Поэтому английскому журналисту пришлось довольствоваться лишь общими словами. Когда в 1947 году США получили от Совета Безопасности ООН временный мандат на управление Микронезией, они обязались «способствовать политическому, экономическому и социальному прогрессу населения подопечной территории... в направлении к независимости». Этот «прогресс» зашел так далеко, что все четыре «государственных образования»: Содружество Северных Марианских островов, Республика Белау, Федеративные Штаты Микронезии и Маршалловы острова, на которые разделили подопечную территорию, заключили с США соглашения о «содружестве», или «свободной ассоциации».

— Какова сейчас обстановка на атоллах Бикини и Эниветок, где проводились ядерные испытания? — поинтересовался Шеппард.

По словам Зедера, это было так давно, что не стоит и вспоминать. А как насчет гигантского военного строительства, которое ведет Пентагон в этом районе? Сплошные выдумки и преувеличения, в чем мистер Шеппард может убедиться сам.

— Значит, я могу посетить любое место и даже Кваджалейн?

— Конечно. Кстати, последний я вам особенно рекомендую. Там есть чудесный уголок, остров Эбей, где живут одни туземцы. Это настоящий рай на земле.— Фред Зедер говорил так проникновенно, что у корреспондента Би-би-си не возникло и тени сомнения в его искренности, хотя помощники почему-то с двух сторон довольно бесцеремонно дергали шефа за рукава.

Но прежде чем отправиться в «рай на земле», Шеппард посетил военно-воздушную базу Ванденберг, не преминув описать этот визит в дневнике: «Отсюда производится запуск ракет МХ, нацеленных на Маршалл о вы острова. 4.30 утра. Дождь льет как из ведра. Прибыла группа телевизионщиков программы новостей. На мониторе внутреннего телевидения — ворота базы. Демонстранты начали собираться там около шести утра. К восьми на территорию базы доставляют на вертолетах поднятых по тревоге солдат. Команда телевизионщиков носится от одной группы демонстрантов к другой. Те ложатся под колеса машин. Их арестовывают. Большинство лозунгов, написанных на транспарантах, против МХ, против Рейгана, часть — в защиту жителей Маршалловых островов. Совершенно не представляю, что им может грозить».

Неведение корреспондента Би-би-си восполнил в Гонолулу Джифф Джонсон из центра по изучению ресурсов Тихого океана. Речь, оказывается, идет о том, чтобы защитить исконные права островитян от произвола американской администрации. Кваджалейн, объяснил Джонсон, представляет собой ожерелье из девяноста семи коралловых островков, плотным кольцом окружающих огромную лагуну. Самый большой остров носит название атолла. Все остальные почти непригодны для жизни. Когда в 1964 году Пентагон решил разместить здесь секретный полигон, всех жителей Кваджалейна насильственно переселили на крошечный островок Эбей, лежащий дальше к северу. А в 82-м американцы узаконили их изгнание, навязав так называемое «соглашение о свободной ассоциации», которое предоставляет США право пользоваться Кваджалейном в качестве ракетного полигона в течение 50 лет. Мнением островитян никто даже не поинтересовался.

— Но, в конце концов, какая им разница, где жить, на Кваджалейне или Эбее? Мне рассказали, что последний просто райский уголок...

— Слетайте туда и тогда поймете, в чем разница,— загадочно посоветовал Джонсон англичанину.

«Самолет, в котором я летел, приземлился в Маджуро, административном центре Маршалловых островов. В международном аэропорту царит такая же неофициальная атмосфера, как на автовокзале где-нибудь в американском городке на Среднем Западе. Мне охотно рассказали, что атолл Кваджалейн выбран в качестве мишени, потому что его лагуна мелководна и водолазы легко могут достать со дна то, что осталось от ракеты. Когда производятся запуски, на набережной там поднимают красный флаг и всякое передвижение по лагуне запрещено. Если ракеты прилетают ночью, зрелище потрясающее: они напоминают падающие звезды. Странно, но об Эбее никто ничего толком не знает»,— записал в дневнике Шеппард.

