— Не задерживай их слишком долго, хаджар, — сказал Кордат. — Могу я предположить, что все твои дела улажены?

— Я готов целиком и польностью, но не умом, — ответил Каррас. Кордат улыбнулся.

— Никто на самом деле никогда по-настоящему не бывает готов для такой службы, а я уже ничем почти не могу тебе помочь приготовиться. Караул Смерти крепко держится своих правил секретности по причинам, о которых я не осмелюсь спрашивать. Но ты приспособишься. Ты достоин по крайней мере попытаться. Прежде чем ты улетишь, мегир просил, чтобы ты повидал его.

Мегир.

Первый Призрак, великий магистр ордена, владыка Окклюдуса…

Око, Проникшее за Занавес.

Редко когда мегир виделся с кем-то, кроме первого капитана, верховного капеллана и самого Кордата. Каррас не видел Первого Призрака с тех пор, как тот занял своё место, однако сила его ощущалась везде. Логополь пульсировал ею. Её отзвуки можно было почувствовать даже на орбите. Для Карраса это была часть того, что называется «быть дома».

— Иди, — велел Кордат. — Прямо так, в плаще. Войди босым под великий купол и преклони колени перед ним в знак почтения. Когда уйдёшь, отправь мне мысль, и я встречу тебя здесь.

— Будет так, как ты велишь, мой господин. Я отправляюсь со всей поспешностью.

Нельзя заставлять мегира ждать.

Получив дозволение уйти, Каррас покинул ангар через огромный сводчатый проход, тот, в который ушла третья рота. Его душа была в смятении. Он не мог себе и представить, что мегир призовёт его перед отправкой в Караул Смерти. По правде говоря, он был встревожен и совершенно не готов. Хадит упоминал Шарьякс лишь время от времени, и при этом из голоса его пропадала всякая теплота.

Со Стеклянного трона не вставал живым ни один Первый Призрак. Это одновременно было и величайшее бремя ордена, и его величайший дар. Без него канут все надежды на Великое Возрождение. Эх, какую цену мы платим за веру.

В самый день своего возвышения Первый Призрак ушёл один в самые тёмные глубины Логополя и больше не возвращался. Так было всегда, обычай тысячелетней давности, начатый Корцедом Основателем, кто, движимый видением от самого Императора, привёл своих Призраков Смерти на Окклюдус.

В видении ему было точно указано, где копать. Он отыскал великий купол — Храм Голосов — пребывающий молча и терпеливо в огромной пещере во многих километрах под землёй. Внутри купола он нашёл древний секрет, который был спрятан там ещё до рождения Империума.

По его приказу прямо над этим местом был выстроен Логополь. Такая история. Такая значимость. Судьба ордена. Его цель. Каррас не чувствовал, что готов. Но продолжал идти.

Афион Кордат увидел, как его хаджар появился в ангаре, одетый уже в синюю форму и черные ботинки. Слуги и сервиторы несли за ним боевое снаряжение и то малое из личных вещей, что дозволялось в Карауле Смерти.

Каррас выглядел растерянным, даже оглушенным. Встреча с мегиром явно потрясла его до глубины души. Кордату не было нужды спрашивать почему. Мегир, каким его помнил Каррас, был воплощением силы и мощи, безграничной энергии и неутолимой жажды побед. Не таков был тот, кто ныне возглавлял орден на своем сосущем жизнь троне. Там, в глубине, сидело иссохшее нечто с атрофированными мускулами, костяк, туго обтянутый кожей, которая начинала чернеть. Волосы и борода, белые, как окклюдский снег, стали длинными и тонкими. Он больше не двигается, не говорит при помощи губ и дыхания. Его тело медленно поддается петрификации. Со временем он целиком обратится в камень. Шарьякс тому причиной, но сила, которую трон предлагает взамен, сила, неведомая более ни в одном из миров людей, сделала эти мучения мрачной необходимостью. Без него ордену не достичь своей судьбы.

«Мы ждали его так долго, — думал Кордат. — Так много других мы потеряли по пути. Но в Лиандро Каррасе расчеты, селекция, манипулирование — всё, наконец-то, сошлось воедино. Магистры ордена не зря отдали свои жизни».

