Ученики, учителя, жители города, члены команды по велоспорту, спасатели — всего человек шестьсот — собрались в воскресенье после гибели Скотта на поминальную службу. Бретт Ланкастер, выступавший от родственников, рассказал, как его младший брат любил природу, и прочитал отрывок из его дневника. «Когда я в лесу, все обретает смысл, — писал Скотт. — Горы — мой дом. Они манят меня к себе».

В одном из первых рядов, стараясь не привлекать к себе внимания, сидели сотрудники Отдела дикой природы — Кэти Грин, Том Говард, Джерри Апкер и несколько их коллег. Они все были в форме, а в знак траура надели черные повязки. Они пришли выразить соболезнование родным и близким Скотта.

— Мы не могли не пойти на похороны. Это было бы бессердечно, — говорит Кэти.

Но и решиться на это было нелегко.

— Мы боялись, что все будут глазеть на нас и обвинять в гибели юноши, — вспоминает Джерри Апкер.

И Том Говард, сидя рядом с друзьями и родственниками Скотта, чувствовал, что их действительно осуждают.

— Их взгляды говорили, что это мы ответственны за пум, что мы обязаны следить за зверями, — вспоминает он. — Выдержать это было трудно.

— Скотт умер, его нет больше с нами в этой юдоли печали, в юдоли слез, как называют жизнь поэты, — сказал в заключение Патрик Джордан, пастор Объединенной церкви Айдахо-Спрингс. — Смерть — конец, но это и начало… Да будет короткая жизнь Скотта примером для всех нас.

Через несколько дней состоялась закрытая церемония, и родственники похоронили прах Скотта на кладбище Айдахо-Спрингс, откуда открывается вид на то самое место, где он погиб. Вечером, вернувшись на могилу сына, мать Скотта вдруг похолодела от ужаса. В кустах мелькнула тень длиннохвостого зверя.

Отдел дикой природы готовился к тому, что общественность начнет выступать и против самого Отдела, и против пум. Но ничего подобного не произошло. Смерть Скотта Ланкастера не вызвала озлобления. Скорее, начались перемены к лучшему. Трагедия сплотила людей, заставила по-новому относиться к происходящему. В феврале управляющий Отдела Джерри Апкер, очень переживавший смерть Скотта, настоял на совещании с участием представителей города и округа. Нужно было совместными усилиями выработать новую стратегию.

Боулдер занял более активную позицию по отношению к пумам. В начале февраля одна из пум была замечена неподалеку от Чатокуа, и охранники парка вспугнули зверя, засвистев в свистки и выстрелив несколько раз с ним рядом. Решено было отпугивать животных, чтобы они не подходили близко к человеческому жилью. Позже в Боулдере стали применять резиновые пули. Там, где были замечены звери, тут же вывешивались объявления, предупреждающие об этом туристов. А если владельцы домов находили на своей земле тушу оленя, представители городских служб тут же ее вывозили, чтобы у пум не возникало желания вернуться туда.

Отдел дикой природы ужесточил политику по отношению к пумам, нападающим на собак. Через полторы недели после гибели Скотта полицейские Колорадо-Спрингс, получив одобрение Управления дикой природы штата, застрелили семидесятипятикилограммовую пуму, когда та убегала с веранды с кокер-спаниелем в зубах. В последующие месяцы управление разработало «план действий». По новым правилам пум, появляющихся вблизи человеческого жилья, следовало отлавливать и перевозить в дикую местность, а тех зверей, которые угрожали общественному спокойствию, следовало убивать. Управление вело работу с населением, были розданы десятки тысяч брошюр «Человек и дикая природа», в школах читались лекции о том, как избежать опасных столкновений.

Многие домовладельцы серьезно отнеслись к поставленной задаче. Овермайеры и их соседи по Коул-Крик построили новые крытые вольеры для собак. А когда житель Боулдера Питер Рэмиг, летом 1990 года снявший со своей веранды двух пум на видеокамеру, позже обнаружил зверей на самой веранде, он зарядил дробовик резиновыми пулями и выстрелил в одну из пум. Совместными усилиями администрация и жители Боулдера сумели держать пум на расстоянии.

Отдел дикой природы был немного озадачен тем, что люди не стали мстить пумам.

