Когда-то давным-давно, у меня еще была вера в людей, которые поступают правильно. Но, к сожалению, реальность всегда наступала на эти наивные заблуждения. Когда мне было девятнадцать, я осуществил свою мечту, получил работу в музыкальном магазине. Это была сетевая точка, но какая разница. Вроде музыкального эквивалента работы в Wendy’s (американская сеть ресторанов быстрого питания – ред.), но меня это не пугало. Я мог целыми днями слушать музыку и получил приятную скидку на все компакт-диски, какие только хотел. Это было большое событие, несмотря на то, что я всегда должен был аккуратно выглядеть - что я ненавидел, но, тем не менее, исполнял с удовольствием, потому что это был первый раз, не считая, собственно, музыкальной деятельности, когда я действительно был хорош в чем-то. Это может показаться глупым, но работа в этом магазине заставляла меня чувствовать себя нормальным, а, даже для меня, быть нормальным - крайне необходимо, хотя бы время от времени.

Вот только было одно “но”. У меня были длинные волосы. Это может показаться абсолютно несущественным на фоне современных стандартов и привычек, но еще без малого пятнадцать лет назад это было большой проблемой, особенно на Среднем Западе. Я не красил их, не делал из них дреды, у меня не было никакой сумасшедшей прически, у меня просто были длинные волосы. Казалось бы, что в этом такого? Очевидно, ответ на этот вопрос был "много чего ". Видите ли, в списке правил этой сети магазинов было указано, что у сотрудника мужского пола волосы не могут доходить до воротника. Я, быть может, начал бы париться из-за этого, но ведь меня даже не предупредили и не поставили в известность об этом при приеме на работу. Через несколько месяцев, объявился хозяин и решил прошвырнуться по магазину, чтобы посмотреть, как идут дела. Ни о чем не догадываясь, я представился. Он только раз посмотрел на меня, затем повернулся к своему помощнику и сказал: "Или он обрежет волосы, или уйдет отсюда". Мой менеджер сделал все, что было в его силах, чтобы заступиться за меня, но ущерб был непоправим. Они, черт возьми, уволили меня.

Вы готовы послушать настоящую лажу?

На другом конце города, в другом магазине этой же сети был парень с волосами даже длиннее, чем у меня, и он проработал там семь лет. Семь гребанных лет. Менеджер магазина прятал его во время проверок. Я привел его в качестве примера, чтобы мне было позволено остаться на этой работе, но никто не хотел раскачивать лодку и говорить что-либо. Я был уволен; а он продолжал работать до тех пор, пока эта сеть магазинов не обанкротилась. Я могу только помолиться, что он протирает полы своими волосами в биотуалетах Толедо, штат Огайо.

Итак, когда атмосфера накалилась, люди сдали меня, чтобы сохранить работу, и так сделает большинство. И тот длинноволосый парень мог бы сказать что-нибудь, но он ничего не сказал. Вы, можете спросить меня, почему после столького времени я все еще чувствую обиду из-за этого. Клянусь, я даже не думал об этом эпизоде, пока не начал писать о нем сейчас. Но, пожалуй, я все еще зол из-за этого. Причина моей злобы в том, что это было несправедливо, а я твердый защитник справедливости. Проигрывая в честной игре, ты расстраиваешься проигрышу и учишься, как сыграть лучше в следующий раз. Но в том, что тебя нагибают и трахают как последнего урода, чтобы кто-то на пару гребанных дней порадовался за себя, и есть суть того, почему я до сих пор зол по этому поводу. Да, наверное, оно того не стоит, учитывая, что я добился довольно многого за эти годы. Да, это была, в лучшем случае, временная работа, и я многому научился, глотая свою гордость и смиряясь с тем, что людям по-прежнему неуютно рядом с патлатыми парнями. Но было ли это правильно?

Я рвал задницу на этой работе, и благодаря мне даже выросла прибыль. Я был вежлив с покупателями, и, будь я кем-нибудь другим, мне светило бы повышение. Я знаю, даже тогда я не был большим сторонником компромиссов, хотя в глобальном устройстве вещей это маловажный пункт. Но что действительно не должно было иметь никакого значения, так это длина моих гребанных волос. Меня поимели дважды: первый раз - владельцы магазина, второй - мои друзья. Вас еще удивляет, почему меня это бесит? Подпустите больше людей к своим чувствам, и вы ослабите хватку и потеряете контроль над ними. Для меня это был горький урок о том, что есть доверие и справедливость. К счастью, в моей жизни появились люди, которые возродили во мне веру в эти два ценных понятия. Но большинства людей все еще вызывают у меня смутные сомнения. И, я думаю, так будет всегда.

