Вероятно, все эти топонимы свидетельствуют о прохождении здесь когда-то дороги.
О том, что Анфаловский городок располагался именно в устье р. Лы-зовки, есть и другие свидетельства. Важные сведения содержатся в переписи М. Кайсарова 1623-24 гг. Перечисляя отхожие починки посадских жителей г. Чердыни в Окологородном стане, он называет починок Анфилов. В других списках починок значится как Анфалково. Полагаю, Анфилов, Анфалково - это искажённое название Анфалова, Анфаловского. Северная граница Окологородного стана проходила как раз по р. Лызовке. Кстати, никакое другое место предполагаемого расположения городка не попадает в границы этого стана.
Не менее интересны и данные топонимики. В летописи при описании похода Федора Пёстрого названы три русских топонима: р. Чёрная, г. Анфаловский, р. Почка /от слова почека - расчищенное место/. В Х веке мест, освоенных русскими, в Прикамье было немного, и более вероятным будет предположение, что все русские топонимы должны располагаться недалеко друг от друга, на какой-то ограниченной территории. Исследователи считают, что в это время только два города в верхнем Прикамье имели преимущественно русское население - Чердынь и Анфаловский. Если принять гипотезу, что Анфаловский располагался в устье р. Лызовки, то все топонимы, перечисленные в летописи, окажутся и рядом, и недалеко от Чердыни.
Осталось только сообщить, что ниже устья р. Лызовки, примерно в пятистах метрах, на берегу Колвы есть городище. Дважды я посещал это место. Никаких крупных раскопок здесь не производилось и собранные находки не многочисленны: три фрагмента русской керамики с площадки городища /датировать их можно довольно широко от Х до Х вв./ да пищальное ядро, поднятое с берега Колвы выше городища. Само месторасположение памятника чрезвычайно удобно.
Выйдем на край заросшего лесом мыса. Внизу перед нами широкая гладь Колвы. И вниз и вверх по течению на несколько километров видны тёмные точки плывущих брёвен. У самых ног - обрыв, и вправо через шесть-семь шагов такой же обрив, да и влево шагов шесть-семь - и то же самое. Глубокие овраги с журчащими по дну ручейками так сжали здесь землю, что она вытянулась в узкую ленту и приподнялась вверх на пятнадцатиметровую высоту. Стоит повернуться и пройти шагов двадцать, как вновь упираешься в преграду: высокий вал отрезает этот кусочек суши от земляной ленты мыса. Поднимаешься на гребень вала, и холм впереди оживает. Вал, ров, еще один невысокий вал и еще один ров значительно шире первого - всё это творение рук человеческих. Очень странно ведет себя в этом месте один из оврагов. Он резко поднимается вверх, как бы пытаясь возвыситься до высшей отметки вала. Но сил не хватило, и он медленно опускается, превращаясь в длинную неглубокую ложбину. Первая мысль, которая здесь приходит на ум - мысль о плотине, перегородившей путь ручью и направившей его через ров между валами. Я думаю, всё это возведено руками сподвижников Анфала Никитина. Насколько верно такое предположение, покажет будущее.
Рассказ двенадцатый. КЛАД АНФАЛА НИКИТИНА
В 1986 году я и ещё два моих друга П. Кайлер и В. Колбас в поисках Анфаловского городка во второй уже раз пришли на Анфалово место. Находится оно среди леса, на невысоком мысу, всего лишь в двух километрах от Чердыни. В небольшом шурфе, который выкопали мои друзья, попалась нам первая /как оказалось, и последняя/ находка. Но эта находка стоила многого - серебряная бляха со сканью. Как тут было не вспомнить знакомую легенду: Жил здесь некогда богатый богатырь Анфал. Однажды он, почуяв беду, сложил своё серебро в лодку, проволок её по логу в Колву, и оттуда после уплыл неизвестно куда".
Что нам вообще известно об Анфале Никитине кроме того, что он основал первый русский городок в Прикамье и был новгородским воеводой?
Имя его, к сожалению, почти позабыто. Знают о нём лишь специалисты по средневековой истории Урала и Новгорода. Как удалось выяснить, происходил он из знатного рода. Его отец Никита был посадником в Пскове во времена правления Дмитрия Донского. Кроме Анфала у Никиты было ещё два сына Герасим и Спиридон. От внука Спиридона - Луки Козмича Спиридонова - вели свой род Строгановы.
