При этом рыбак напевал какую–то песню — тихую, монотонную мелодию, которая странным образом подействовала на Форса, заставив его вздрогнуть. Этот рыбак не был и степняком. И Форс уже не сомневался, что он не выслеживал Зверолюдей. Немногие горцы, пережившие встречи с ними, рисовали совсем другую картину — Зверо–люди никогда не занимались рыболовством и у них не было таких умных и приятных лиц.

Этот темнокожий чужак был совсем иной породы. Форс оперся подбородком на сложенные руки и попытался определить предков из всего того, что видел — это был его долг как исследователя.

Ну, а отсутствие у него одежды… означало, что он привык к более теплому климату. Обнаженным можно было ходить здесь до наступления осени. Он вооружен копьями и — точно — луком с колчаном, полным стрел; они лежали на земле чуть дальше. Но этот лук был более коротким, чем тот, что был у Форса, и, похоже, сделан не из дерева, а из какого–то темного материала, отражавшего солнечный свет.

Наверное, он прибыл сюда из краев, где его раса была могущественной и ничего не боялась: он не таясь разбил лагерь и напевал, готовя пищу, словно ему было наплевать, что он может привлечь чье–то внимание. Хотя он–то находился на острове, оборонять который было легче, чем если бы нападение состоялось на берегу озера.

Именно в эту минуту рыбак закончил чистить рыбу, насадил ее на заостренную веточку, которую затем установил над огнем, чтобы рыба обжарилась, а сам тем временем поднялся и швырнул леску с наживкой в воду. Форс прищурился. Этот рыбак, похоже, был выше любого жителя Эйри дюйма на четыре–пять, и длина стоявших торчком волос вряд ли превышала два дюйма. Он стоял, продолжая напевать, умело поводя рукой леску, — простое воплощение силы и могущества, которое могло нагнать страху даже на Зверолюдей.

До путников донесся запах приготовляемой рыбы. Лура едва слышно заурчала. Форс колебался, не зная, как ему быть: то ли позвать этого темнокожего охотника, показать ему знак мира и попытаться завязать дружеские отношения, то ли…

Этот вопрос был решен за него. Спокойную тишину озера разорвал чей–то крик. Движения темнокожего охотника были до невероятности стремительны — Форс даже разинул рот от изумления: копья, одеяло, лук и жарившаяся рыба — все это исчезло вместе с их владельцем. Только кустарник несколько секунд качался, а затем затих. И лишь костер продолжал гореть на пустынном галечном пляже.

И тут ветер донес второй крик, подкрепленный глухим топотом, и на край озера рысью выехал табун лошадей, главным образом кобыл, каждая с бегущим рядом с ней жеребенком. Их погоняли двое всадников, чуть ли не слившиеся со спинами своих коней и стремившихся избежать ударов хлещущих веток деревьев. Они направили кобыл к воде и принялись ждать, когда животные напьются.

Форс почти забыл о темнокожем охотнике. Лошади! Он видел их на картинках. Но чтобы увидеть их живьем! Древнее желание его расы — владеть одной из них — вызвало странную ноющую боль в мышцах бедер, словно он уже скакал, сидя на одной из этих гладких спин.

Один из табунщиков спешился и принялся растирать пучком травы, сорванной с берега, ноги своего коня. Он, несомненно, был степняком. Кожаная куртка без рукавов была зашнурована на груди — почти такая же была у Форса. Но его краги, отполированные бесчисленными часами верховой езды, были из шкур. Волосы доходили до плеч, показывая, что он был свободно рожденным, и им не давала спадать на глаза широкая лента, на которой изображался знак его семейного клана и племени. Длинное копье — ужасное оружие в руках всадников — висело на петлях у его седла. Вдобавок ко всему, на поясе у него висела кривая сабля — отличительный признак степняков.

Форс во второй раз подумал, не следует ли ему попытаться подружиться с ними. И снова тут же он получил ответ. Из–за деревьев показалась вторая пара всадников, возрастом постарше. Первый оказался вождем или вторым по рангу в клане всадников: на это указывал металлический значок на его ленте, отражавший солнечный свет. Но вот второй…

Форс дернулся, словно между лопаток в него угодила стрела. И Лура, увидев его тревогу, бесшумно зарычала.

