И вот мы все с венками на головах ведем хоровод вокруг стоящего возле дома огромного развесистого дуба, похожего на увеличенный раз в двадцать круглый декоративный куст, который садовник не ленится подрезать каждое утро. Мы поем, хлопаем в ладоши, величая «косаря» и его «родителей» в лице Оярса и Неллии, затем чьи-то руки выхватывают из хоровода двух парней-именинников: Янисам сегодня особый почет и уважение.

Настала пора следующего момента праздника: надо опеть — «облиговать», как говорят здесь, и дом, и двор, и поля вокруг, ну и конечно, всех жителей соседней деревни.

Подходя к одному из домов, Оярс стучит в барабан, его поддерживают труба и незнакомый мне инструмент в виде посоха со множеством подвешенных наподобие бубенчиков металлических треугольных пластинок. Все дружно поют:

Не спи, не спи, хозяйка,

Я звоню в волшебный колокольчик.

Добрый вечер, мама Яна,

Разве ты не ждала детей, Яна?

Выходи на улицу, встречай гостей!

Вместо «мамы» в дверях появляется высокий парень и с улыбкой предлагает нам смело заходить во двор и растоптать в огороде все сорняки. Как?! Янис пришел с проверкой, а у хозяев не прополот огород? Мы вправе потребовать с нерадивых крестьян сыра и пива. Парень, однако, отлично знает, что торопиться с угощением не следует. Он сетует на то, что как раз накануне Янова дня волк унес козленка, а ячмень съели зайцы.

В конце концов парень несет кувшин со сладким пивом и сыр. Мы уже благодарим «папу» Яна за угощение, но тут в разговоре выясняется, что он пока не женат. Теперь дело за нами — заходим к нему в дом и кидаем на постель пучки травы — чтобы осенью играть хозяину свадьбу. А это кто там спит как сурок в ночь Яниса — брат? Брату под одеяло летит крапивная плеть: кто спит в Янову ночь, тот останется холостым.

Вообще мотив будущей свадьбы часто повторяется как в песнях, так и во всем ритуале Лиго. Чтобы узнать, ожидает ли ее скорое замужество, девушка ставит в канун Яновой ночи около постели цветок мелколепестника и утром смотрит, раскрылся ли на нем бутон, предвещая свадьбу. Гадают и по-другому. Бросают на дуб правой рукой через левое плечо венок: если тот останется в ветвях, в этом году девушка выйдет замуж; пускают по реке два венка: если они сойдутся, быть в этом году свадьбе. Но это к слову, а у нас дело серьезное: ведь обход владений Яниса — не пустая забава. Стоит только заметить какую-либо неряшливость в крестьянских работах, наши куплеты, как русские частушки, становятся колючими — крестьяне всегда очень ревностно относились к своим обязанностям и строго следили за тем, чтобы не нарушались календарные сельскохозяйственные порядки. Поэтому критика в песнях лишний раз доказывает аграрное, так сказать, происхождение Лиго.

На Друсти опускается вечер. Наш путь лежал теперь на вершину большого холма, где высился столб с бочкой наверху. Один из ребят половчее влез с факелом на столб и в тот момент, когда на горизонте угасал последний луч солнца, поджег бочонок. Сильный ветер быстро раздул пламя, и сполохи Янова огня рванулись в небо. Всю ночь, пока не появится утреннее солнце, мы будем хранить огонь. Быстро набирает силу и огромный костер из толстых березовых кругляшей, вокруг которого мы поведем свои хороводы, будем танцевать сурманес («мельницу») и иные танцы Яновой ночи. Далеко во тьме вспыхивают другие костры...

«Лигуо! Лигуо!» — колоколом бьется завораживающее таинственное слово, смысл и происхождение которого не вполне ясны. В латышском языке первоначальное значение этого древнего слова — «плавное движение». С языка ливов его можно перевести восклицанием «Да будет!», что, пожалуй, ближе ритуальной песне.