Впрочем, ему самому тоже не удалось познакомиться с «райским уголком»: «Полет из Маджуро до Кваджалейна на 50-местном самолете занимает час. Сверху можно хорошо рассмотреть полушария радаров, административные здания и жилые дома. На Кваджалейне меня, по-видимому, ожидали. В самолет заходит небольшого роста коренастый человек из службы безопасности с пистолетом и в зеркальных очках. Он вежливо сопровождает меня к выходу и заявляет, что со мной запрещено кому бы то ни было разговаривать. По прошествии часа он усаживает меня снова в самолет, вылетающий в Маджуро».

Шеппарду дали, как говорится, от ворот поворот, потому что лента, которую он намеревался снять, не устраивала Пентагон. И вовсе не из-за боязни разглашения военных секретов. Истинную причину раскрывает репортаж его коллеги, корреспондента токийской «Майнити дейли ньюс» Апуси Кусе. Как считает японский журналист, ему повезло, поскольку он не стал сообщать американским властям на Гуаме об истинной цели поездки, объяснив, что хотел бы посетить Эбей по заданию одной благотворительной организации.

Получив разрешение, Кусе взял билет на самолет компании «Континентл Майкронезиа», который после трех часов полета приземлился на американском военном аэродроме Бухольц на южной оконечности Кваджалейна. После того как пассажиры-американцы покинули салон, немногих оставшихся микронезийцев вместе с журналистом препроводили в автобус без окон, напоминавший тюремный фургон, и доставили на пристань Эко на противоположной стороне острова. Поторапливаемые сержантом военной полиции, они бегом проследовали на паром, который тут же отчалил.

Кусе знал, что Эбей невелик — километр в длину и несколько сот метров в ширину. Раньше на нем обитало 56 человек. Теперь — около 10 тысяч. Поэтому журналист был готов к тому, что при такой скученности особых красот он не увидит. И все-таки, только попав на Эбей, понял, почему местные жители называют его «Островом отчаяния».

«Когда высаживаешься на пристани в Эбее, прежде всего поражает зловоние, которое исходит отовсюду. В резком контрасте с зеленым Кваджалейном здесь нет ни тропических деревьев, ни зелени. Кокосовые пальмы, панданус, хлебные деревья были вырублены при строительстве жилищ,— рассказывает Кусе.— Рабочий поселок представляет собой цепочку стандартных бараков и неказистых хижин. В каждой комнате ютится от 10 до 40 человек. Весь остров и даже окружающие его рифы усыпаны битым стеклом, консервными банками, отбросами. На пыльных улицах играют дети, а босоногие малыши роются в зловонных мусорных кучах.

Большая часть сточных вод сбрасывается прямо в лагуну, где обычно купаются островитяне. Даже в официальном отчете указывается, что зараженность воды в ней в 25 раз превышает норму по стандартам Всемирной организации здравоохранения. Из-за страшной перенаселенности и антисанитарных условий на острове свирепствуют дизентерия, гепатит, лихорадка, грипп, желудочные расстройства, кожные и легочные болезни. Весь медперсонал в единственной больнице Эбея — два доктора-филиппинца и один фельдшер-микронезиец, но по истечении двухгодичного контракта они, по-видимому, покинут остров, так как практически не могут оказать никакой помощи. К тому же Эбей испытывает острейшую нехватку питьевой воды, которую примерно дважды в месяц привозят на баржах с Кваджалейна».

И все-таки вашингтонский чиновник Зедер не преувеличивал, говоря, что на атолле есть чудесное место. Он лишь перепутал Эбей с Кваджалейном, где расположена военная база и живет американский персонал. Здесь дома, снабженные кондиционерами, действительно прячутся в тени пальм посреди аккуратно подстриженных зеленых газонов. К услугам американцев прекрасная больница, плавательные бассейны с изумрудной водой, теннисные корты, спортивные городки, бесплатное кино.

Только доступ в этот райский уголок имеют лишь семьсот «счастливчиков» из местного населения. У них есть пусть самая грязная и тяжелая, но работа. У остальных, загнанных на Эбей, нет ничего, даже надежды, поскольку им запрещено покидать остров без специального разрешения.