За зверями хороший уход. У какой-то редкой обезьяны в этот день родился наследник. Его забрали у матери, взвешивали, поили из соски. Служители в светлых куртках по этому случаю бегали так же, как, наверное, бегают во дворцах, когда родится наконец королевский наследник. У самой обезьяны был грустный вид. Она смотрела на мир сквозь решетку, и на ее волосатой морде без труда можно было прочесть отвращение к людям и невыразимую тоску по банановым джунглям. У ограды обезьянкой любовались две необычайно стройные и красивые австралийки. Они брали мелкие камешки и швыряли за прутья. Обезьяна наконец обратила на них внимание. На языке джунглей она довольно грубо усомнилась в теории Дарвина.

И в самом деле, вряд ли два крашеных существа в полупрозрачных нейлоновых юбках могли произойти от обезьяны.

Два варана с индонезийского острова Комодо лежали в обнимку на зеленой траве. Варанов зоопарку подарил президент Сукарно. Четырехметровые ящеры, совсем недавно обнаруженные на земле, имеют такую ценность, что их от зрителей, помимо сетки, отгородили еще и толстым стеклом. Нильский крокодил рядом с варанами выглядел старомодно. Он лежал неподвижно, и какая-то птичка клевала у него на хвосте насекомых. Рыжевато-серые кенгуру прыгали, как кузнечики, и то и дело залезали мордой в сумку на животе. У одной матери из сумки торчал спящий лопоухий детеныш. Львы равнодушно дремали. Это выводило из себя посетителей, которые за свои кровные деньги желали видеть львов рычащими, кровожадными…

Мы уходили из парка под крик носатой австралийской птицы кукабары. Эта насмешница в природе очень ловко хватает змей, за что и получила любовь и благосклонность людей.

На всех этикетках для иностранных туристов вы встретите изображение кенгуру, бумеранга и кукабары с мертвой змеей в клюве. Австралийское радио начинает свои передачи криком кукабары.

Последние австралийские деньги мы истратили самым романтическим образом. Под землей в зоопарке есть прохладный аквариум.

Тут за отдельную плату вам покажут, как живет океан. Морские ежи, разноцветные звезды, осьминоги, кораллы… Но самое интересное — бассейн в центре аквариума. Глядишь сверху: пестрые стайки рыб, среди них, ни на секунду не замирая, плавает огромная черно-фиолетовая акула. Рядом с акулой скат — круглый черный платок с небольшим хвостиком. Края у платка шевелятся, и он плывет вслед за акулой. Дно у бассейна усеяно черными кружками. Мы не сразу догадались, в чем дело. Но вот парень с девушкой порылись в кошельке и, когда акула проходила как раз под ними, бросили в воду монетку. На счастье надо так бросить, чтобы монета осталась лежать на широкой спине акулы. Счастья кому не хочется! Соблазнились и мы. Вытряхнули из карманов медные капиталы, отложили по три кружка на троллейбус, остальное — в воду на счастье. Одному, представьте себе, удалось положить медяшку на акулий хребет. Не понравилось. Вильнула хвостом. Но счастье уже было в наших руках.

В путешествии счастье очень необходимо.

Уже летели к Антарктиде. Через несколько суток дальний и долгий поход. Полярники везут друзьям письма и подарки далекой Большой земли.

Камень из Антарктиды

Летим над Антарктидой. Минутами кажется: на всей земле нет ничего, кроме этого снега. Последняя темная точка, которую мы видели, покидая Мак-Мердо, была гора с черным крестом в память Скотта. Достаю из сумки дорогой антарктический сувенир — галету из домика Скотта.

Она полвека лежала в снегу, с того самого года, когда люди пешком достигли Южного полюса. Дощатый домик на берегу моря Росса занесен снегом. Отсюда Скотт ушел к полюсу и не вернулся. Ржавой лопатой я откопал в снегу цинковый ящик. Отогнул край. Четыре галеты. В дырочках, с двумя английскими буквами.

