А ему что сейчас делать? Рано или поздно черная птица поймет свою ошибку и снова кинется искать его, и на этот раз Каллистра ему не помешает. По всей видимости, Джеремия обладал некоей силой — это подтверждалось хотя бы тем обстоятельством, что в последнюю секунду он смог защититься от птицы-призрака, — однако он почти не сомневался в том, что от его дара в конкретной ситуации было мало проку. Даже будь у него время, чтобы побольше узнать о своих загадочных способностях, ворон в следующий раз постарается вести себя осторожнее. Ом не допустит, чтобы его жертва использовала против него колдовские чары.

Звук сирены теперь раздавался совсем близко. Джеремия вспомнил, зачем Каллистра привела его сюда. Дом был его единственным шансом вырваться из мира оборотней. Каллистра хотела, чтобы он воспользовался этим шансом, — сама же решила отвлечь на себя внимание ворона.

«Но если я переберусь в реальный мир, сможет ли она последовать за мной?»

Каллистра смогла коснуться его еще до его перехода в царство теней; сможет ли она воссоединиться с ним и тогда, когда он сбросит с себя королевскую мантию и снова станет простым смертным? Не может быть, чтобы не смогла!

Но так или иначе, прежде всего Каллистра должна избавиться от преследования ворона, а Джеремия — найти дорогу в мир реальности. Последнее означало, что ему следовало вернуться домой, какой бы хаос его там ни ждал.

Джеремия вернулся к железнодорожному полотну и перешел его, по дороге затравленно озираясь по сторонам в страхе увидеть то ли ворона, то ли бродячих призраков. Мысли его путались, цеплялись одна за другую. Он должен идти как можно осторожнее, крадучись, чтобы не обнаружить себя… Каллистра нуждается в помощи; если она небезразлична ему, он должен последовать за ней, а не шарахаться каждого куста точно перепуганный кролик… Каллистра намеренно оставила его, чтобы он мог сорвать планы и ворона, и Ароса, убравшись туда, где они его не достанут, а потому возвращение домой — это правильное решение.

Последнее соображение представлялось ему наиболее здравым, однако он все же не мог отделаться от чувства вины, которое усугублялось не только ощущением своей слабости — он бросил Каллистру, которая пожертвовала всем, чтобы спасти его, — но и осознанием своей неспособности прийти на помощь всему несчастному народу теней. Напрасно Джеремия уговаривал себя, что его преемник окажется куда более подходящим кандидатом для выполнения той неимоверно сложной миссии, которая ему предстоит. То немногое, что он успел узнать о своих предшественниках, заставляло его в этом усомниться. Правда, Томас О’Райан, по-видимому, был человек порядочный, хотя и не без странностей, зато остальные казались людьми жалкими и ограниченными. Джеремия не сомневался, что по крайней мере один был по природе жесток. Но заклинанию, похоже, не было до этого дела; выбор его всегда казался почти полностью случайным, и на него не оказывали влияния даже сами якоря. А если и оказывали, то от этого было мало толку — иначе как объяснить, что нелепому выбору О’Райана суждено было состояться?

«Когда я вернусь, все это не будет иметь никакого значения!» — успокаивал себя Джеремия, продвигаясь к дому, однако в глубине души он знал, что ему никуда не деться от своих страхов и чувства вины.

Он уже хотел вернуться в поле, как вдруг внимание его привлекла собравшаяся у его дома толпа. Казалось, сбежались все окрестные жители. Более того, на улице стояли две патрульные машины, «скорая помощь» и две ярко-желтые машины из местной пожарной охраны. Двое полицейских снимали показания свидетелей, а еще двое, у которых за спиной стояли санитары со «скорой», заглядывали в выбитое окно. Некоторые люди выглядели совершенно потерянными. А среди них…

Они не были ни маленькими, ни симпатичными. Вид у них был такой, будто они никогда не строили игрушек, не жили на деревьях и не пекли пряники. Арос говорил, каковы были Серые раньше, давным-давно, когда люди верили в фей и эльфов. Некоторые верили и до сих пор, и вот почему те двое, что пробивались сквозь толпу, сохраняли вид эльфов.

