Но он невольно проникался симпатией к этому полноватому и такому жизнелюбивому старику. Чем-то неуловимым он напомнил Игорю отца. Ну, если не очень напоминал, то уж, по крайней мере, Игорю бы очень хотелось, чтобы это было так.

- Извини, я буду всё упрощать. Во-первых, тема сама по себе огромна и включает в себя многовековые пласты, а во-вторых, я и сам многого не понимаю в этой истории. Многое даже от меня было скрыто. Вот ум отказывается всё это воспринимать, да и руки связаны, но у тебя мозги помоложе, докопаешься…

- Так вот, - задумчиво продолжил Лесоводский, явно осторожно подбирая слова, от былой смешливости не осталось и следа, - не для кого не секрет, что знание может представлять определённую опасность, а определённое открытие кардинально изменить не только судьбу отдельной страны, но и всего человечества! Ну, не готово ещё человечество ко многим открытиям! Поэтому с самых давних времён вводилась цензура на слишком опасные научные открытия. Цензура, - если так можно назвать пылающие огни инквизиции, уничтожающие не только книги и рукописи, содержащие эти открытия, но и столетиями изничтожало редких и уникально талантливых людей. Выкорчёвывать – так с корнем!

Им только дай волю и костры опять запылают даже в наше время! Но время костров прошло, слава Богу! И то, что раньше называли колдовством, сейчас называют наукой. Ведь что такое религия? Ты думаешь, иллюзия? Нет, знание. Которое планомерно исковеркивалось и искажалось.

А ведь власть человека над природой может стать безграничной, - у Лесоводского вдруг загорелись глаза. – Ты только подумай, что бессмертие и контроль над силами природы в его власти и всё, что происходит во Вселенной, может быть ему известно! А чего уж стоит такое знание, как средство укрепление власти?

Завадский оторвал взгляд от пунцовых завитушек на дне бокала. Где-то он читал, что такой осадок свойственен только очень дорогим винам. Он удивлённо приподнял брови, и с интересом посмотрел на собеседника.

- Поверь мне, - чётко выговаривая каждое слово, произнёс тот, - это происходило и происходит до сих пор. Политики и церковники не то, чтобы не прочь побаловаться колдовством в своих целях, а очень даже активно его используют. Власть и сила – вот две потайные дверцы, ключ от которых даёт это знание. Никто не преподаёт его ни в каких университетах. Но… Если уж оно пережило всё исторические катаклизмы, значит, его кто-то бережно хранит. И тратит колоссальные средства на сохранение его от людей непосвящённых, как это делала инквизиция.

- Вы хотите сказать…, - Игоря осенила внезапная догадка, но Лесоводский перебил его:

- А у вас на телевидении разве не так? Что машешь? Ты можешь говорить всё, что вздумается, без всякой цензуры?

- Ну почему же? Существуют определённые запреты. Вот вы знаете, например, если показать сюжет о самоубийстве, то процент суицида в этом регионе по непонятным причинам возрастает. Особенно, среди молодёжи. Невероятно, но факт! И я думаю, это логично, не провоцировать людей. Для их же безопасности.

- Значит, существуют люди, которые дают определённые установки? - Лесоводский вопрсительно посмотрел на Игоря. - Запреты в целях безопасности народа от него самого?

Завадскому ничего не оставалось, как согласиться.

- Это с одной стороны. А с другой – высмеять и дискредитировать просочившееся, как это делают инквизиторы от науки. Самое лёгкое оправдание – сказать, что это делается в целях безопасности государства. С этой же целью в советское время были созданы 50 (!)… Ты только подумай 50 институтов! Правда, назывались они очень завуалировано. Институты по изучению мозга или что-то в этом роде. Чтобы никто, ни народ и даже далеко не все академики не догадались об истинных масштабах этих секретных направлений. И опять же – в целях безопасности. Одно то, что эти самые академики давали подписку о неразглашении сроком на 75 лет, уже наводит на определённые подозрения. Мало того, их ещё и кодировали, да, а ты как думал! Чтобы не проболтались где. Исследования, которыми они занимались в своих закрытых институтах, в своё время обогнали американцев лет на 80.

Если хочешь, сравни, но, это так, к слову. В гитлеровской Германии было создано практически такое же количество институтов подобного направления. Только назывались они…

Борис Львович выдержал паузу и, внимательно глядя в лицо журналисту, произнёс:

- Оккультными. Нацисты проявляли большой интерес к различным оккультным теориям и феноменам. Организовывли экспедицию в Шамбалу, искали чашу Грааля, изучали дыры на полюсах Земли, утверждая, что Земля внутри – полая. И вот большая часть архивов из этих институтов побеждённой Германии ( а это не много не мало – 30 вагонов документов исследований, экспериментов и технических проектов) была вывезена куда? Правильно, в Россию.

Вообще, между Советской Россией и Германией можно провести параллель. Поразительная закономерность – почти в один момент великие державы изменили привычный уклад и превратились во что-то абсолютно новое, но подчинённое схожим канонам. Сходство можно найти во многом. В идеологии, планах мировой революции, то есть, мирового господства. В культе личности. В отношение к человеческой жизни, наконец. Может, все тоталитарные государства похожи друг на друга, как две капли воды и несчастливы по-своему? Вот такая получается толстовская закономерность.

Он помолчал немного, раскурил потухшую сигару и снова выпустил облако душистого дыма.

- Борис Львович! – Игорь, наконец, попытался вставить слово. – Это, конечно, интересная информация, но я не могу понять, к чему вы всё-таки…

- Не перебивай старших! Я же сказал, издалека начну. Вот теперь мы и подошли к самой сути.

С точки зрения того же оккультизма у каждого народа есть свой эгрегор. Национальный эгрегор. Грубо говоря, его можно сравнить с ангелом-хранителем у человека. В силу многих причин невозможно воздействовать прямо на него, менять информацию. Но можно заглушить его волну или блокировать приёмник. – И, видя, как Завадский поморщился, переспросил, - Не понятно? Так ты выпей ещё вина. Не бойся, не опьянеешь, а мозги оно заставит работать яснее.

И он плеснул в бокал Игоря пурпурной жидкости. Завадский попытался воспротивиться, выставив вперёд руку, но Лесоводский непререкаемым тоном произнёс:

- Я только освежил.

- Честно говоря, совсем не понятно, - Завадский действительно совершенно ничего не понимал из сказанного Борис Львовичем. Но более всего ему была не понятна причина, почему именно ему, прилетев за тысячи киллометров, приходится выслушивать этот мистический бред.

- Смотри, давай проведём аналогию с радиоэлектроникой. Эта тема хоть немного тебе знакома?

- Ну,- Игорь пожал плечами, - мальчишками что-то такое мароковали, собирали приёмники.

- Вот! – обрадовался Лесоводский. – Есть эгрегор. Информационное поле. Носитель этноса, область духовного мира, единая сеть – называй, как хочешь, к которому подключён каждый представитель определённой национальности. И есть приёмник – мозг человека, который, как известно, излучает какие-то волны, что-то получает и который связан с этим полем через подсознание. Абсолютное подобие радиоантенны. Отсюда и поведение всей нации. Управлять человеком через эгрегор, тем более, когда он этого не понимант, очень легко!