проведем первый и второй день». В поэзах реальность неузнаваемо преображается:

...Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...

Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом —

Вы такая эстетная, Вы такая изящная...

«Бледный сумеречный силуэт Незнакомки расцвечивается у Северянина яркостью

красок в двуликом образе Прекрасной Дамы сегодняшнего дня», — замечал один из

поклонников поэта, критик Виктор Ховин в статье с характерным названием —

«Сквозь мечту». Царство холодных лучений и зеркальных отраженностей, по словам

Ховина, царство парфюмерии и городских масок воплотилось в своеобразной музе

Северянина, впитавшей в себя «мотив шантанного напева, ароматной утонченным

запахом модных духов, пряной, как ликер Crиme de Violette <...> Жива Прекрасная

Дама! Жив мечтатель! И есть магические слова, преображающие тусклый прозаизм

будней в царство без- разумных чудес...»36.

Любопытно, что творческому преображению подвергается и вся природная сфера.

Поэт находит «Юг на Севере» (так называлось одно из стихотворений Северянина),

свои «Полярные пылы (Снежная поэма)» и «льдяное пламя»:

И в тундре — вы понимаете? — стало южно...

В щелчках мороза — дробь кастаньет...

«Влияние, оказанное Северяниным на поэзию XX в., огромно, — справедливо

писал Александр Межиров в статье, посвященной 100-летию со дня рождения поэта. -

Его псевдо-салонным жаргоном, непо

36 Очарованный странник. 1915. Вып. 7. С. 8.

средственным синтаксисом облучены строки Маяковского, Пастернака,

послереволюционного Есенина и многих-многих других»37.

Сейчас, по прошествии многих лет, легенды и факты из жизни Игоря Северянина,

собранные воедино, безусловно послужат для углубленного прочтения и восприятия

20

той истинной поэзии, о свойствах которой писал Георгий Адамович в связи с

выступлением поэта в Париже (1931): «После скупости, скудости и анемичности

вдохновения у большинства современных поэтов этот “фонтан”, бьющий стихами

неудержимо, показался чем-то волшебным. Не хотелось говорить о недостатках.

Хотелось только благодарить за эту “Божьей милостью” поэзию...»38.

37

Лит. газ. 1987. 13 мая.

38

Цит. по: Сочинения. Таллин, 1990. С. 12-13.

I

АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ

МАТЕРИАЛЫ

моя поэзия

Исповедь Игоря Северянина для «Синего журнала»

---- ервая моя книжка «К предстоящему выходу Порт-Артур-

ской эскадры» вышла в сентябре 1904 г., в год громов и молний. С тех пор я издал

35 брошюр со своими поэзами. И толь- . ко в этом году вышел большой сборник —

«Громокипящий

кубок».

Критика меня заметила только на 26-й брошюре, в которой шла «Хабанера И»

(«Вонзите штопор в упругость пробки...»). Это было в 1909 г. Меня принялись ругать, а

я смеялся и читал «Fleurs du mal»!.. В 1907 г. я познакомился с К. М. Фофановым, сразу

же восторженно меня приветствовавшим. Он посвятил мне около десяти

стихотворений, в которых пел меня. Я очень его люблю. Это — самый вдохновенный

русский поэт. Он и Мирра Лохвицкая. Даже все их недостатки очаровательны.

Впрочем, их не принято хвалить - Фофанова и Лохвицкую. В 1911 г. я провозгласил в

России эгофутуризм, издав свой прогремевший «Пролог». Вскоре нашлись

последователи, и в январе 1912 г. была нами организована «Академия эгопоэзии»,

после чего И. В. Игнатьев стал издавать газету « Петербургский> глашатай», около

которой и группируются ныне все эгофутуристы. В конце 1912 г. я выпустил «Эпилог»

и перестал быть эгофутуристом. Моя задача была выполнена, доктрина «Я - в

будущем» стала для меня нелепой. Конечно, я сочувствую всем эгофутуристам, но, к

сожалению, среди них много вег- ных, которые никогда не узнают способа перестать

быть эгофутуристами... Мешает им отчаянная бездарность и тупые трюки. Что же

касается «москвичей»-кубофутуристов и «казанцев»-неофутуристов - это сплошное

шарлатанство, и я о них даже и говорить не желаю! Равно я не признаю и футуризма

иностранного. Из современных русских по

этов выше всех ставлю Брюсова. Не выношу очень многих, в особенности Ратгауза

и Городецкого. «Акмеизм» возбуждает у меня хохот: какой же истинный поэт не

акмеист?!.

