– не стоит забывать юный небиологический разум, родившийся в новосибирском заводе тяжёлого машиностроения. Активный и любознательный

малыш.

Суборбитальный челнок, среди прочих пассажиров, везущий Коня, то есть Константина Константиновича Конеева, заходил на посадку. Маленькие

крылья едва позволяют маневрировать в атмосфере, но манёвры и не требовались. С хирургической точностью вытянутая «колбаса» челнока нацелена в

приёмный коридор Краснопресенского аэропорта. Уже работают на полную мощность тормозные двигатели и пристёгнутый ремнём безопасности Конь, в нетерпении, барабанит пальцами по ручке кресла, раздражая соседа.

Простившись с дежурящим по вокзалу, Мотылёк вышел в город. Пройдя ряд контрольных автоматов, на сей раз благосклонно принявших его

удостоверение, он остановился, ожидая пока коммуникатор подключится к городской сети. В центре небольшой привокзальной площади стоял памятник, хмуро поглядывающий вслед ушедшему поезду. На скамейке под памятником обнималась парочка, а чуть дальше присел франт в голо-комбинезоне, проецирующем по телу абстрактные картины. Рядом с франтом лежала одинокая роза, видно тоже кого-то ждал и Мотылёк заключил, что привокзальная

площадь - излюбленное место свиданий чернореченцев.

Наконец коммуникатор прошёл аутентификацию и подключился к городской сети. Проложив путь к ближайшей гостинице, Мотылёк забросил рюкзак на

спину и зашагал в сторону, куда указывала синяя стрелка.

Гостиница оказалась стандартной. Много таких сменили они с Конём, пока мотались по стране после окончания школы и до поступления в институт.

Максимально автоматизированная, с минимумом живого персонала – парочкой приходящих техников и системных администраторов, настраивающих и

контролирующих гостиничную автоматику. Кухни при гостинице не имелось, как не было и штата поваров.

Наплыва командировочных не наблюдалось и Мотылёк в одиночку поселился в двухместном номере на четвёртом этаже пятиэтажного здания. В ящике

стола в вылизанном автоматическими уборщиками номере он нашёл пригласительный билет на торжественный ужин посвящённый вводу в эксплуатации

восьмого реактора. Дата на билете стояла почти годовой давности.

-Может быть раньше здесь жиль энергетик?- подумал Мотылёк –Из тех, кто строил и вводил в эксплуатацию указанный в пригласительном билете

восьмой реактор. А когда дело было закончено, странствующий табор из строителей и энергетиков откочевал на следующую стройку. Неужели целый год

в номере не появлялось новых жильцов? Или каждый, прочитав, возвращал просроченный билет на место? В таком случае не станем портить традицию.

Улыбнувшись, Мотылёк вернул находку на место в дальнем ящике стола.

Мотылёк развернул завёрнутый в изолирующую плёнку мамин пирог и по комнате потёк аромат свежеиспечённого теста, как будто его вынули из

духовки какой-то час назад. Такая двухслойная плёнка поглощала внутри упаковки кислород, повышая содержание азота, выступающего в качестве

консерванта. Жаль только, что если один раз развернёшь, то для повторной упаковки потребуется новая плёнка.

Мотылёк отрезал здоровый кусок, а остальное поставил в холодильник. Холодильник был большим и вместительным. Так как собственной кухни при

гостинице не имелось, то предполагалось, что командировочные станут питаться в столовых или приносить еду в номер.

Жуя пирог, Мотылёк написал сообщение матери о том, что доехал нормально, потом отправил пустой отчёт в НИИ СамСиса с той же целью.

Терминал в номере устаревшей модели, но ему за ним только отчёты и писать. Сгодится.

От отрезанного куска пирога остались одни крошки, когда из НИИ пришёл ответ. Пришёл почти в прямом смысле. Сначала терминал известил о

входящем звонке. Мотылёк принял вызов. Сперва ничего не происходило. Он отодвинул тарелку с крошками и забрался с ногами на кровать, предвкушая

интересное зрелище. И не обманулся.