Какими бы видениями или словами Первый Призрак не поделился с Каррасом, это касалось только их двоих. Кордат не станет задавать вопросы. Его, без сомнения, призовут вниз после, когда его хаджар отправится в космос. Мегир расскажет всё, что ему полагается знать.

Кордат не рискнул объяснить Каррасу, какие великие надежды возлагает на него орден. Во всяком случае, объяснить открыто и во всех подробностях. Если знанием поделиться, оно изменит то самое будущее, которое предвещает. Но есть другие способы направить на нужный путь. Кордат поместил в несколько важнейших линий будущего психические послания, которым вменялось направить Карраса в нужную сторону. Лишь время покажет, получит ли он их когда-нибудь. Процесс заставил Кордата выйти за пределы своих возможностей. Он дошел до грани, смертельно близкой к полному психическому изнеможению, после которого, защищен ли ты своими татуировками и священными амулетами или нет, воспротивиться одержимости ты уже не в силах. Нет мысли более леденящей для библиария, чем мысль о том, что демон из Варпа может поглотить его душу, забрать тело и обернуть его силы против капитула, который тот любит превыше всего… Слова «кошмар» здесь едва ли достаточно.

Пока Кордат внедрял свои послания в поверхность времени грядущего, Чёрная Река ярилась и била вокруг него, едва не унеся в Послемир. Однако не просто так он был месазаром. Немногие из самых могущественных библиариев Адептус Астартес сумели бы остаться в живых, но среди этих немногих Афион Кордат стоял особняком.

«Когда ты вернешься, мой хаджар… если ты вернешься… возможно, тем, кто сидит на Шарьяксе, буду я. Я буду молить Терру уберечь меня от такой судьбы, но её не миновать, и это мой долг. Я приму его с распростёртыми объятиями ради капитула, хотя я не такой великий человек, как Первый Призрак, и не продержусь долго».

Кордат смотрел, как его хаджар дошел до середины ангара и остановился, глядя на черный обтекаемый челнок, который должен забрать его на «Адонай». За ним попеременно остановились слуги и сервиторы. По обеим сторонам ангара, выстроившись рядами, стояли навытяжку облаченные в полный доспех в честь отбывающего брата все космические десантники Логополя, за исключением третьей роты и тех, чей долг не терпит отлагательств. Настроение у всех было мрачное. Боевой брат не просто улетал куда-то. Каждому из присутствующих были известны шансы Карраса вернуться вообще когда-нибудь, живым или мертвым.

Кордат, пока Каррас был внизу, велел техножрецам облачить себя в полный силовой доспех. Теперь старший библиарий являл собой отполированное, блистающее олицетворение мощи и положения. Печати чистоты в изобилии украшали сверкающий керамит, выпуклый знак Крукс Терминатус и форменные части доспеха, покрытые надписями и чеканкой, изображающей самые великие из его личных побед. С массивных наплечников до самого пола тянулась сзади плотная мантия.

По правде говоря, Кордат, глядя на своего хаджара, чувствовал себя чересчур разодетым. Каррас облачился в простое одеяние тёмно-синих тонов библиариуса. Он выглядел почти что голым на фоне бронированной мощи остальных. Но так и должно быть. Указания, полученные от Караула Смерти, были четкими: те, кого отобрали для службы, должны прибыть без доспехов. Они не наденут доспехи, пока не примут Вторую присягу. Никогда в Карауле не служившим это мало что скажет. Но Кордат помнил свой срок даже сквозь разделяющие столетия. В те дни беспрестанных тренировок без второй кожи он снова ощущал себя чертовым неофитом. Каррасу это вряд ли придется по вкусу, как не пришлось ему, но в этом есть определенный смысл. Его хаджар скоро поймёт.

Лётный капитан Кри, который уже снова поднялся на борт челнока, чтобы сделать последние приготовления перед отлётом, спустился по трапу и остановился перед Каррасом. Он низко поклонился и произнёс короткое приветствие. Каррас не сумел выдавить улыбку. Он просто кивнул. Капитан поклонился снова, чётко развернулся и убыл обратно на челнок. Но в этот раз за ним следом отправились слуги и багажные сервиторы Карраса. Первый кодиций остался один, на нём сошлись взгляды всех боевых братьев. Пора.