Лина подумала с минуту, а затем стала отвечать по очереди на каждый вопрос:

— Да, я знаю, что этот город называют Улицей Сумасшедших. Когда я сюда пришла, кое-что показалось мне странным. Но я впервые слышу о том, что вы все — потомки волшебников. Что это за вздор?

— О нет, это совсем не вздор, — ответила Наата с таким видом, будто речь шла о самых обычных вещах.

Слова Нааты заставили Лину задуматься. Бабушка Пикотто и в самом деле напоминала злую ведьму. Странно было и то, что посреди лета цвели весенние и осенние цветы. Джон прекрасно говорил по-японски, хоть совсем не походил на японца. Без сомнения, весь город был во власти волшебной силы.

Ей на ум пришло ещё множество вещей, подтверждающих слова Нааты, но Лина никак не могла в это поверить. «Если всё, сказанное Наатой — правда, то почему здесь оказалась я?» — думала девочка.

— Поживи тут немного, и тогда всё поймёшь. Эта история слишком невероятна, чтобы ты сразу в неё поверила, — сказала Наата и похлопала рукой по стулу, приглашая Лину садиться.

Лина жевала приготовленный Джоном обед и думала о том, что когда вернётся домой, то расспросит обо всём Ит-тяна или Джона. Но когда девочка вспоминала, какое лицо было при этом у Нааты, ей казалось, что они ответят: «Ну да, всё верно, мы — потомки волшебников», словно это самое обычное дело. Сколько Лина не ломала себе голову, это было выше её понимания. Она решила последовать совету Нааты и немного подождать.

Бутерброды Джона были восхитительны, но у Лины пропал аппетит при виде того, что проделывает Наата. На столе рядом с Наатой лежал большой бутерброд. Он состоял из двух кусков чёрного хлеба, между которыми были уложены ломтики такуана. Наата откусила кусок бутерброда и, не успев толком прожевать, бросила следом в рот пригоршню хидзики и тушёную в соевом соусе чикуву, отхлебнула глоток сладкого чая с вареньем и заела солёной сливой.

Когда Лина сложила свою салфетку, она увидела, что Наата, в дополнение к такуану, намазывает на бутерброд майонез, и мысленно поблагодарила Джона за обед.

Когда она вернулась в тот день домой и возвратила Джону пустую корзинку, он усмехнулся и спросил:

— Как насчёт завтрашнего обеда? Или ты предпочитаешь, чтобы тебя кормила Наата?

Лина в ужасе отшатнулась от него и стала отчаянно умолять:

— Пожалуйста, Джон! Приготовь мне на завтра обед, пожалуйста! Ну, пожалуйста!

— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся Джон. — Не волнуйся так, я лишь немного позабавился. Никто не заставляет тебя есть стряпню Нааты.

— О, спасибо тебе! Наата действительно хороший человек, и она мне нравится… но я терпеть не могу такуан и майонез, — сказала Лина.

— Это единственный недостаток Нааты. Правда, она ещё слишком торопится с выводами, но поскольку сама признаёт этот факт, то его нельзя считать недостатком, — произнёс Джон.

Лина рассказала о том, как утром не могла вставить ни словечка в разговор с Наатой.

— О, в этом вся она! Но поверь: нет более скучного существа, чем человек без недостатков, — сказал Джон, кивая своими тремя или даже четырьмя подбородками.

Никто из них не заметил, как вошёл Джентльмен. Теперь он спокойно сидел у ног Лины и кивал, соглашаясь с Джоном.

— Привет, Джентльмен, я вернулась, — сказала Лина. Кот вежливо мяукнул в ответ.

Во время ужина по случаю первого рабочего дня Лины царило необычное оживление.

— Ну, как дела, Лина? Устала? Я постараюсь придумать такое лекарство, всего одна капля которого избавит тебя от усталости и вернёт силы, — пообещал Ит-тян.

Положив каждому на тарелку по шипящему стейку, Джон сказал:

— Я уже давным-давно изобрёл это лекарство, верно, Лина?

— М-м-м! — с довольным видом промычала в ответ Лина. Говорить она не могла, потому что полила стейк чудесным соусом и набила им полный рот.

— О, какая неприятность! Ты уже получил на него патент? — горестно спросил Ит-тян, сморщив свой красный нос. Он выглядел таким несчастным, что Лина едва не подавилась мясом и проглотила его, лишь приложив все силы.

Кину-сан рассмеялась, а затем обратилась к Лине:

— Твоё платье… оно всё перепачкалось и пропылилось. Принеси его потом, я постираю.