Холодные, бледные фигуры в плащах, скрывавших форму тела. Капюшоны были откинуты, открывая удлиненные лица с тонкими и в то же время хищными чертами и остроконечными ушами, которые скорее вызывали воспоминания о пришельцах с секретной миссией из телесериала, чем о волшебных кольцах и мохноногих хоббитах. А миссия у этих двоих была, и он нисколько не сомневался в том, что эта миссия — найти его. Едва ли они служили ворону, следовательно, либо исполняли волю Ароса, либо представляли некую третью группу Серых. В конечном итоге обитатели царства теней являлись продуктом умов Человечества, умов, которые и в реальном мире могут плодить заговоры и тайные сообщества.

Джеремию снова пробрала дрожь.

Он был отрезан от дома, а следовательно, и от единственного пути из мира Серых. Джеремия спрятался за угол ближайшего к нему дома и устремил невидящий взгляд в поле. Мир чуть поблек, когда Джеремия обратил взор внутрь себя, обдумывая свой следующий ход. Пусть даже власть, которую дала ему роль, позволяет перемещаться одной лишь силой мысли, все равно нет гарантии, что Серые его не найдут. Но главное — он понятия не имел, куда теперь податься. Он уже поверил, что сумел сбежать, и теперь трудно было заставить себя действовать снова.

— Привет тебе, Джеремия Тодтманн.

Он неожиданности Джеремия даже подпрыгнул. Первой его мыслью было, что эти чертовы эльфы, возникнув из ниоткуда, захватили его врасплох. Однако представший перед ним Серый был уж никак не эльф, а тот самый обезьяноподобный тип, которого он окрестил Отто. Чувствуя, что у него подкашиваются ноги, Джеремия прислонился к стене.

— Ты пришел за мной?

— Ты дал мне имя.

Джеремия пристально вгляделся в угрюмую физиономию, но она не выражала ровным счетом никаких эмоций, которые могли бы пояснить это туманное заявление.

— Я люблю тебя, Джеремия Тодтманн.

Понимая, что те двое в плащах могут нагрянуть в любую минуту, Джеремия нерешительно спросил:

— Ты мне поможешь?

— Ты дал мне имя, — повторил Отто, протягивая к нему неестественно большую лапу.

Джеремии хотелось надеяться, что он поступил правильно, в свою очередь подав тому руку. Отто мог бы легко оторвать ее, даже не заметив. Обезьяноподобный призрак схватил человеческую ладонь, которая утонула в его лапе, и сжал ее — ровно настолько, чтобы Джеремия не передумал. На его странном лице появилось некое подобие улыбки.

— Ароса я тоже люблю, — добавил Отто, убедившись, что Джеремия не предпринимает попыток освободить свою руку.

— Погоди! — крикнул Джеремия, внезапно похолодев. Он все же угодил в одну из ловушек, расставленных Аросом Агвиланой!

Тут за спиной Отто соткалась фигура одного из эльфов. Глаза Отто вспыхнули, и он чуть ослабил пожатие, повернувшись вполоборота к пришельцу.

Джеремия переводил испуганный взгляд с одного на другого и думал только об одном: «Я должен отсюда вырваться!»

И ему это удалось. Отто, темный эльф и поле превратились в знакомые до боли интерьеры «Вечного залога» в Сирс-тауэр. На этот раз вокруг не было видно ни души. Свет не горел, и только тусклая иллюминация мира теней давала возможность видеть.

Хватит — значит хватит.

«Я должен найти в жизни новый центр!»

Раньше он как-то не думал о том, насколько вся его жизнь вертится вокруг работы. Каждый раз когда он хотел откуда-нибудь сбежать, то непременно оказывался у себя в конторе, и это уже стало утомительно. Утомительно и опасно. Ему еще повезло, что сейчас никто из Серых его здесь не поджидал. Можно было не сомневаться, что и Аросу, и ворону это место хорошо знакомо.

Подумав об этом, измученный монарх вновь задался вопросом: куда же ему отправиться теперь, когда дом перестал быть безопасным? Хотя в его власти было перемещаться как угодно, от мысли о бесцельных скитаниях по миру пробирала дрожь. Он хотел найти такое место, где у него было бы хотя бы подобие безопасности. Место, где можно посидеть и спокойно подумать.