— Мы не должны допустить их явиться на судно! — произнес капитан Хорст с внезапным блеском в красивых серых глазах.

— Нет, капитан, потому что тогда мы погибли! Они нападут такой огромной толпой, что им нечего бояться неудачи. Тогда прощай — мы все! Они не пощадят ни одного скальпа!

— Когда я потеряю всякую надежду, я взорву на воздух судно! Если уж отправляться к праотцам, то сперва надо послать индейцев по другому направлению!

В устах капитана это не было пустословием или хвастовством. Он не замедлил бы осуществить свое намерение.

— Мне это нравится, — заметил охотник, как бы говоря сам с собой, в то время, как его беспокойный взор бродил с одного берега на другой, — когда мы увидим, что все погибло, не все ли равно, как умереть! Думаю, что здесь найдется достаточно пороху, чтобы пустить на воздух, к небесам, наше старое судно!

— Да, у нас есть несколько сотен фунтов пороха для майора Глэдуин. Уж лучше взлететь на воздух, чем позволить индейцам покончить с нами томагавками или еще хуже…

— Без сомнения. Не надо забывать, что, вместе с тем, мы нанесем большой ущерб племени Понтиака… а вот Ашер… Он смотрит на нас, словно хочет что–то сказать.

Лица обоих ветеранов просветлели, когда к ним подошел молодой человек, не старше 18 лет, и сделал им полувоенный поклон, как бы оправдываясь за свое вмешательство. Впрочем, он знал, что ему рады, так как был любимцем всего экипажа, а в особенности капитана и старого Джо.

Ашер Норрис приходился племянником Джо Спайну. Его родители и друзья находились в форте Детруа. Он уехал из форта несколько месяцев тому назад, вместе с дядей, и совершил долгое путешествие по Ниагаре. Майор Глэдуин настоятельно требовал подкрепления и провианта. Результатом этой экскурсии была попытка шхуны доставить по назначению крайне нужный провиант. Почти у самого входа в форт шхуне и ее экипажу грозила серьезная опасность.

— Как жаль, что ветер не продолжался часом–двумя дольше! — сказал со вздохом молодой Ашер Норрис. — Мы стоим в 8 или 9 милях от форта, и маленький ветерок отлично помог бы нам добраться туда!

— Мало толку горевать о пролитом молоке! — был философский ответ капитана. — Все мы, и я, Джо, и, ивы, должны быть готовы к тому, что сегодня ночью у нас будет жесточайший бой с индейцами!

— Я был убежден в этом, как только мы бросили якорь. Но — добавил Ашер, очевидно, касаясь дела, с которым он пришел на корму, и хмуря брови молодого красивого лица, — почему мы не можем спустить лодку, в которой ездил дядя Джо, и попробовать общими силами, сколько тут нас есть, буксировать судно с этого опасного места?

Охотник покачал головой.

— Этого нельзя сделать!

— Я тоже думал об этом! — заметил капитан. — Конечно, это будет тяжелая работа, но мы можем дотащить шхуну в форт при дневном свете!

Джо еще решительнее покачал головой.

— Чем же это кончится? Оба берега кишат краснокожими, они видят ночью, как совы, и слышат, как падает лист с дерева. Мы очутимся в безвыходном положении. Если бы мы пожелали угодить дикарям, то могли бы исполнить все, что предложил сделать мой племянник. Конечно, он желал принести пользу всем нам, заинтересованным в деле.

Охотник задумчиво взглянул на юношу, который сильно покраснел, выслушав скорее добродушный, чем колкий упрек дяди. В словах старого ветерана было так много смысла и значения, что ни капитан, ни Ашер не решились оспаривать их.

— Я полагаю, — добавил молодой человек, помолчав немного, — что единственное, что нам остается — это лечь отдохнуть и ждать нападения.

— Вы подводите итоги, а я много думал и пришел к убеждению, что не все еще потеряно и мы в силах кое–что сделать…

Друзья беспокойно посмотрели на него.

— По разным признакам, наблюдая сегодня за дикарями, я заметил, что они скрываются по обеим берегам реки, но большая часть их — на левом берегу материка. И вот я хочу плыть туда и посмотреть хорошенько!

— Ну, это рискованно… и что из этого выйдет?

