Негативное влияние оказало и то обстоятельство, что в действиях многих партийных работников советнического аппарата наблюдались характерные для периода «застоя» очковтирательство, стремление докладывать то, что хотело бы слышать руководство КПСС, выдавать желаемое за действительное, а также недостаточная инициативность и привычка ждать директивных указаний сверху. Например, в докладах в Москву было немало таких оценок складывающейся в Афганистане ситуации: «В последнее время приняты меры по упорядочению и завершению земельно-водной реформы. Поступательно идет процесс возрастания доверия народа к революционной власти, к НДПА… Имеются все возможности для формирования НДПА на марксистско-ленинских принципах…» (Эти оценки взяты из доклада в Москву, подписанного послом СССР в Афганистане Ф. Табеевым и старшим группы партийных советников Г. Ломоносовым.) Были, конечно, и принципиальные, объективные оценки, но они являлись скорее исключением.

Зачастую в силу недостатка советнического опыта советские представители подменяли в работе афганцев, исполняя за них конкретные обязанности, что формировало у последних иждивенческие настроения, приводило к самоустранению от решения текущих проблем и давало возможность сосредоточиться на ведении внутрипартийной борьбы. Один из видных функционеров НДПА вспоминал позже со злорадством: «Начинается заседание Совета Министров. Садимся за стол. Каждый министр пришел со своим советником. Заседание идет, дискуссия разгорается, и постепенно советники подвигаются все ближе к столу, соответственно от стола отдаляются наши, а потом и вовсе за столом остаются одни советники, схлестнувшись между собой.

Ущерб был большой. Многие афганские деятели, в том числе из руководства, передоверив дела советским представителям, сосредоточились на фракционной деятельности, борьбе за власть…»

В Кабульском политехническом институте был даже советник — водопроводчик. Ходили толпами по министерским кабинетам, оттаптывая друг другу пятки, «собачились», как, не удержавшись от крепкого слова, выразился один из наших бывших послов в Кабуле.

Генерал А. Афанасьев, длительное время работавший в Афганистане, откровенно оценил свою деятельность: «Как ни горько признавать, мы отчасти сами породили захребетников и в среде афганского военного командования и управленческого аппарата! Нас поражало оправдание многими афганскими руководителями безответственности и преступной халатности должностных лиц. Приведу пример. Подразделение ночью с оружием уходит к мятежникам, а оставшиеся без солдат офицеры никакой ответственности не несут. На наш недоуменный вопрос, почему с них не спрашивают, старшие начальники отвечали: «Значит, они ничего не могли сделать». — Ну хотя бы покритиковать на совещании офицеров, — не унимались мы. На что афганцы спокойно отвечали: — У нас это не принято. Это может обидеть людей».

Поскольку сельское хозяйство являлось ведущей отраслью экономики Афганистана, земельная реформа занимала особое место в ряду намеченных НДПА основных социально-экономических преобразований. Это объяснялось не только ролью аграрного сектора в национальной экономике (в 22750 кишлаках проживало более 87 % населения, доля в ВНП составляла 56 %), но и необходимостью создания широкой социальной опоры режима в лице безземельного и малоземельного крестьянства. Основные принципы проведения водно-земельной реформы были сформулированы в Указе Ревсовета «О земле» от 30 ноября 1978 г. Он устанавливал изъятие излишков земли в пользу государства без компенсации и бесплатное наделение землей безземельных и малоземельных крестьян и кочевников. Началом земельной реформы принято считать 1 января 1979 г., когда был принят специальный указ об осуществлении реформы в первых десяти провинциях страны.

До Апрельской революции 76 % сельского населения Афганистана были лишены земли. Феодалы сдавали ее в аренду на кабальных условиях: из шести мешков собранной пшеницы только один доставался крестьянину. Нищета была повсеместной.

В ходе земельной реформы государством было изъято без компенсации у 35 тыс. землевладельцев 740 тыс. га земли. Из них 665 тыс. га бесплатно передано для 296 тыс. семей безземельных крестьян; 40 тыс. га выделено для организации государственных ферм и 33,5 тыс. га — для нужд муниципалитетов.

Однако земельная реформа была слишком радикальной, порочной в своей основе и проводилась без учета существовавших в Афганистане реалий. К тому же не был создан механизм, обеспечивающий ее реализацию. Бесплатно получив землю, крестьяне не знали, что с ней делать дальше, так как у них не было ни орудий труда для ее обработки, ни семян, ни денег. Религиозные крестьяне считали, что земля уже давно поделена Аллахом, поэтому никто не вправе делить ее снова. Над крестьянами также довлели вековые родовые, племенные и клановые традиции, которые стояли на страже интересов старейшин и феодалов. Многих настораживало то, что мероприятия по земельной реформе проводились только путем административных мер, запугивания и репрессий. При этом часто допускались злоупотребления властью (наделение лучшими угодьями своих родственников, соплеменников, друзей, взяточничество и т. д.). Кроме того, ни у кого не было уверенности, что завтра эту землю не отберут так же легко, как и дали.

Земельная реформа не принесла ожидаемых сдвигов в сельском хозяйстве, а, наоборот, разрушила сложившуюся систему хозяйствования, усугубила продовольственную проблему, породила несправедливость и явилась одним из факторов усиления мятежного движения. Она подорвала доверие крестьян к правящему режиму и вместо блага для них принесла разорение и обнищание. В конечном итоге режим НДПА пал во многом из-за того, что проводимые ею преобразования ничего не дали крестьянам, а они составляли большинство населения страны.

Принципиально важное значение для НДПА имело также справедливое разрешение национального вопроса. Ведь Афганистан многонациональное государство. В стране традиционно проживало и проживает более двадцати народностей трех основных этнических групп: пуштунская (афганская), иранская и тюркская. Различают, правда, и другие группы, но они малочисленны и существенного влияния на ситуацию в стране не оказывают. На территории страны проживает около 90 племен. Народности Афганистана всегда отличались друг от друга по количественному составу, уровню социально-экономического развития, исторически сложившейся роли в политической и экономической жизни страны. Преобладающей по влиянию на все слои населения афганского общества столетиями является пуштунская группа.

Точные сведения о численности населения Афганистана отсутствовали. Согласно выборочной переписи, впервые проведенной в 1979 г. (это мероприятие тоже использовалось против НДПА. Оппозиция усиленно запугивала афганцев, заявляя, что перепись проводится с целью учета молодых людей и последующей отправки их в Сибирь), население страны насчитывало оценочно 15,5 млн чел. (по оценке 1987 г. — 18,6 млн чел.).

Примерный этнический состав:

пуштуны — 9 млн чел. (48 % от общей численности населения);

таджики — 3 млн чел. (16 %);

хазарейцы — 2 млн чел. (11 %);

узбеки — 1,5 млн чел. (8 %);

туркмены — 0,5 млн чел. (3 %);

другие национальности (белуджи, чараймаки, муританцы, казахи, киргизы, арабы, нуристанцы, пашаи, памирцы, индусы и др.) — 2,6 млн чел. (14 %).

Пуштуны. Нельзя понять Афганистан, не поняв пуштунской проблемы. В чем же ее суть? Дело в том, что общая численность пуштунов достигает 18,5 млн чел. (9 млн чел. из которых проживает в Афганистане, а остальные — в Пакистане).

Среди них, особенно пуштунской феодальной знати и вождей племен, весьма сильны настроения в пользу самоопределения и образования на территории традиционного расселения пуштунских племен собственного независимого государства Пуштунистан.