Да, я, Керри Джером, уважаю Николь Дуглас. И это не потому, что она -харизматичный и властный человек, который способен повести за собой целую толпу, но, как и все гении был просто не признан и ввергнут в пучину отчаянья. О, нет, эта стерва скорее сама перейдет на сторону врага и сдаст тебя в первую же минуту, будь ты хоть её матерью, хоть другом. И я не уважаю её за то, что она способна одним своим комментарием рассмешить людей и проникнутся их симпатией. Нет, это тоже не про неё. Она скорее само олицетворение непоколебимого, хотя на ум приходит далеко не такое цензурное слово, достоинства и гордости, которое ненавидит шутов и позеров.

Я уважаю Дуглас за то, что она - личность. Причем не просто личность, а ЛИЧНОСТЬ. Именно так, и никак иначе. Да, она может подставить тебя и после сплясать на твоей могиле, совершенно не мучаясь муками совести. Да, она может унизить тебя при всех и нагло использовать, но при всем при этом, Николь никогда не прогнется под кого – то другого. Эта стерва так и хлещет гребанным оптимизмом и фонтанирует безумными идеями, время от времени подбивая на них остальных, никогда не сворачивая в сторону при этом. Наверное, именно поэтому в ГПП она попала из-за употребления наркотиков.

Сегодня я пережила то, что мистер Ломан, этот хороший человек, который всё-таки читает мои записи, дабы понять, что мы упустили в бесконечных беседах, назвал катарсисом. Ну, во всяком случае, я так думаю. Я залезла в интернет и нашла следующее определение этому слову:

Катарсис – очищение через страдание.

Что ж, возможно – возможно. Но для меня очищение, если это вообще было оно, наступило не после страдания как такового, а после слов, сказанных этой полусумасшедшей девчонкой с радужными волосами и именем Николь.

- Знаешь, Керри – сказала эта девушка, докуривая окурок сигареты после очередного собрания ГПП, задумчиво смотря с моста на автостраду под нами - вся фишка нашей жизни состоит в том, что мы – одни. Рождаемся, живем, огребаем, возносимся, умираем – но одни. Одиночество вообще удел сильных людей, ведь это ломка системы, которая диктует нам держаться группами. Ведь единственный, с кем ты проживешь всю жизнь – это ты сам. Сам будешь получать от судьбы подарки, но и отвечать за себя ты тоже будешь в одиночку. Поэтому как по мне, то безумно тупо жаловать судьбе что ты одиночка и пытаться уйти из жизни потому, что тебя никто не понимает. За всё надо платить, детка.

Ну-ну, камень в мой огород, значит. Возможно, скажи она мне эти слова раньше, то этих пяти попыток бы не было, но тогда я ещё не знала о существовании Николь, да и если бы знала, не думаю, что меня заинтересовала бы какая – то радужная наркоманка.

- Ну а ты? Ты готова была отвечать за то, что делала? Готова была платить по счетам? – поинтересовалась я, перевешиваясь с перил моста чуть ли не по пояс и выбрасывая окурок, следя глазами, как медленно тает красная точка.

- Естественно, хотя у меня счетчик до сих пор наматывает – усмехнулась Николь и потушила бычок о перилла – иначе бы не пошла на такое.

- А я нет – призналась я, смотря на поток машин.

- Ты пошла дальше.

- Значит, я впереди?

- Нет, это всего лишь значит, что ты – дальше. Но я не сказала где это «дальше» : впереди, или же позади.

Всё-таки она стерва. Точно тебе говорю.

Ну, хватит о Дуглас. Она и так хохотала как ненормальная, когда узнала, что я теперь тоже веду «дневник». Даже попросила дать ей прочитать то, что получится. Лучше перейду к описанию второй попытки.

Как я уже писала, вторая попытка так же не отличалась оригинальностью, но мне, тогда сильно разозленной провалом с повешеньем, было плевать. Главное, что бы сработала.

Так что, спустя несколько дней я уже осматривала окрестности, чтобы совершить задуманное. Неподалеку от нашего города находилась река, разделяющая сам город от его окрестности. Правда, добираться туда пришлось довольно долго, но мне казалось, что оно того стоило.

