Подняла голову и приподнялась на локтях, взглянула на него. Он не смотрел на неё, только на меня – не отрываясь. В глазах – огонь, нижняя губа сжата зубами, руки сжимаются в кулаки, член – стоит по стойке смирно. И это не сон, не фантазия, не грязная порнушка, которую тайком смотрю по ночам, нет. Это реальность.

Она отстранилась и её рот сменила его рука – настойчивая, резкая, грубая. Он протолкнул в меня два пальца, растягивая, и я вскрикнула от резкого контраста. Туда–обратно, туда–обратно, и снова на моей плоти влажное дыхание и мягкий язык, шелковистый и ласковый.

Я потерялась в ощущениях. Их было слишком много, я даже не могла распознать, что мне нравится больше – её ласки, или его. Рука, язык, рука, язык, рука, язык…

Звук разрываемой фольги, я уже ничего не понимаю, только чувствую, как она меня лижет – бережно, осторожно, внимательно, не упуская ни одного сантиметра. Её язык, снова его рука, её язык, его…

Я закричала так громко от резкого толчка, что он вздрогнул. Попытался отстраниться, но я уже не контролировала своё тело – обхватила его ногами и вжала в себя, до упора, пока не почувствовала жёсткие волоски на своих бёдрах. Вскрикнула ещё раз, когда он проник так невыносимо глубоко, и начал двигаться резкими рывками – ещё глубже. Хватала ртом воздух, сжала покрывало пальцами – слишком.

Девушка легла рядом со мной, перекатилась на бок и провела ладонью по моей груди. Поцеловала в плечо, и я задохнулась – сколько нежности. Я повернула голову в её сторону, посмотрела на неё затуманенным взором – только светлый силуэт. Потянула руку к её губам, она облизнула мои пальцы, и я снова застонала – толчки стали ещё чаще и ещё сильнее.

Она накрыла мои губы своими, начала ласкать мой рот языком – так же, как и другое место совсем недавно. Мой вкус у неё на губах, моя влага – я ещё раз застонала и запуталась пальцами в её мягких волосах – очередной контраст. Почувствовала шершавые ладони на бёдрах, меня дёрнули вниз и наш с ней контакт быстро прервался. Но мне нужно было что–то, иначе я просто начну орать, как ненормальная. Что… Её грудь, на уровне моего лица. Я резко дёрнула рукой вырез на её рубашке, несколько пуговиц отскочили в сторону. Опустила чашечку светлого бюстгальтера и припала к её груди – мягкой, шелковистой. Она хрипло застонала, а я просто начала сосать её кожу, чтобы заглушить собственные крики.

Он трахал меня жёстче и жёстче, она прижималась ко мне грудью и гладила мои волосы. Я тихо постанывала в её кожу, а потом посмотрела вниз – её рука была под плиссированной юбкой. Я накрыла её своей, отодвинула в сторону – я хочу это почувствовать. Провела по такой же гладкой, как у меня коже, она застонала громче. Снова припала к груди, прикусила сосок и ввела в неё палец – она сжала его внутренними мышцами и задвигалась навстречу моей руке. Такая мягкая, податливая… Я начинаю понимать мужчин, начинаю понимать, почему они боготворят женское тело.

Я трахала её пальцем, но чувствовала, что этого мало. Добавила второй, и она пронзительно закричала. Наши крики, стоны перемешались – в один протяжный, потому что внутри меня всё ещё двигался он – нетерпеливо, сильно, со звонкими шлепками плоти о плоть. Удовольствие, я уже не понимала чьё – моё, её, его? По всему телу шли волны, по коже бежали разряды тока, забыла, как надо правильно дышать, когда почувствовала, что она вздрагивает от приближающегося оргазма. Я тоже задрожала, укусила её за грудь и надавила пальцем на её клитор. Она забилась, вцепилась в моё запястье, царапая его ногтями и сжала мою руку бёдрами – словно бешеная. Я хотела дать ей хоть что–то, и я смогла это сделать, но не до конца.

Мои руки резко дёрнули и вытянули над головой. Он накрыл меня, придавил собой, прижался лбом к моему и посмотрел так жарко, что я почувствовала этот жар костями. Девушка продолжала постанывать, я хотела повернуть голову, чтобы посмотреть на неё, но он не дал мне этого сделать, грубо поцеловав и вторгшись языком в мой рот. Повторял движения своего члена, и я снова потерялась в ощущениях.