— Капитан, помните вы, когда мы сражались под начальством полковника Вашингтона? Он всячески старался узнать, что затевает Франция. Когда он узнал, то мог приготовиться к отпору. Если мне удастся узнать, сколько краснокожих воинов Понтиака засело в лесу, и удастся подслушать их беседу, тогда я могу сделать вам ценное донесение!

Капитан Хорст отнесся к этому предложению весьма серьезно. Отсутствие Джо было очень важно для него в такое время, когда он нуждался в каждом человеке, ожидая нападения врага. Джо стоил двух–трех лучших людей из его команды. Поэтому он был в нерешимости относительно предложения старого охотника и молчал.

Словно угадав его мысли, Джо сказал:

— Я вовсе не хочу огорчать вас, капитан, и надеюсь вернуться обратно раньше, чем загремит первый выстрел!

— Я не сомневаюсь в вашем добром намерении, Джо!

— Тогда я отправлюсь!

На эти слова, сказанные с особым ударением, капитан только пожал плечами.

— Если вы, Джо, направитесь к левому берегу, то не успеете побывать на острове, а настоящая опасность грозит именно с этой стороны!

— Я побываю везде!

— Прежде, чем вернетесь?

Охотник молчал с минуту, как будто этот вопрос не приходил ему в голову.

— Нет. Я отправлюсь на левый берег; узнаю там все, что можно узнать, приплыву опять назад к вам, чтобы сообщить результаты моего первого визита, затем снова поплыву к другому берегу. Может быть, я еще раз натолкнусь на Красное Перо!

Ашер Норрис молчал. Он был молод и не так опытен, как его родственник. Но слова старого охотника обратили его мысли в другую сторону, и он составил себе план действия, свой собственный, который не считал нужным пока сообщать другим.

Все небо было покрыто тучами. Даже мерцания звезд не было видно. Только робкий лунный луч украдкой скользнул сквозь разорванные клочья облаков. Но свет его был слишком слаб, и окружающая темнота казалась еще непроницаемее.

Пока все трое беседовали между собой вполголоса, остальные группировались то там, то сям, на палубе шхуны, шептались, прислушивались. Маленькая шхуна стояла неподвижно.

Глубочайшая тишина царила кругом. Со стороны форта Детруа донесся слабый отзвук выстрела. Вероятно, выстрелил часовой в какого–нибудь бродившего около ограды индейца. Выстрел напугал, вероятно, краснокожего, потому что больше не повторился.

Со стороны реки откуда–то донеслось тявканье лисицы и долгое, отвратительное завыванье волка.

Джо Спайн не хотел медлить ни минуты. Он надел обычную охотничью рубашку и старые истасканные мокасины, необходимые людям, которые большую часть своей жизни проводят в лесах.

История сохранила память о подвигах майора Робертса и его знаменитых охотниках. Помимо них, не было храбрее, бесстрашнее и искуснее человека, чем Джо Спайн, уроженец Нью–Гампшира, который с беззаветной отвагой служил англичанам вплоть до рокового дня сдачи форта Детруа.

Джо прикрепил свою винтовку на спине, дулом вниз, так что ствол торчал над плечами и над головой.

— Ну, я готов! — спокойно заметил Джо, когда оружие было укреплено на месте.

— Да сохранит вас Господь! — тихо произнес капитан.

Охотник вскарабкался на шкафуть–корму и, опершись ногой, одетой в мокасин, на руль, тихонько спустился в реку. Течение было не сильно, и в душную летнюю ночь холодные объятия реки освежили и ободрили охотника.

Капитан Хорст и Ашер стояли на корме и смотрели ему вслед. Во мраке они разглядели его фигуру, когда он отделился от шхуны и поплыл вперед, его голову, покрытую кожаной шляпой. Потом все исчезло.

— Не разберешь ничего! — пробормотал капитан. — Мне досадно и не верится, что выйдет какой–нибудь толк. Между тем Джо пошел на верную опасность!

— Он и раньше не раз проделывал это!

— Да, этот человек слишком часто подвергается опасности. Он так привык к удачам, что воображает, что ему вечно будет все удаваться, и вдруг «пуф!» какой–нибудь индейский мальчишка в одну минуту сотрет его с лица земли!