На голографическом проекторе загорелся зелёный огонёк, показывающий активную работу устройства. Затем, прямо из стены, вышла ослепительная

красавица в древней форме почтальона: с кепкой и полной писем сумкой. Это была улучшенная копия Ленки из бухгалтерии ТяжМашСтроя. Увлекаясь на

досуге виртуальным моделированием, Мотылёк оценил гармоничность и соразмерность модели на пятёрку. Да и просто оценил.

-Вам письмо!- произнесла улучшенная копия Ленки из бухгалтерии.

-Давай сюда- попросил Мотылёк: -Кстати, отлично проработал пластику, молодец.

Трёхмерное изображение запечатанного конверта прилетело на колени Мотыльку. Он сделал вид, будто открывает его и вот перед ним лежит листок

пожелтевшей бумаги, покрытый убористыми строчками рукописного текста. Также картинка, разумеется.

-Похоже на человека?- спросил Новосибирск.

В ответ Мотылёк показал большой палец: -Не то слово.

Тотчас одетая в форму почтальона улучшенная фигура Ленки из бухгалтерии начала сжиматься, пока на месте роскошной девушки не оказался

десятилетний сорванец – излюбленный облик искусственного интеллекта. Коротко стриженный, белобрысый, с широко открытыми большими глазами

записного озорника, подживающей царапиной на лбу и оттопыренными ушами. Новосибирск утверждал, будто самолично сгенерировал данный образ, но Мотылёк был уверен, что уже где-то видел кого-то похожего, только вот никак не получалось вспомнить, где именно.

Форма почтальона висела на мальчишке как на вешалке.

-Запрыгивай- пригласил Мотылёк похлопав по покрывалу рядом с собой: -Рассказывай, что в институте твориться.

Первый в мире искусственный интеллект являлся одновременно объектом исследования НИИ самоорганизующихся систем и младшим научным

сотрудником означенного института. Таким образом, он принимал деятельное участие как в исследовании самого себя, так и в воспитании.

-Тимофей Фёдорович опять поссорился с женой- сообщил представленный в виде десятилетнего мальчишки графический интерфейс создаваемый

интеллектом по имени Новосибирск для общения с людьми.

-Как ты узнал?

-Утром пришёл небритым.

-Мало ли…- предположил Мотылёк.

-В небрежно завязанном галстуке, всё утро хмурился, характерным жестом приглаживал волосы- перечислил Новосибирск: -С точностью в девяносто

процентов – ссора, с точностью в семьдесят процентов – с женой.

-Неплохо- похвалил Мотылёк: -Но меня интересовало как продвигается твоё обучение.

Устроившийся рядом с ним на кровати и даже спроецировавший мнимую вмятину, на том месте где сидел несуществующий мальчишка, графический

интерфейс почесал поцарапанный нос и уверенно сказал: -Нормально продвигается. Вчера сдал последние зачёты по курсам углублённого

программирования и полного моделирования трёхмерных объектов. Взялся за два новых: физика высоких энергий и физика слабых взаимодействий.

Сложно – жуть! Недель пять провожусь, а может быть и больше. ГлавПриём опять недельную норму выработки повысил на полтора процента. Точно

издеваются!

-Терпи уж, первый экспериментальный образец- посоветовал Мотылёк: -Они хотят знать предел твоих сил.

-Сейчас завод производит в неделю в два с половиной раза больше, чем раньше, без меня. Ну, почти в два с половиной. Я до трёхкратного перекрытия

могу легко дотянуть.- уверено ответил мальчишка: -Только ты им не говори, иначе сразу тройку в план впаяют и мне придётся снижать скорость

обучения.

-Не скажу- пообещал Мотылёк: -Но ты пропустил один предмет в своём победоносном отчёте.

-Здесь было бы уместно покраснеть- подсказал Мотылёк.

Тотчас щёки графического интерфейса заалели не хуже цветущих маков, а сам он спросил: -Почему?

-Людям обычно становится стыдно, когда они хотели о чём-то умолчать, а их разоблачили.

-Но это ведь всё равно, что подтвердить подозрения оппонента!- удивился Новосибирск.

-Какой я тебе оппонент- обиделся Мотылёк.

-Прости, папка.