Моя главная мысль в том, что в жизни неизбежны моменты, когда вы будете слетать с катушек. Если кто-то говорит вам обратное, шлепните его по руке, потому что он только что соврал вам. Так если это просто жизненный факт, как можно называть его грехом? То, что вы будете злиться - это данность. Ханжи и святоши скажут вам, что это еще одна испостась Первородного Греха и что Бог будет милостив, если вы попросите его о прощении. Вы что, мать вашу, шутите? Кто вы такие, чтобы рассказывать мне про "Бога", и, если "Бог" существует, кто вы, черт побери, такие, чтобы говорить за него? Вы знаете Бога? Вы встречали Бога? Ладно, вот вопрос попроще: вы гребанные лжецы? У вас когда-нибудь было мнение, полученное без помощи Божественной Спиритической планшетки? Или Господь посылал вам сообщение с небес? А он вставил в него смайлик с нимбом? У этих святых изворотливых змей - торговцев нефтью - воды хватает лишь на рюмку; но они знаю все возможные способы, как утолить жажду тех, кому не хватает ответов.

Самые темные моменты возникают в расселинах, к которым мы стараемся не приближаться. Мы тащимся сквозь череду событий и встреч, отчаянно уцепившись за тарзанку в страхе отпустить ее. Тем временем ирония, которая является нашей сутью, просачивается в эти самые трещины. В результате часть нашего личного дерьма изливается на других. Так испорчены ли мы нашей средой - или же окружены порчей? Что первичнее: разногласия или судьба? Да пусть нас всех утянет эта неудовлетворенная трясина, мне до этого нет дела. Я надеюсь, что мир подхватит вирус. Я надеюсь, что мир однажды проснется без печенки после того, как проститутка накачает его наркотой, - он, мать его, вполне заслуживает этого, ведь он меня бесит.

Но, знаете, я сочувствую. Я понимаю. У нас у всех есть проблемы. У нас у всех бывают дни, когда то, что мы едим, больше смахивает на собачий корм. У нас у всех бывают дни, когда появляется такое чувство, будто над нашим ртом табличка "мочиться сюда". В эти особые дни мы все склонны метать друг в друга огненными кинжалами из наших глаз. Души мира кричат в муках, и все они говорят одно и то же: "Отвали и сдохни".

Единственное, о чем нужно помнить, - это то, что вы не одиноки во всем этом бардаке. Мы все проходим через одинаковые ситуации, и мы все ждем момента, чтобы выпустить пар. Если это означает, что все мы грешники, тогда послушайте, грешники, присаживайтесь на пол, устраивайтесь поудобнее. Придвиньтесь поближе друг к другу. Не стесняйтесь. Всем удобно? Отлично. Как вам это: мы грешим потому, что нам говорят, что мы грешим. Поэтому, говорю я, хватит с нас слушать. Мы просто отключим их волну, как у местного радио. Мы все должны прикинуться в меру глухими, когда дело доходит до безумий пастырей и религиозных фанатиков. Но, может быть, просто дело во мне. Так уж вышло, что я - циничный сукин сын. Эта страшная сказка на ночь, под названием Библия красива и все такое, но она - не больше, чем пыльный том из пыльных времен. И пусть Ветхий Завет - это та же Тора. Христианам настолько не хватает воображения, что они заимствуют и воруют для собственной религии. Они думают, что выходят сухими из воды, но они просто заврались. Благоверные евреи смотрят на христиан так же, как христиане смотрят на мормонов.

Вы хотите знать, что выводит меня из себя?

Вы все, вашу мать, выводите меня из себя.

У меня кишки заворачиваются от того, как сильно вы все пытаетесь иметь друг друга. Вы причиняете мне физическую боль, потому что мы все сидим на этой скале уже примерно 200 000 лет, а вы до сих пор не можете разобраться в своем дерьме. Все вы печальные, голодные, изможденные, жалкие сгустки аномального клеточного воспроизводства, и я по-прежнему не могу привыкнуть к мысли, как сильно вы все похожи на меня. Самого по себе этого достаточно, чтобы захотеть вырвать глаза из своих глазниц и сказать всем, что это "дыры наслаждения" как в секс-шопе, но факт, что вы все удовлетворены, что вы, вашу мать, со всем согласны, делает это невыносимым. Если бы у вас было не две ноги, а больше, вы бы лазили по стенам. Если бы у вас было более двух глаз, от вашего дыхания все равно несло бы отбросами.