Ведь так можно и «соловьизм» изобрести! Смешит меня и «Цех поэтов», в котором

положительно коверкают начинающих. Вообще, этот «Цех» — выдумка никчемная. Я

называю его «обезьянизмом». Сухо, бездушно, посредственно в нем все. Да, не радует

меня наша молодая поэзия, и прав Брюсов, писавший как-то мне: «...работы много, а

работников нет». Теперь о критике:

СУВЕНИР КРИТИКЕ

Ах, поглядите-ка! Ах, посмотрите-ка!

Какая глупая в России Критика:

Зло насмеялася над «Хабанерою»,

Блеснув вульгарно своей манерою,

В сатире жалящей искала лирики,

Своей бездарности спев панегирики,

21

И не расслышала (иль то политика?..)

Моей иронии глухая Критика.

Осталось звонкими, как солнце, нотами Смеяться автору над идиотами,

Да приговаривать: ах, посмотрите-ка,

Какая подлая в России Критика!

<1913>

У ПОЭТА

<Беседа с Игорем Северяниным>

Я нашел поэта в маленькой лекторской за эстрадой, где шел доклад о нем.

Игорь-Северянин - высокий, стройный, в черном сюртуке. Бритое лицо не русского

типа. Уверенные спокойные глаза хорошо связаны с сжатыми тонкими губами и

римским носом.

Мы беседуем.

— Я эгофутурист. Я был им провозглашен в ноябре 1911 г., когда появилось

издание моего пролога.

Слова льются четкие, отделенные друг от друга, точно при каждом из них

нажимается невидимая педаль.

- Моя доктрина известна. Эго значит - «я». Футурист - «будущий». Эгофутуристом

может быть каждый. Это очень просто. Но это

надо суметь, так как для этого нужен большой труд. Каждый человек, который

решил выдвинуться, должен упорно выдвигать себя, принося все в жертву этой цели.

С футуризмом я не имею ничего общего. Мое творчество пока единственное в

своем роде. Многие подражают мне, но эгофутурист я один.

Что касается Маринетти и итало-французского футуризма, то я не берусь ни судить

о нем, ни связывать себя с ним, так как это вне моей компетенции.

Относительно же ваших московских кубофутуристов я скажу, что это шарлатаны и

совершенно бездарные люди.

Из всех моих подражателей наиболее приближается ко мне Дмитрий Крючков. Но

он все же не эгофутурист, а только модернист.

Из критиков, наиболее чутко улавливающих мое творчество, я назову интуитивного

критика «Очарованного странника» Виктора Хови- на.

Как читать мои стихи, спрашиваете вы, и под какую музыку?

Под музыку Скрябина.

Мои стихи под музыку Скрябина — здесь должен получиться удивительный

диссонанс.

Когда я выхожу на эстраду, я не знаю заранее, что я буду читать. Видите, у меня

здесь чья-то визитная карточка. Я только что нанес на нее ряд заглавий моих стихов.

Это мой репертуар, из которого я буду выбирать уже на эстраде...

В лекторскую ввалилась после оконченного доклада толпа поклонников.

Всё такой же спокойный, чеканящий слова, изысканный в медлительных движениях

и чуть надменный, Игорь-Северянин отошел к своим московским поклонникам.

<1914>

ДОЛЖНЫ ЛИ МОЛЧАТЬ поэты?

(Анкета «Журнала журналов»)

Нет, поэты не должны молчать в дни войны. Поэты никогда не должны молчать.

Лично для меня даже всемирная война — только тема. Но я невыразимо болен, я

свободы лишен, и вот - я «молчу»...