Дрожь пробежала по телу, потом жар. Снова дрожь, снова жар и я чувствую, что уже близко. Он двигается по–прежнему дико, слишком сильно давит на меня внутри, но это чувствуется хорошо. Очень–мать–его–хорошо.

Он укусил мою нижнюю губу, зажмурился, опустил голову и зарылся лицом в мои волосы. Просипел на ухо:

– Давай. Давай, ну же.

Этого было достаточно. Я закричала, запрокинула голову и начала биться под ним, сжимать кулаки и впиваться ногтями в собственные ладони. Он снова заткнул меня поцелуем, толкнулся ещё несколько раз и протяжно застонал, следуя за мной.

Всё, что я могла прошептать, когда лежала под ним, подрагивающим и обмякшим, это:

– Спасибо.

***

They say so and so is datin'

Love you or they're hatin'

But it doesn't matter anyway

'Cause we're here tonight

Justin Timberlake «Like I love You»

Она ушла первой – быстро приняв душ, переодевшись в сменную одежду и собрав оторванные пуговицы с кровати. Я смутно помню, что она попыталась дотронуться до него, опускалась перед ним на колени, но он только коротко отрезал: «Нет».

И она ушла.

Я решила не гадать, почему он не стал её трахать, так же как меня – в конце концов это его лично дело, кого трахать, ведь правда? Просто лежала, глядя в потолок, и прижимаясь лицом к жёсткому покрывалу. Разомлевшая, довольная, как кошка. Он лежал рядом – голый, и это показалось странным – на мне всё ещё были чулки и нижнее бельё. Целовал плечо, улыбался, подпирая голову рукой и оставлял дорожки кончиками пальцев по моему животу.

– Ты красивая, – сказал тихо, перед очередным поцелуем.

– Ты тоже, – ответила я, улыбнувшись.

– Я стесняюсь спросить, и это звучит глупо, после того, что мы сделали, – сказал он, беря мою руку в свою и целуя мою ладонь, – Но, может быть, скажешь, как тебя зовут?

Я хрипло расхохоталась – а ведь правда, имени своего я до сих пор не сказала. Он тоже рассмеялся, уткнувшись носом в мою макушку и сжал мою руку.

– Соня, – представилась я с улыбкой, – Очень приятно.

– Очень, – улыбнулся он, – Останешься?

Оглядев номер беглым взглядом, я покачала головой:

– Не могу. Дети. Нужно контролировать, а то проспят, не позавтракают и заработают язву.

– Понятно, – он улыбнулся, но глаза стали грустными – хотел бы, чтобы я осталась.

– В другой раз, хорошо? – пообещала я, сама не уверенная, что смогу сдержать это обещание.

– Хорошо. А будет этот другой раз?

– Возможно, – уклонилась от ответа я, садясь на кровати, – А ты хочешь?

– А ты?

– Это не ответ.

– Это не вопрос, – огрызнулся он.

– Я тебя совсем не знаю, – с укором сказала я.

– Да ну? – он саркастически усмехнулся и бросил на меня короткий взгляд, когда я поправляла бельё.

– Ну, за исключением некоторых анатомических деталей, – я закатила глаза и подняла платье с пола.

– Зачем ты пришла сюда? – серьёзно спросил он, прикрывшись покрывалом.

– Честно? Я сама не знаю, Эрвин. Просто пришла.

– Ты жалеешь?

– Нет.

Натянув ткань через голову, я повернулась к нему спиной.

– Застегни, пожалуйста.

Он медленно потянул молнию вверх, а я невольно зажмурилась от коротких прикосновений к голой спине – как током прошибло. Поняла, что хотела бы остаться, хотела бы плюнуть на всё, но…

Платье надето и ощущается чем–то не правильным на моём теле. Словно тиски, или какой–то тугой кокон – зачем? Почему бы просто не снять его, не рухнуть на кровать и не продолжить?

– Мне пора, – сипло сказала я, – Ещё раз спасибо. Это было…

Он кивнул, погладив мою ладонь и быстро поцеловав её. Я нашла туфли, которые слетели в меня и поскакав на одной, а потом на другой ноге обулась. Вытащила из сумочки складную расчёску–зеркальце, причесалась и перекинула волосы на одно плечо – так удобнее. Ещё раз улыбнулась, наклонилась и поцеловала в щёку.