— Это так и останется для меня загадкой, — признается Джерри Апкер. — Я решил, что это все потому, что люди были слишком поглощены войной в Персидском заливе.

Однако, скорее всего, на жителей Боулдера очень повлияло то, как повели себя самые близкие Скотту Ланкастеру люди. И родственники, и друзья Скотта хоть и переживали его смерть, но смирились с ней. Его подруга Хитер Тилли утешала и других и себя:

— Он бы и сам порадовался такому концу. Я хочу сказать, что если ему было суждено умереть, то уж лучше так.

— Это была… естественная смерть, — говорит его одноклассница Эбби Хеллер. — Так устроен мир, так устроена природа, и все это — часть жизни. В этом была чистота.

Если говорить о чистоте смерти, пожалуй, быть съеденным пумой действительно естественнее, чем погибнуть в автокатастрофе, но назвать смерть Скотта Ланкастера «естественной» было бы упрощением. Его кончина столь же «естественна», как предгорья Боулдера, где все волки были истреблены, как заброшенные золотые прииски, как искусственно орошаемые лужайки у домов и олени в городе.

— Следующим выступит представитель Университета Колорадо, человек, чье имя всем хорошо известно, — Джим Хафпенни.

Зал разразился аплодисментами, и Джим поднялся на трибуну, разложил бумаги на кафедре и оглядел битком набитый зал. Шел организованный Отделом дикой природы семинар «Сосуществование пум и человека».

Джим собрался с мыслями, сделал глубокий вдох и начал:

— Сегодня я хотел бы поделиться с вами собранной информацией о сосуществовании человека и пумы. Эту базу данных мы начали составлять много лет назад, и теперь представляем вам результаты нашей работы. — Он показал на стену, где висела раскрашенная в разные цвета карта округа Боулдер. — Мы зарегистрировали триста девяносто восемь случаев появления пум в Боулдере и использовали полученные данные для анализа ситуации здесь, на Передовом хребте. До 1987 года пумы чаще всего появлялись в феврале и реже всего в августе, — продолжал Джим. — За последние три года, с 1988 года, ситуация в корне изменилась. Летом стало поступать гораздо больше сообщений, что особенно важно, поскольку в это время года у пум появляются детеныши, так что они узнают от своих матерей, что находиться рядом с людьми не опасно.

Джим показал еще несколько графиков, иллюстрирующих новые тенденции. Пумы стали селиться ближе к Боулдеру.

И, как они с Майклом интуитивно предвидели, пумы все чаще стали появляться днем.

Джим старался не преувеличивать опасность, но всем было понятно, что это серьезная проблема, которая со временем только усугубится. Джим закончил свое выступление так:

— Не нападет ли пума на кого-то опять? Боюсь, что да и, может быть, очень скоро.

30 апреля 1998 года на Передовом хребте стояла прекрасная весенняя погода. Было тепло и солнечно, таял снег, уже появились первые цветы, вершины гор сияли на фоне ослепительно голубого неба. В эту пору двадцатичетырехлетний Энди Питерсон, работавший лесником, обычно отправлялся на пик Карпентер. С этой небольшой горы открывался изумительный вид. Энди чувствовал себя на природе как дома. И часто ходил в походы один.

Пятикилометровая тропа шла мимо рощ дугласии, мимо поросших дубами склонов к хребту. Было около полудня. Энди шел не торопясь и поднялся за два часа. На вершине он сделал глоток воды и решил, перед тем как спускаться, насладиться видом.

Уже пройдя метров сто вниз по тропе, Энди наклонился, чтобы получше разглядеть два лиловых цветка, но внезапный порыв ветра заставил его повернуть голову налево, где метрах в пятнадцати от него лежала под желтой сосной пума. Зверь его не заметил — он сосредоточенно грыз палку.

Энди полюбовался пумой издали и тихонько попятился назад, но за спиной начинались заросли кустарника. Не зная, удастся ли обойти зверя, Энди решил на всякий случай вооружиться. Он осторожно расстегнул молнию и достал из рюкзака швейцарский нож, но, когда проверял лезвия, слишком громко щелкнул одним из них. Энди поморщился, а подняв глаза, увидел, что пума уставилась на него.