Вот почему я снова реши покончить с собой? Мистер Ломан сказал, что я должна не только записывать, но и анализировать. Будто я это уже десятки раз не делала! Что ж, ладно, буду анализировать. Может, если бы родители обратили на меня внимание после того, как я пришла домой с поломанной рукой и сбитыми локтями, я бы ещё задумалась : а надо ли мне всё это? И, может быть, я бы даже….остановилась. Да нет, это бред. И то, что всё пошло так, как пошло это только доказывает. Им было плевать на всех, кроме самих себя. Так было тогда, и так будет дальше. Так что если рассуждать с этой точки зрения, то мои действия безумством не выглядели. Для меня так точно. А на мнение остальных мне уже давно плевать, по крайней мере, сейчас.

Тогда тоже была ясная погода, правда, уже вечерело, когда я оказалась на берегу широкой реки. Всё-таки дорога была долгой, а я отправилась в «путешествие» только после того, как освободилась от школы, в которую до сих пор ходила. Почему? Не знаю. В моей жизни часто бывали такие моменты, когда на мне не хватало ответов для того, чтобы эти моменты объяснить.

И вот, я стояла на краю узкого моста, по которому люди, живущие в пригороде добирались до ближайших остановок, держась за перилла и смотрела вниз, в воду, не обращая внимания на свежий мартовский ветер, трепавший мои волосы и легкую коричневую куртку. Расстояние между нами было не слишком большое, все – то метра три – четыре, но для меня высота была не существенна. Важно было лишь то, что при падении я бы попала точно на середину реки, а плавать у меня никогда не получалось. Поставив на мост сумку, я, оглядевшись по сторонам, решительно перелезла через перилла, и встала на другой стороне, держась руками за металлические трубы перилл. Замешкавшись, я наклонилась вперед, не отпуская рук. Это была самая популярная поза в подобных ситуациях, которую я неоднократно видела в фильмах, и встречала в книгах, и теперь я понимала почему. Создавалось ощущение, будто ты…летишь. Честное слово, я до сих пор помню это ощущение! Наверное, именно поэтому я теперь не боюсь высоты, потому что знаю этот вкус безграничной свободы, который испытала тогда.

Встряхнув головой, я отогнала наваждение и, глубоко вздохнув, разжала руки, нагнувшись вперед ещё сильнее, чувствуя при этом, как ноги перестают стоять на твердой поверхности, а я лечу вниз.

Мгновение невесомости и безвременья и я погружаюсь в воду. Удар вышел довольно ощутимым, так что я невольно вскрикнула, тут же наглотавшись воды, при этом камнем уходя на дно. Легкие горели, тело само по себе пыталось делать отчаянные рывки, до последнего борясь за шанс спастись. Выжить. Но я рассчитала все четко, прекрасно осознавая, что при всем желании не смогу выплыть, поэтому инстинкт самосохранения бился внутри, стараясь заставить бороться, в то время как в голове становилось пусто. Постепенно, даже тело перестало биться в судорогах, от нехватки кислорода, полностью расслабляясь. Почему – то сразу всё равно на то, что происходит, и я спокойно смотрела на то, как воду освещает заходящее солнце, погружаясь всё глубже и глубже в ледяную глубину. Сознание угасало, а руки, которые крепко обнимали меня, тогда казались руками самой смерти.

Помню, к моему немалому удивлению, в себя я пришла на дне лодки. Надо мной нависал незнакомый мужик, который шипя что – то себе под нос размеренно надавливал на мою грудную клетку, заставляя легкие работать, а меня давиться водой, которой я успела наглотаться.

- С ума сошла?! – закричал мой спаситель, заметив, что я уже больше не похожу на утопленницу – ты что творишь, бестолочь?! Умереть надумала?

Мне тогда страшно хотелось сказать ему, что у него потрясающая интуиция, вот только всё, что я могла делать в тот момент – это выплевывать воду и судорожно дрожать от холода в мокрой одежде, понимая, что снова конкретно облажалась.

Второй раз! ВТОРОЙ МАТЬ ЕГО РАЗ И СНОВА МИМО! Что со мной не так?!

Была бы верующей, подумала бы, что у меня сильный ангел – хранитель, но так как к церкви и религии я относилась довольно равнодушно, то просто считала себя неудачницей. А, нет. Не так. НЕУДАЧНИЦЕЙ.