, dieNS-Diktaturund der Holocaust //Vierteljahreshefte fuer Zeitgeschichte. 2011. Heft 2. S. 167-192.

147 Среди высланных граждан Германии была русская женщина Екатерина Вун-дерлих с сыном, которая развелась со своим

немецким мужем после начала Первой мировой войны - ГАРФ. Ф. 10 035. Оп. 2. Д. 27 944.

86

приходить за германским паспортом148. Чем дальше, тем жестче становились препоны при выдаче паспортов, даже если ситуация казалась очевидной по действовавшему в Германии «праву крови» (jus sanguinis). Одним

из последних, кто обратился за подтверждением гражданства в момент потепления советско-германских

отношений в 1940 г. был Рудольф Герасимов, сын русского военнопленного и немки149.

Внимание сотрудников консульского отдела было сосредоточено на тех, кого в России называли

«иностранными специалистами». Они рассматривались не только как лица, требующие защиты в условиях

большевистской диктатуры, но и как поставщики ценной информации150. Начальник канцелярии германского

посольства в Москве с 1921 по 1941 г. Йохен Ламла после войны показывал на одном из допросов: «Данные

разведывательного характера сотрудники посольства и консульств получали путем общения с немецкими

специалистами, работавшими на предприятиях Советского Союза, от советских граждан немецкого

происхождения, которые по тем или иным вопросам личного порядка посещали посольство, где они и

опрашивались»151.

По отношению к политэмигрантам проводилась политика их игнорирования (впрочем, они отвечали

взаимностью) при тщательном отборе информации об их антифашистской деятельности. Уже в 1933 г.

Министерство иностранных дел давало указания посольству в Москве не содействовать возвращению

коммунистов в Германию152. Но те из них, кто имел действительный паспорт и не был лишен гражданства, имели возможность прибыть в Германию и без такого содействия — въездная виза для возвращения на

родину им была не нужна.

Иностранным специалистам, работавшим в СССР по контракту, посольство рекомендовало встать на

консульский учет. Вот как это выглядело в показаниях штукатура Пауля Мюнделя: «Сотрудник

148 ГАРФ. Ф. 10 035. Оп. 2. Д. 28 056.

149 В просьбе Герасимову было отказано, а в 1943 г. он получил за посещение германского посольства 5 лет лагерей (ГАРФ. Ф.

10035. Оп. 2. Д. 36545).

150 Herwarth Н. Op. cit. S. 68.

151 Тайны дипломатии Третьего рейха. Германские дипломаты, руководители зарубежных миссий, военные и полицейские

атташе в советском плену. Документы из следственных дел. 1944-1955. М., 2011. С. 363. Многие из служивших в Москве гер-

манских дипломатов показывали, что вести агентурную разведку в Москве было невозможно из-за плотной опеки посольства со

стороны органов НКВД (Там же. С. 93, 517).

152 Tischler С. Op.cit. S. 120.

87

записал в книгу наши фамилии, где мы работаем и адреса местожительства. Записал, на какой срок

действительны наши паспорта... Он также спросил, нравится ли нам здесь, пригласил на вечер, устраивае-

мый посольством». Человек получал достаточно обширную анкету, которую следовало заполнить. Многие из

иностранных специалистов не решались заполнять эту анкету без согласия советских властей, относили ее в

иностранные отделы своих предприятий. Там им рекомендовали воздержаться от поставки дополнительной

информации посольству, утверждая, что необходимый минимум процедур будет проведен и без их участия.

Тот, кто добросовестно завершил регистрацию, получал от посольства Германии приглашения на различные

мероприятия и праздники, в том числе проводившиеся в шикарном ресторане гостиницы «Метрополь»153.

После 1933 г. такие мероприятия приобрели «коричневую» окраску, приходивших на них агитировали за

вступление в заграничную ячейку Германского трудового фронт154. «Отказ от контактов с посольством»

неоднократно фигурировал в качестве причины лишения того или иного эмигранта гражданства Германии155.

В ряде случаев немецким специалистам посольство прямо предписывало покинуть СССР, а по возвращении

в Германию заявить о себе в полицейском участке. Неподчинение означало фактическое вычеркивание из

числа немецких граждан, как следствие человек подавал заявление о переходе в советское гражданство156.

Вне зависимости от того, становился германский подданный на консульский учет или нет, посольство

принимало на себя функции по защите его интересов. Так, по просьбам родственников выяснялась судьба

уехавших из Германии, совершались необходимые нотариальные действия — отказ от наследства,

расторжение брака, через адрес

153 Генконсульство Германии в Ленинграде раз в месяц устраивало «пивные вечера», на которые приглашало всех немецких граждан, проживавших в городе. В их ходе собиралась информация о положении в СССР, которая потом передавалась в Берлин (Тайны

дипломатии Третьего рейха. С. 494, 497).

154 Согласно показаниям Эриха Шютце, посольство приглашало германских граждан на следующие праздники: День прихода национал-

социалистов к власти (30 января), День национального героя (1 марта), День труда (1 мая) и Рождество. Другие обвиняемые упоминали

еще и день рождения фюрера (21 апреля).

155 Как правило, эта причина упоминалось среди других, более веских, таких как участие в антифашистской агитации или подача

заявления о переходе в советское гражданство (РААА. Botschaft Moskau. Akte Erich Meir). Следует отметить, что среди причин лишения

гражданства упоминались такие, как аморальное поведение или пьянство, «дискредитировавшие образ немца за рубежом» (Ibid. Akte Erich Frank).

156 Так произошло с архитектором Михаилом Коварским, работавшим художником-декоратором в Центральном универмаге Москвы.

88

посольства шла переписка тех немцев, кто еще не обрел в Москве постоянного места жительства. На

протяжении 30-х гг. подобная «защита» превращалась в свою собственную противоположность, ставя под

удар тех, кто скорее по привычке, чем по беспечности продолжал посещать здание в Леонтьевском переулке

хотя бы для того, чтобы позаниматься спортом в гимнастическом кружке или почитать свежие берлинские

газеты.

Большинство из арестованных в ходе немецкой операции утверждало, что не становилось на консульский

учет, а бывало в посольстве только для того, чтобы продлить или восстановить свой национальный паспорт.

Чиновники проверяли, не был ли заявитель лишен германского гражданства за прошедшее время. Паспорт

продлевали либо на три, либо на один год, ставя соответствующую отметку. Здесь, как и в случае с ВНЖ, заметна тенденция к выдаче документов на все более короткие сроки. Процедура обмена или выдачи нового

паспорта затягивалась на несколько месяцев, если паспорт был просрочен либо заявитель утверждал, что его

паспорт был утерян. Аль-феду Гаушильду пришлось побывать в посольстве 5-6 раз для того, чтобы через

полгода ему восстановили украденный у него паспорт.