Чувствуя на себе суровый взгляд старушки, Лина ответила:

— Я думаю, что смогу постирать его сама.

По правде говоря, она совсем не была в этом уверена. Девочка опасалась, что может повредить прекрасные рукава-фонарики.

— Закончится это тем, что платье потеряет форму, — сказала Кину-сан. — Ты пока не умеешь стирать такие вещи.

Ит-тян украдкой толкнул Лину, подсказывая, что нужно попросить Кину-сан о помощи.

— Тогда, может, это сделаете Вы? — спросила её Лина, умоляюще склонив голову. Бабушка Пикотто сделала вид, что ничего не заметила.

* * *

На следующее утро Лина, одетая в джинсы и футболку, схватила корзинку с обедом и выбежала за ворота усадьбы Пикотто. В это время из кондитерской напротив вышел маленький мальчик. На нём были только плавки, а в руках он держал пакет, полный конфет и печенья. Увидев Лину, мальчик скорчил гримасу на своём веснушчатом лице и улыбнулся.

Лина зашагала рядом с мальчиком, думая о том, что впервые повстречала человека на этой улице. Когда она остановилась перед магазином Нааты, мальчик тоже остановился и, раскрыв пакет, протянул его Лине:

— Я дам тебе только одну, — сказал он, особо выделив слово «только».

Видя, что Лина молчит, мальчик взмахнул своими огненно-рыжими волосами и протянул пакет к ней поближе.

— Возьми, — произнёс он.

Лина сказала: «Спасибо!» и взяла шоколадную конфету.

— Когда положишь её в рот и надкусишь, изнутри потечёт сладкий сливочный крем. Но ты не бойся, от него не толстеют.

Мальчик снова улыбнулся, а Лина сделала обиженное лицо и надула щёки.

Подул ветер, и мальчик стремительно умчался в лес. Лина в растерянности стояла и смотрела в ту сторону, куда он скрылся.

— Что случилось, Лина? — спросила Наата, выходя из магазина.

— Только что мальчик подарил мне конфету, — сказала Лина.

— Считай, что тебе повезло, — ответила Наата.

— Но… но… — судорожно сглотнув, начала объяснять Лина, — когда подул ветер, он растрепал мальчику волосы, и я увидела что-то жёлтое, похожее на рог… да-да, это был жёлтый рог, острый и изогнутый… я в этом совершенно уверена, — добавила она, широко раскрыв глаза.

— Это же Улица Сумасшедших, — ответила Наата, и её глаза за стёклами очков смеялись. — Давай начнём. У нас впереди ещё много тяжёлой работы, — и она повела Лину в магазин.

* * *

На четвёртый день книжное море стало больше похоже на озеро. Когда Наата и Лина, истекая потом, ползали среди книг, в магазин вошёл школьник, неся тяжёлую на вид сумку. Он с изумлением огляделся вокруг.

— Ты что-то ищешь? Держу пари, есть множество вещей, которые ты хотел бы прочесть, но не знаешь, с чего начать? Наверное, ужасно ходить в подготовительную школу в такую жару? Как насчёт истории о пиратах? Слишком по-детски? А что ты скажешь насчёт пугающей тайны, где убийства происходят одно за другим? О… тебя это не интересует? Ну тогда… — продолжала щебетать Наата в своей обычной манере.

Школьник смотрел на горы книг, будто и не слышал, о чём говорит Наата.

— Странно, — пробормотал он себе под нос. — Я повернул за угол и вместо обычного книжного магазина обнаружил это место, где торгуют старыми книгами. Неужели здесь и раньше был этот магазин? — мальчик с недоверием покачал головой. — И как эта женщина узнала, что во время летних каникул я хожу в подготовительную школу? Уверен, что мы с ней прежде не встречались. Я пришёл за справочником по математике… но эта книга, вон там, нравится мне гораздо больше. Ой! Это же сборник стихов, который я давно хотел прочесть!

Школьник шагнул вперёд и осторожно вытащил из-под груды книг небольшой томик. Он перевернул его и торопливо пролистал. Книжка прильнула к рукам мальчика и, казалось, не желала с ним расставаться.

— Пожалуйста, вот эту, — сказал школьник, доставая из кармана бумажник.

Наата, которая всё это время внимательно следила за мальчиком, ответила:

— Твои деньги мне не нужны. Бери книгу, она твоя, — и повернувшись к Лине, будто в магазине никого больше не было, продолжала: — Далее «Матушка Гусыня». Ты сразу узнаешь эту книгу, на её обложке нарисован большой гусь.