Целый день уже звучат песни Лиго из неисчерпаемой кладовой народной поэзии и музыки, их могло бы хватить не на одну ночь, а на целый год, ведь до нас дошло более сорока тысяч текстов на тысячу с лишним мелодий! Дошло, несмотря на то, что церковь усиленно боролась с ними. Но народ никогда не терял надежды, что придет время, когда он сможет петь их радостно и свободно, как и праздновать Лиго, день труженика земли, знаменующий расцвет сил природы и ставший в ходе многовековой борьбы с иноземными завоевателями символом бессмертия творческих сил народа.

Веселье между тем в разгаре. Разбившись на отдельные группы, девушки и парни по традиции устраивают шуточное соревнование — кто кого перепоет. Потом уже целые ансамбли стараются перепеть друг друга одновременно.

Отсветы огненного столба падают к подножию холма, где в мшистой низине, в подлеске раскинул лапы папоротник, который, по поверью, цветет в купальскую ночь, но злые духи неусыпно сторожат этот момент. В полночь цветок зацветет и тут же сгорает. Надо успеть взять его в ладонь, и тогда исполнится любое желание, счастливец будет посвящен в тайны языка зверей и птиц. Стоит чуть замешкаться — и ждать такого случая придется еще год.

...Рвется пламя из смоляной бочки в неспокойное небо, где-то гремит далекий гром и полыхают зарницы. Не топот ли это Янова коня? Ведь он вот-вот должен приехать...

— Это произойдет через две минуты в самый темный момент самой краткой летней ночи — в два часа двадцать минут по местному меридиональному времени,— уточняет пунктуальный Гравитис, всматриваясь в циферблат часов. Мы подкатываем к огненному столбу обмотанное соломой и вымазанное дегтем колесо от старой телеги, поджигаем его факелом от костра и спускаем с горы в сторону заката. Прочертив огненной кометой черноту ночи и подскакивая на буграх, наше самодельное солнце, шипя, исчезает в воде. С этого мига и светило, достигнув летнего зенита, пойдет на убыль, пока не скатится до точки зимнего солнцестояния.

Вот и приехал наш долгожданный гость. Девушки, чтобы стать еще краше, ладонями собирают с травы росу Яниса и умываются ею. Грудой красных углей рассыпался костер, но Янова роса уже заискрилась в первых проблесках нового дня.

Увидите утром Яна,

Как солнце играет —

То голубое, то зеленое,

То чисто-серебристое.

Лиго! Лиго!

Александр Миловский

Откуда пошли географические названия — Америка, Европа, Азия, Африка, Австралия? Как родились химические термины — рутений, галлий, гафний, стронций? О происхождении топонимов и вторжении топонимических производных в разные отрасли языка написано много книг, существуют толковые словари, этимологические справочники. Часто разгадка лежит на поверхности — достаточно лишь сравнить корни слов в различных языках, но во многих случаях ответ, найденный в словаре, порождает лишь новые вопросы: это означает, что к единому мнению специалисты так и не пришли. Попробуем свести воедино разные версии и в очередной раз поломаем голову над «детскими вопросами». Они ведь только называются «детскими», чаще всего за ними скрываются глубины истории и «белые пятна» на карте знаний.

Итак, почему «Америка», а не «Веспуччия»? Этот вопрос в течение уже нескольких столетий задают ученые и просто любознательные люди, интересующиеся историей географии. Впрочем, есть ли здесь тайна? «Советский энциклопедический словарь» (М., 1981) сообщает, что флорентиец Америго Веспуччи, «участник нескольких испанских и португальских экспедиций (1499—1504) к берегам Южной Америки, названной им Новым Светом», «впервые высказал предположение, что эти земли — новая часть света, которую лотарингский картограф М. Вальдземюллер назвал (1507) в честь Америго Веспуччи Америкой». Все правильно. Мы нисколько не оспариваем информацию, сообщенную в солидном издании, однако ответа на вопрос, почему «Америка», а не «Веспуччия», оно не дает.