В самолете галеты отмякли, пахнут хорошим пшеничным хлебом. Три бережно завертываю в целлофановый лист. Одну ломаю на четыре кусочка. Едим, как причастие. Именно этих галет не хватило Скотту, чтобы дойти…

Изменилась ли Антарктида с тех пор? Отступает ли человек после каждой такой трагедии? Нет. Мы сидим сейчас рядом с геологом Вячеславом Духаниным. Он всю дорогу молчал, перебирал карты и записи. Сейчас, кажется, все закончил. После разговора о Скотте достал фотографию сына.

— Хорош парень? В четвертом классе…

В прошлом году привез ему камень из Антарктиды. Поволок в школу. Приходит и слезы и нос вытирает: «Пятый «Г», мальчишки… На куски покололи. Тебе, говорят, отец еще привезет». Ладно, говорю, Андрей, не реви, привезу камень. Вот лечу. Такое дело — камни искать…

Я поглядел на часы. В Ленинграде, наверное, идет третий урок. Пятый «Г»…

Сорванцы, должно быть, «кололи камень школьным звонком». Сидят, конечно, на самой последней парте.

В карманах всякая всячина и черный, с мелкими блестками камень. Глядят на карту. Белая Антарктида… Почему черный? Нагнулись, ковыряют ногтем. Камень из Антарктиды…

А в это самое время в самолете, который уже четыре часа летит над белою Антарктидой, отец Андрея Духанина рассказывает историю черного камня.

Мирный под снегом. Три-четыре домика на вершине скалы остались незанесенными. Все остальное под снегом: лаборатория, баня, дома.

Кто-то из веселых людей на самом высоком месте поселка укрепил этот столб.

* * *

17 марта 1963 года в 7 часов 32 минуты радист Мирного прижал руки к наушникам.

«SOS! SOS! — пищала морзянка. — Ураган. Оба самолета разбиты. Лагерь полностью уничтожен. Ждем помощи. Следите нас в нолевые минуты. Будем пыта…» — наушники замолчали. Радист лихорадочно крутил ручку. Молчание. Полетели сигналы: «Ричардсон, отвечайте, отвечайте… Ричардсон…» Молчание.

Через пять минут Мирный был на ногах.

К Земле Эндерби вылетел самолет. Две тысячи километров…

* * *

Земля Эндерби. Если бы поглядел на нее космонавт с высоты, он увидел бы белую землю и странные точки по белому. Геолог у этих «точек» внизу показался бы муравьем. Лед на Земле Эндерби проткнули скалистые пики. Их зовут нунатаки. Лед не много расскажет ученому об истории Антарктиды. А камни расскажут. Камни расскажут, чем богата теперь Антарктида. Уже несколько лет по Земле Эндерби ходят геологи.

Основная база у них на станции «Молодежная». Но живут постоянно на озере Ричардсона. Они не нахвалятся озером. Кругом бури, а тут тишина. Антарктический ветер не пускает сюда горная цепь. Чистый лед. Солнце. На льду семь палаток: жилье, радиостанции, кухня. Шестнаддать человек живут на озере — восемь летчиков, радист, трое ученых и четыре геолога.

В доме у радистов висит любовно разрисованный лист. Все тут представлено: материк Антарктида, пароход, самолеты и вездеход, пингвины, антенны и, конечно же, весь наличный состав радистов — одиннадцать человек.

Каждый день поднимаются два маленьких оранжевых самолета и увозят людей к нунатакам. На земле остается только радист. Он должен знать, где в эту минуту находится самолет. Самолет летит двести — триста километров. Аэросъемка. Наблюдение местности. Потом геолог кладет руку на плечо летчику. Осторожно выбирается место. Самолет садится возле горы. К ней не просто добраться. Геологи берут ледорубы, веревки. Возвращаются усталые, с рюкзаками камней. Делают пометки на картах. Самолет поднимается, ищет еще один нунатак. В день шесть — восемь посадок. Вечерами оба самолета возвращаются к озеру. Бывают задержки из-за погоды. Даже ночевать оставались возле горушек — лежали в самолете в спальных мешках.