— Позволь, я найду что-нибудь, моя дорогая, — предложил доктор Эндикотт. — Кстати, сейчас время ужина, может, ты сама принесешь его своей маме?

— Да, конечно, с удовольствием. Мы скоро вернемся, мама. Как приятно видеть тебя! Ты выглядишь значительно лучше, правда. — Девушка посмотрела на доктора Эндикотта в надежде, что он поддержит ее оптимизм, но тот уже открыл дверь палаты и ждал девушку.

Юнис последовала за ним в холл. Доктор тихо закрыл за ней дверь. Словно холодными пальцами страх сжал ее сердце, когда она увидела, какое серьезное у него лицо.

— Что-то… что-то не так, доктор? — неуверенно спросила она.

— Боюсь, что да, Юнис. Не хотелось бы тебя тревожить, но я только что узнал нечто, что в корне меняет мое мнение о состоянии твоей матери.

— Ox! — Юнис с тревогой уставилась на него, чувствуя, как начинает дрожать от почти невыносимого страха.

— Твоя мать сказала мне, что в детстве перенесла ревматическую лихорадку. Ты это знала?

— О нет, доктор Эндикотт!

— Очевидно, она не сочла нужным упомянуть об этом, когда у нее случился первый приступ. В наши дни медицина успешно справляется с подобными заболеваниями. Но тогда, видимо, болезнь не долечили, и это повлияло на сердечный клапан. Теперь у нее, что мы называем, митральный стеноз.

— Это… это… — Юнис не смогла закончить фразу. Ее глаза наполнились слезами.

— Я думал, что у нее проблемы с кровообращением, теперь же, когда проведены необходимые обследования, доктор Деннинг, работающий в этой клинике, подтвердил мои выводы — у нее к тому же эмболия — закупорка кровеносного сосуда в ноге. Вот что самое опасное сейчас, Юнис, потому что тромб может достичь уже и так поврежденного сердца.

— Боже мой… Но есть какая-то надежда?

— Да, думаю, есть. Хирургическое вмешательство. Операции по исправлению порока сердечного клапана придется подождать месяца два-три, пока она хорошенько не отдохнет, но тромб необходимо удалить немедленно, пока он не сместился ближе к сердцу. Поскольку я не кардиолог, я попросил доктора Герберта Максона из Сент-Панкраса обследовать твою мать. У него прекрасная репутация, и в его руках у нее появится шанс.

— Значит… значит… вы хотите оперировать…

Доктор Эндикотт кивнул:

— Уверен, что и доктор Максон порекомендует это.

— Это… это, конечно, очень дорого… Но не важно, только спасите мою маму. Если доктор Максон такой специалист, как вы говорите, пусть он сделает все возможное.

— Он придет завтра утром, но сначала я хотел обговорить все с тобой, Юнис.

— У нас есть небольшие сбережения, к тому же я молода и работаю…

— После того как тромб будет удален и твоя мать восстановит силы, как следует отдохнув здесь, начнутся уже твои трудности, Юнис. Я знаю ваше материальное положение и поговорю с доктором Максоном. Но должен тебе сказать, это обойдется не менее чем в четыре сотни фунтов.

— Я никогда не измеряла мамину жизнь в фунтах, доктор Эндикотт.

— Конечно нет, моя дорогая. Твоя мать счастлива, что имеет такую дочь. А теперь пойдем назад, и, дорогая, постарайся не показывать ей, как ты расстроена.

— А она… она знает об операции?

Доктор серьезно кивнул:

— Она восприняла это спокойно и сказала, что хочет поговорить с тобой о финансах. Она подпишет все нужные бумаги. А теперь давай быстро найдем вазу и возьмем ее ужин.

Если бы суббота не была днем выдачи жалованья, Юнис бы отпросилась, осталась дома и хорошенько выспалась. Всю ночь она металась и ворочалась, а ее ум лихорадочно пытался найти решение бесчисленных проблем, которые обрушились на нее. Большая часть сбережений уйдет на операцию и санаторный уход. Даже если мать восстановит силы, она долго еще не сможет работать — а возможно, и никогда. Ее собственного жалованья, очень хорошего для девушки ее лет, будет недостаточно. Учитывая то, что их ждет, вряд ли его хватит на жизнь, одежду и все остальное, что потребуется, включая медикаменты.