Год рождения Анфала точно неизвестен. Впервые на страницы русских летописей его имя попадает в 1360 году. Новгородские ушкуйники под его началом захватили и ограбили бесермянский город Жукотин близ устья Камы. Сам по себе факт захвата и ограбления города для Х века обычен. Да и то, что "новгородские мужи пошли в поход самовольно, без ведома не только Великого князя, но и не спросив "разрешения" городского вече, не удивительно. И раньше неоднократно собирались ватаги "охочих людей" в несколько десятков или сотен человек и уходили на север, северо-восток - в Заволочье, на Печору, на Югру.
Что же примечательно в походе 1360 года? Впервые новгородцы пошли по Волге вниз, на юг, где простирались владения золотоордынских ханов. Это было за двадцать лет до Куликовской битвы. И тогда же впервые летописи называют участников похода "ушкуйниками" /слово произошло от названия большого гребного речного судна - ушкуя, пригодного для плавания по большим рекам; эти суда были легче других, их можно было легко перетаскивать волоком из одной реки в другую; вместимость судна 20-30 человек/. Поход положил начало "ушкуйничеству". Вслед за первым последовали второй, третий - в 1365, 1366, 1369, 1374, 1375, 1379, 1386 гг. Не всеми руководил Анфал Никитин. Появились и другие предводители - Есип Варфоломеевич, Алексей Аввакумович, Степан Ляпа, Прокоп Смольянин, Рязан Станиславов.
Участившиеся походы тревожили не только жителей волжских городов и Великого князя Московского, которому приходилось разбираться с жалобами золотоордынских ханов, но и новгородских бояр. Походы ушкуйников все чаще выходили из-под контроля. Появились предводители из низов. Может быть, поэтому они решили избавиться от главного возмутителя спокойствия - Анфала, отправив его в "почётную ссылку" в Двинскую волость воеводой. Эта волость в Х веке была самой отдалённой в Новгородской Земле.
Но бояре просчитались. Походы не прекратились, только центр их переместился на Двину. Особенно показателен факт: когда во время похода 1386 года ушкуйники ограбили караван Великого князя Московского, Новгород вынужден бил уплатить Москве восемь тысяч рублей, из них пять тысяч выплатила Двинская волость.
Шли годы. Анфалу Никитину стало мало военных походов, мало того, что он воевода Великого Новгорода в Двинской волости. Он решил стать самостоятельным правителем и в 1397 году поднимает на Двине восстание против власти Новгорода. Авантюра с восстанием ему не удалась. Последовал поход новгородцев, и спасшиеся после разгрома двинские мятежники бежали вначале в г. Устюг, а потом дальше на Вятку. Сам же Анфал вместе с братом Герасимом попал в плен. Правда, по пути в Новгород ему удалось обмануть бдительность стражников и сбежать. После этого случая почти четыре года его имя не встречается на страницах русских летописей. Лишь в 1401 году Анфал вновь заставил вспомнить о себе. С ватагой дружинников он внезапно напал на новгородские заставы на Двине. Один за другим брал погосты, заставляя присягать себе. Почти до устья Двины удалось пройти Анфалу, но вот под г. Колмогоры не повезло. Новгородцы опять, как четыре года назад, разгромили его отряд, и ему вновь пришлось спасаться бегством. Куда он бежал - летописи точно не сообщают. Исследователи считают, что в это время Анфал уходит на Каму, где и строит укрепленное поселение. Но вполне возможно, что основал его он раньше. Но, как бы то ни было, городок в Верхнем Прикамье Анфал создал, и об этом Вы уже читали.
После поражения 1401 года Анфал Никитин решил больше не испытывать судьбу и не претендовать на Двинскую волость, а вновь обратил свой взор на волжские города. На страницах русских летописей снова появились сообщения о походах ушкуйников. Только среди названий рек, по которым они шли, постоянно стала упоминаться Кама. Это, на мой взгляд, свидетельствует о том, что к началу Х века центром ушкуйничества стало Верхнее Прикамье, а если говорить точнее - Анфаловский городок.