образом, слово «козакъ» в XVI веке имело очень широкое значение и вообще выражало

в обширном смысле то, что иначе называлось гулящий человек, т.-е. не связанный

тяглом. Это значение подходит к тому, какое и теперь во многих местах Великой

России дают слову «козакъ», выражая им вольного, чаще бездомовного работника.

В Руси, принадлежавшей в XVI веке к Литовскому государству, название «козакъ»

означало воина, но этот воин, однако, занимался промыслами и торговлею; так в

грамате, данной под 1499 годом киевским мещанам, говорится о козаках, которые

плавали вниз по Днепру за рыбою и привозили ее в Киев на продажу 5). При

Сигизмунде I и Сигизмунде-Августе было два рода Козаков: одних набирали старосты

из королевских местечек и волостей; другие собирались в вольные шайки и выбирали

сами себе предводителей. Первые назывались по имени своего старосты и

предводителя, как в Московском Государстве работавшие на судах козаки назывались

именем хозяина судна, на котором они служили. Так под 1503 г. мы встречаем

черкасских Княжь-Дмитровых Козаков в).

С учащением и усилением татарских набегов развивалось и усилн-

валось русское козачество. 1516-й год обозначается историками как период уже

значительной деятельности Козаков. Важнейшими предводителями и устроителями

козачества были: Хмельницкий староста Предслав Ляндскоронский, черкасский и

каневский староста Евстафий Дашкович, которому приписывали первому устройство

Козаков в смысле военного сословия, и князь Димитрий Вишневецкий, знаменитый

впоследствии своими покушениями на Крым и Молдавию и своею трагическою

кончиною в Царьграде. Ядром козачества сделались Черкасы и Канев с их волостями,

находившиеся долгое время под старостинскою властью Евстафия Дашковича,

которому польские историки дают титул «знаменитого козака». Обязанностью Козаков

было воевать с татарами, но они не были единственными воинами в крае.

Необходимость военной силы в Украине побуждала правительство держать вообще

жителей городов на военной ноге. Так, в уставной грамате киевским мещанам

вменялось им в обязанность на лошадях и с вооружением ходить в погоню за татарами

*). Не будучи, таким образом, воинами, подобно козакам, мещане несли сверх того

повинности, соответственные мещанскому званию; козаки же, как люди

исключительно военного сословия, освобождались от всяких других повинностей,

кроме военной. Чтб для Козаков составляло привилегию, то для мещан было

отягощением. Сверх того города, кроме тягостей, положенных законом на мещанское

сословие, терпели еще от произвола старост и воевод, и оттого мещане, особенно

молодые и бедные, которых выгоды и симпатии мало привязывали к мещанству,

убегали самовольно в козаки; за ними и хлопы из селений стали также порываться в

козачество и самовольно покидать свои тяглые обязанности. Из них-то образовалось

другого рода козачество—вольное, неподчиненное существовавшему по закону

управлению. Ядром такого вольного козачества сделалась Запорожская Сича.

Когда собственно возникла эта славная впоследствии община—нет точных

указаний. В 1527 году, вероятно, не существовало за порогами постоянного козацкого

населения: крымский хан Саип-Гирей жалуется на Козаков, черкасских и каневских,

которые становились под улусами татарскими на Днепре и нападали на татар 2). По

этому’ поводу он грозил напасть на Черкасы и Канев, но не говорил ни о каком

козацком гнезде нпже по Днепру, а об нем он должен был прежде всего упомянуть,

еслиб оно в то время существовало. В 1533 {году Евстафий Дашкович на пиотрковском

сейме представлял о необходимости держать постоянную козацкую сторожу в две

тысячи человек на днепровских островах, и, кроме того, несколько сот конных для

доставки им продовольствия. Историк Бельский говорит, что на сейме по этому поводу

ничего не было сделано 3). Таким образом, и в этом году, невидимому, еще не было

Сичи. В шестом десятилетии XYI века князь Димитрий Вишневецкий построил город

(укрепление) на острове Хортице и поместил там Козаков 4). Появление козацкой

селидьбы на днепровских островах по близости к татарским пределам не по вкусу

пришлось татарам; сам хан ходил добывать этот городок и выгонять из своего

соседства Козаков. Скоро после того козаки, по известию Бельского, имели , уже за

порогами постоянное укрепление на острове Томаковке. То была славная впоследствии

Запорожская Сина. В актах, сколько нам известно, о её существовании первый раз

являются указания в гранате Сигизмунда Августа под 1568 годом, где говорится уже,

что козаки на Низу на Днепре не только ходят, как прежде бывало, но перемешкивают,

то-есть обитают *).

Вероятно, образование Сичи совершалось не вдруг, а постепенно, и возникло из

рыболовов и звероловов, которые, как показывают акты конца XY и начала XYI веков,

издавна имели обычай отправляться весною к порогам и за пороги, ловить там рыбу и

зверей, а осенью возвращались в Украину и в украинских городах продавали свежую и

просольпую рыбу и звериные шкуры. Условия пустынного края, куда отправлялись эти

промышленники, были таковы, что они невольно должны были сделаться воинами.

Занимаясь ловлею и солением рыбы, они казкдую минуту могли ожидать нападения

татар, и потому каждую минуту должны были быть готовыми отражать их. Такое

полоясение делало их бодрыми, храбрыми и быстрыми. Переплывать днепровские

пороги было дело трудное и опасное и приучало их делаться отважными мореходцами.

Из промышленного товарищества неизбежно должно было образоваться рыцарское.

Стали ходить за пороги на острова и в поле не только за рыбою и зверьми, но и за

военною добычею, нападали на татарские улусы,, захватывали скот, лошадей, брали у

побежденных конскую сбрую и вооружение. Была еще иная приманка для удальцов

ходить на Низ. Из Турции чрез Очаков шел торговый путь в Московское Государство:

этим путем проходили купеческие караваны с товарами. Козаки нападали на них и

расхищали везомое богатство. Возвращаясь с ним домой, они давали и другим повод

покушаться на такой промысел. Украинскому поселению пришлись по вкусу такие

походы. Число отправлявшихся весною на Низ с каждым годом увеличивалось. Те,

которым нравилась одинокая бурлацкая жизнь, оставались в построенном укреплении

зимовать; то была так называемая сирома, то-есть серая голь, которой нечего было

жалеть на родине и для которой жизнь была копейка во всякое время. Другие

возвращались на Украину, но уже не хотели быть тем, чем судьба определила им быть

до того времени, то-есть нести мещанские и сельские повинности; они оставались и

сами себя называли козаками: по тогдашним понятиям, кто был воин и подвергал себя

беспрестанно опасностям войны, тот уже тем самым ставил себя выше других и не

хотел нести повинностей, которые должны были падать исключительно на мирное

народонаселение, как бы в вознаграждение за охранение своего жительства от

опасностей. Недовольство, существовавшее между мещанами в те времена, не

подлежит сомнению и доказывается жалобами мещан на воевод и старост. Так, в 1523

году киевские мещане жаловались на своего воеводу Андрея Немировича, что он им

оказывает разные несправедливости, заставляет ходить с собою в поход пеших,

отнимает у них лошадей и вооружение и раздает, своим служебникам, заставляет

мещан стеречь пленных татар и наказывает их в случае, когда пленный убежит, хотя бы

мещанин не имел умысла

выпустить его, тогда как по закону в подобных случаях не следовало мещанину

чинить наказания; воевода, сверх того, присвоивает себе мещанские дворища и угодия,