Суббота была коротким днем. Но по числу редких покупателей магазин вполне можно было закрыть и раньше. Джанис удалось продать лишь несколько романов в мягкой обложке и книгу непревзойденного Дэвида Доджа о фантастических приключениях. Сама же Юнис продала всего две небольшие книжки. Даже в библиотеку никто не заглядывал.

— Если дела так пойдут и дальше, я вполне могу взять недельку отдыха, — заметила миссис Мэдден перед закрытием. — Джанис, ты тоже хотела уйти с понедельника?

— Да, мэм. Моя тетя собирается навестить своих кузин в Глазго и требует, чтобы я поехала с ней.

Вряд ли это будет для Джанис отдых, подумала Юнис. Эта старая и сварливая мегера хочет, чтобы Джанис тащила ее багаж и взяла все тяготы путешествия на свои плечи. Может, какой-нибудь хороший, такой же приятный, как Питер Хендон, парень встретится Джанис на пароходе и увезет ее от тетушки Элизабет…

Питер Хендон… Юнис улыбнулась, вспоминая, как рассказывала вчера о нем матери. Даже доктор Эндикотт посмеивался, когда она, заставляя себя не думать о предстоящей матери операции, описывала в красках таинственного незнакомца, внезапно появившегося под конец дня в книжном магазине в поисках книги об Оливере Кромвеле. В ней он хотел обнаружить ключ к мифическим сокровищам, за которые люди сражались и умирали несколько столетий. И Юнис, скромная продавщица, помогла отыскать именно ту книгу, что дала разгадку тайны погреба с кладом. За это он пригласил ее на ужин в «Симпсонз» и через стол, покрытый снежно-белой скатертью, прошептал ей свое имя, свидетельствующее, что он является давно потерянным сыном некоего графа. Краска вернулась на бледные щеки матери, и на мгновение Юнис даже забыла, как она больна. Конечно, все это было импровизированной чепухой, экспромтом и звучало почти как «Узник замка Иф». Но по крайней мере, ей удалось отвлечь мысли матери от тревог — впрочем, как и свои собственные.

Уходя, Юнис зашла к миссис Коннери и пообещала оплатить в воскресенье счет за первую неделю и за часть второй. А в понедельник, когда откроются банки, она сможет внести и остальную сумму. Миссис Коннери, казалось, вздохнула с облегчением, оживилась и даже извинилась, насколько это было возможно для ее суровой натуры.

— Понимаете, мисс Портер, мне вовсе не по душе беспокоить родственников больных, но расходы постоянно растут, нужно оплачивать счета самой клиники, платить жалованье персоналу, покупать медикаменты и тому подобное. И мы чувствуем себя намного увереннее, зная, на что можем рассчитывать. Особенно когда пациент должен долго оставаться у нас. Вы меня, уверена, понимаете.

Да, Юнис Портер слишком хорошо понимала, как, несмотря на сбережения, растут денежные затруднения. Совсем недавно восемь сотен фунтов, коттедж и хорошая работа казались ей целым состоянием. Теперь же одним росчерком пера половина средств на чековой книжке будет истрачена. А после операции матери потребуется длительный отдых и хороший уход.

Завтра она снова увидит мать и принесет ей еще цветов. С той суммой, что Юнис получила за отпуск и за неделю работы, можно позволить себе немного пошиковать. Например, купить маме красивый носовой платок с ее инициалами или шарф в одном из индийских магазинчиков на Маунтбеттен-стрит. Жаль, что сегодня не воскресенье и впереди вновь маячит одинокий день и вечер. Опять одна в маленьком коттедже — и только книги составят ей там компанию.

Миссис Мэдден уже собиралась закрывать магазин. Она, улыбаясь, повернулась к Юнис и сказала:

— Ну, Юнис, на следующей неделе ты будешь предоставлена сама себе. Джанис отправляется в Глазго, а я думаю провести недельку дома, хорошенько отоспаться и забыть на время обо всех книгах и стареющих милых леди, которые жаждут кровавых триллеров.

Она передразнила скрипучий голос одной из самых привередливых покупательниц, и обе девушки рассмеялись.

— Это большая ответственность, — заметила Юнис, когда смех затих. — Я очень польщена, миссис Мэдден, и только надеюсь, что не будет слишком большого наплыва покупателей, которых я не смогу обслужить должным образом.