Иван Филоненко

ЗЕМНЫЕ

НАШИ

ЗАБОТЫ

Встречи и размышления

В новой книге Ивана Филоненко собраны его лучшие очерки последних лет,

печатавшиеся в журналах «Октябрь», «Москва», «Наш современник», «Сельская

новь» и в других изданиях. Герои очерков — наши современники, труженики

Нечерноземья, люди, посвятившие свою жизнь преобразованию коренных земель

России. Читатель найдет здесь размышления о перспективах дальнейшего

развития колхозной деревни, о роли науки в решении Продовольственной

программы партии, о морально-этических факторах, влияющих на жизнь

сегодняшнего села.

Художник Николай КРЫЛОВ

(С) Издательство «Советский писатель» 1983 г.

МОСКВА

СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ

1983

Я С ПОКЛОНОМ

К ТЕБЕ...

(Вместо предисловия)

Хлеб... Помню я те далекие, но будто бы и совсем недавние годы, когда мы,

мальчишки, чтобы отоварить хлебную карточку, собирались у ларька с вечера.

Занимали очередь, всю ночь толкались, развлекались, как могли, лишь бы не

озябнуть, лишь бы скоротать время, забыть о голоде и дождаться утра, когда

от пекарни покажется фургон чуть больше собачьей конуры, водруженный летом

на телегу, зимой — на сани, когда откроется наглухо закрытое досками окошко

ларька, когда объявят сурово и неумолимо: «Хлеб сегодня получат столько-то

человек».

И наступала тишина — каждый молча смотрел на номер, написанный на ладони

химическим карандашом. Но тишина и смотрение продолжались лишь мгновение.

Начиналось движение: счастливчики втискивались на свои места так плотно, что

уже никакая сила не могла, вырвать, вытолкнуть их из очереди, как никакой

силой, если прозевал этот момент, не вклиниться было в очередь, а значит, и

не добраться до заветного окошка, и номер на ладони оказывался «пустым

номером» в буквальном смысле. Значит, скажут дома, зря всю ночь прогулял.

Значит, придется «зубы на полку» до следующего утра.

Но уж если повезло — радость в доме и лад, потому что не было ничего

дороже хлеба, тоже в буквальном смысле. Любые драгоценности — золото,

кольца, — предлагавшиеся в обмен, лишь окидывались небрежным взглядом. Все

это презрительно именовалось «барахлом». А на барахло кто же поменяет; кто

отдаст краюху ржаного хлеба, кто же отдаст жизнь за безделушки?

Многие мальчишки ушли в те годы из школы в поле — недоучившись, не набегав

отмеренное на ребячий век количество километров по лесам, оврагам, улицам.

Пошли растить хлеб. На смену отцам, которые были на фронте.

— Помню майский день сорок второго. Посевная. Я взял горсть пшеницы — и

вдруг... нет, не понял, скорее почувствовал, как чувствуют боль или радость:

в моих мальчишеских руках — жизнь...

Эти слова скажет через тридцать с лишним лет знатный хлебороб Василий

Макарович Чердинцев. А я слушал его и думал: да это же он и кормил меня

хлебом. Не только меня, многих. А было Васе чуть больше пятнадцати, когда

доверили ему сеялку и широкое поле, которое засеять надо. Хорошо засеять,

чтобы добрый хлеб вызрел.

— Это деталь можно другую сделать, если ошибся, брак допустил. У

хлебороба такой возможности нет — не пересеешь, — добавил он задумчиво.

Не пересеешь... Пожнешь то, что посеешь... Истина, ставшая пословицей,

которой политик пользуется и воин, воспитатель и юрист, и вовсе не в речах о

хлебном поле.

И я впервые с такой четкой ясностью понял: а ведь именно труд хлебороба и

является своего рода пробой для всего человечества, мерой совести и

отношения к делу, к жизни: от добра добро взрастишь, от зла — зло. Словом,

неминуемо пожнешь то, что посеешь. И не исправить ошибку, брак, потому что

природа не стоит на месте, в природе всему свой срок, требующий от человека

разумных действий. Неразумные ей не нужны — за них она наказывает.