Это был Ярл! Но ведь Ярл был Звездным Капитаном… в настоящее время освобожденным от путешествий в низины. Он не отправлялся в экспедиции уже два или больше года. В его обязанности входило оставаться в Эйри и ставить задачи перед другими Звездными Людьми. Но как бы то ни было, сейчас он скакал бок о бок с вождем степняков, словно какой–то ученик. Что привело его сюда, в низины, заставив нарушить все правила и обычаи?

Форс вздрогнул — он знал ответ на этот вопрос. Никогда прежде сокровищница Звездного Дома не подвергалась подобному осквернению, и его преступление вынудило Ярла покинуть холмы. И если его, Форса, схватят… Каким же будет наказание за подобную кражу? Об этом он не имел никакого представления, но воображение рисовало ему несколько картин, и каждая — ужаснее другой. Однако ему не оставалось ничего другого, как оставаться там, где он был, и молиться, чтобы табунщики его не заметили.

К счастью, большинство лошадей уже успели утолить жажду и отходили от озера. Форс с замиранием сердца следил за ними. Одолжив у одной из них четыре ноги вместо его двух, он смог бы убраться далеко отсюда прежде, чем Звездный Капитан узнает о его присутствии. Он был слишком высокого мнения об умении Ярла, чтобы думать, что следопыт из Эйри не сможет через день–другой обнаружить его след.

Второй табунщик отогнал последних кобыл от воды, в то время как его спутник взобрался на своего коня. Но Ярл и вождь оставались сидеть и рассеянно смотрели на поверхность озера. Форс терпел укусы мух, которые, казалось, прибыли вместе с табуном лошадей, но Лура снова тихо зарычала. Ей хотелось покинуть это место, но она также отлично понимала и то, что если она не хочет, чтобы их присутствие было обнаружено, то она должна оставаться здесь. В отношении самого себя Форс не мог быть так уверен, поэтому он раздумывал, пока то ли из–за нетерпения кошки, то ли из–за перемены в направлении ветра, но им изменила удача, когда запах Луры достиг мирно шествовавшего стада.

Всего за несколько секунд все смешалось. Кобылы пронзительно заржали, обезумев от страха за своих жеребят, носясь по берегу и между всадниками — стремясь ускакать вперед, подальше от этого опасного места. Степняки были захвачены врасплох. Лошадь одного понеслась, увлеченная табуном, и всадник пытался восстановить свою власть над ней; другой же только и мог, что скакать вслед за табуном.

С копьем в руке вождь поскакал следом за ними. Но Ярл еще некоторое время оставался на месте, внимательно оглядывая береговую линию озера, прищурив глаза. Форс прижался к скале, послав строгое предупреждение Луре поступить аналогичным образом. К счастью, Ярл находился на противоположном берегу. Звездный Капитан не мог тягаться в остроте зрения с теми, кого он выслеживал, но насколько ограничен был Ярл в этом отношении, Форс не мог сказать.

Едва смея дышать, кошка и юноша поползли назад. Ярл не двигался с места, продолжая наблюдать. И тут, едва сапоги Форса коснулись земли, раздался топот копыт. Самым быстрым шагом, возможным в лесу, Форс направился на север, прочь от лагеря, который, наверное, разбит где–то на противоположной стороне озера. Ему хотелось заполучить лошадь, но не настолько, чтобы напасть на Ярла и завладеть его конем: слишком высокого мнения был Форс о достоинствах Звездного Капитана.

Ускорив шаг, Форс спросил себя, что же делал тот охотник на острове и не старается, как сам он, в настоящее время как можно быстрее удалиться от лагеря степняков.

По крайней мере он успел захватить с собой поджаренную рыбу. Форс на ходу пожевал пригоршню сушеного зерна из неприкосновенного запаса и несколько ломтей копченого мяса, отдав остальное Луре, которая съела это одним глотком. На десерт он сорвал с кустов полусозревшие ягоды. Но по мере удлинения теней во второй половине дня чувство пустоты в желудке возрастало.