Через всю свою жизнь пронес Василий Макарович то первое осознание своей

роли, своего места на земле. И каждый раз, выводя сеялки в поле, волновался:

не оплошать бы! Весне не скажешь: подожди. Весна, как и прожитый день, не

повторится. Каждую жатву испытывал счастье, глядя, как течет из бункера в

кузов машины золотое зерно. Каждую осень с торжественным благоговением брал

в руки каравай из новины, из хлеба нового урожая — и напоминал он ему

широкое поле с волнующимися на ветру колосьями, бесконечные валки, трудную

жатву. Да, трудную, потому что не бывает легких жатв, не припомнит таких на

своему веку ни один хлебороб.

Были и урожайные годы, и недороды, было радостно на душе и тяжко.

Радостно, когда колос крупный и полный, когда голубое небо над спелой

нивой, когда ночи звездные, безоблачные, когда комбайн «настроен» на работу.

Да, именно настроен: идет и идет послушно, ровно гудит мотор, мерно

вращается мотовило и шуршат по полотну колосья, течет в бункер зерно, а из

бункера — в машину, идущую рядом с комбайном. И похожи в эти минуты комбайн

и машина на птицу и птенца, которого птица кормит. И вот он, накормленный,

отяжелевший, медленно и неуклюже «улетает» от нее, чтобы снова вернуться с

пустым кузовом. Пахнет землей, сухим зерном и соломой.

Тяжко, когда бежит-бежит комбайн, а в бункере все еще пусто, в бункере

мелкое, сморщившееся зерно, не успевшее наполниться силой. Тяжко, когда и

колос крупный, и комбайн настроен на работу днем и ночью, и руки у

комбайнера зудят, а небо словно прохудилось: льет и льет дождь, придавливая

хлеба к земле.

И надо с собой справиться, чтобы руки не опустились, надо как-то одолеть

невзгоды. Тут уж не только мастерство нужно, но и сила души, укрепленная

сознанием: всему начало — хлеб, и в прежние времена, и ныне.

Спросите сегодня любого школьника, с чего начиналась хозяйственная

деятельность человечества? Каждый скажет, начиналась она с земледелия и

скотоводства. Нет, это были вовсе не профессии, это было всеобщим занятием,

цель которого — прокормить себя, одеть и обуть. Промыслы, профессии родились

позже. Но, опять же, рождались они, как теперь мы говорим, на базе

сельскохозяйственного производства. Сырьем для первых мастеровых служила

продукция земледелия и скотоводства: кожа, шерсть, волокно. Им, земледельцам

и мастеровым, нужны были орудия труда, к тому же все более совершенные,

облегчающие труд и обеспечивающие его эффективность. С производства этих

орудий началось зарождение промышленности.

Однако кормильцем всех и каждого, в буквальном смысле этого слова, во все

времена оставался человек, работающий на земле. Он производил и производит

продукты питания, он поставляет сырье, без которого и сегодня не может

обойтись почти ни одна отрасль народного хозяйства.

Посудите сами, в розничном товарообороте страны продукты питания и

товары, изготовленные из сельскохозяйственного сырья, составляют более 70

процентов. Почти три четверти фонда народного потребления сегодня — это

продукция сельского хозяйства и товары, производимые из

сельскохозяйственного сырья. Эта отрасль служит также крупным источником

социалистических накоплений, необходимых для решения общенародных задач. В

этой отрасли создается почти треть национального дохода страны. В ней

сосредоточена пятая часть производственных фондов и четвертая часть

работающих в народном хозяйстве.

Без прочной сельскохозяйственной базы, подчеркивал Владимир Ильич Ленин,

невозможно никакое хозяйственное строительство. Невозможно ни сейчас, ни в

будущем. Невозможно потому, что производство продуктов питания, писал Карл

Маркс, является самым первым условием жизни непосредственных производителей