Часть 8

Часть 8

За всю свою жизнь я редко ночевала за пределами нашего поместья. Наверное, еще и это добавляло нервозности.

Ближе к вечеру слуги принесли ужин и ванну, в которую быстро натаскали горячей воды. Я искренне поблагодарила их и выпроводила, решив понежиться в одиночестве.

Раздеваться отчего-то было крайне неловко. Всё время казалось, что за мной наблюдают. Я понимала, что подобное невозможно, но всё-таки постаралась как можно скорее сбросить одежду и юркнуть в воду, сдерживая при этом желание прикрыться хоть чем-нибудь.

С подозрением осмотрев комнату, не заметила ничего необычного. Но это совершенно не успокоило, поэтому я отбросила всякие мысли о неге и расслаблении и постаралась помыться, не затягивая процесс.

Закончив, я уселась возле камина, решив, что перед тем, как лечь спать, обязательно нужно высушить волосы, иначе завтра никакая прическа не поможет. Волосы у меня были длинными, густыми и слегка вьющимися. Они очень подходили к моим светло-ореховым глазам, делая мое лицо более мягким и выразительным. Вот только мороки с ними было довольно много.

Мать всегда настаивала, чтобы я каждый день обязательно сооружала на голове какую-либо прическу. Раньше я следовала ее пожеланиям, но в последние годы обходилась сложной косой, которая очень нравилась мне и отцу.

После того как я поужинала, слуги унесли посуду, пустые ведра и ванну, оставив, наконец, меня одну.

Выдохнув, я откинулась на спинку кресла и поглядела на огонь в камине. Пламя слегка гудело, а дрова то и дело трещали, разбрасывая во все стороны искры. Эта картина убаюкивала.

Мотнув головой, чтобы прогнать навалившуюся сонливость, я поднялась и подошла к шкафу с книгами. Книг было не так много, как мне бы хотелось, всего чуть больше десятка.

Взяв ближайшую, я вернулась к креслу и открыла ее на первой странице.

«Великие деяния колдуна, носившего имя Аруэлий Странник. Рассказы его о странах далеких, за горами Пиковыми лежащих», – прочла я, с любопытством переворачивая страницу.

Я так увлеклась чтением, что совершенно забыла о времени. Рассказчик повествовал весьма красочно, отчего казалось, что не читаешь строки, а буквально видишь написанную картину своими глазами. Такое изложение получалось весьма редко, обычно писцы ограничивались сухими строками, которые должны были просто донести до читателя информацию, не больше и не меньше.

Запомнив страницу, я подавила зевок и осмотрелась. Свечи оплавились почти на треть, а дрова в камине практически потухли. Это значит, я провела за чтением не менее двух часов. Надо же, а я даже не заметила.

Положив книгу на столик, проверила волосы. У корней они еще были слегка влажными, но по большей части успели высохнуть.

Подхватив подсвечник, отправилась в спальню. Я думала, в ней будет прохладно, но, к моему удивлению, температура здесь была такой же, как и в гостиной рядом с камином.

Скинув халат, я поставила подсвечник на тумбочку, задула свечу и на ощупь пробралась под одеяло. В комнате воцарилась темнота и тишина.

Немного повозившись, обняла самую мягкую подушку и прикрыла глаза, пытаясь убедить себя, что мне совершенно не страшно и в темноте абсолютно точно никого нет.

Сон, еще недавно утяжелявший веки, куда-то испарился. Я лежала и практически не дышала, вслушиваясь в тишину. Хотелось зарыться в одеяло с головой, но стоило мне только это сделать, как сразу накатила паника.

Перевернувшись на спину, я слегка откинула одеяло, положила руки поверх него и закрыла глаза, стараясь дышать тихо и размеренно.

Я понимала, что все это глупости и в комнате, скорее всего, на самом деле никого нет, просто я не привыкла ночевать в новых местах, да и все эти события... В общем, я просто нервничала с непривычки.

Я почти убедила себя во всем этом. Даже слегка улыбнулась, а потом что-то произошло.

Дыхание перехватило. Я попыталась открыть глаза, но веки словно склеились. Дернувшись, я в панике осознала, что тело перестало мне подчиняться.

Голова закружилась от накатившего горячей волной страха. Живот моментально скрутило, и грудь сдавило. Сердце, еще недавно бившееся размеренно, пустилось вскачь, глухо толкаясь в ребра.

Я не понимала, что происходит, и не имела ни единого шанса спросить или увидеть самой.

Уверена, что не смогла бы сдержать панического крика в тот момент, когда меня кто-то коснулся, если бы мое тело по-прежнему принадлежало только мне. Вместо этого я внутренне сжалась, невольно концентрируя все свое внимание на мягком прикосновении к губам.

Сначала я подумала, что этот некто меня целует, но потом поняла, что он по какой-то причине просто гладит мои губы пальцами.

Я напряглась. Живое воображение тут же нарисовало множество вариантов того, что со мной можно сейчас сделать. Я даже сразу и не вспомнила о магии. А когда вспомнила, так обрадовалась, что даже толком не заметила, что к губам уже не просто прикасаются, а на самом деле целуют.

Я попыталась хоть что-то придумать, подкрепляя свое дикое желание освободиться магией. Мне казалось, что она утекает из меня широким потоком, но долгожданная свобода не наступала.

Во всем этом определенно была какая-то странность, но в панике я толком не могла сосредоточиться. К тому же настойчивые губы отвлекали, заставляя обращать на них слишком много внимания. Меня никто еще и никогда не целовал. Неожиданно я осознала, что мое тело откликается на эти прикосновения. А когда неизвестный аккуратно раздвинул языком мои губы и проник внутрь, то я и вовсе ошеломленно замерла. Ну, я и так не могла шевелиться, но в тот момент я и внутренне как-то застыла, отслеживая происходящее с ужасом и легким любопытством.

Горячий и влажный язык ласкал мои губы, проходился по зубам и тянулся к небу, ласково прикасаясь к нему самым кончиком. И от всего этого меня начинало потряхивать. Хотя это скорее от страха и сильного волнения.

Я понимала, что меня должно мутить от подобного, я должна обмирать от осознания того, что со мной могут сделать, обездвижив, но вместо того, чтобы пробовать освободиться, все больше и больше внимания обращала на то, как на прикосновения откликается мое тело.

Когда губы сместились к моим скулам и шее, я уже почти плакала от раздирающих меня противоречивых чувств. Это неправильно! Я ведь замужем. Как я потом буду смотреть в глаза королю? Да и он вполне может почувствовать... Хотя я не уверена в этом. Природа уз до конца не изучена.

О чем я вообще думаю? Какой король? Какие узы? Соберись! Ты должна оттолкнуть его, кто бы это ни был!

Когда чужая ладонь легла мне на грудь, я почти сумела убедить себя в том, что у меня все получится, нужно всего лишь сконцентрироваться.

А вот когда чужак сжал пальцы, ногтем царапнув вершину груди через ткань, мысли из головы на мгновение испарились. Захотелось скинуть с себя мешающую тряпку, выгнуться, чтобы дать больший доступ к телу.

Позор! Какой позор! Меня почти насилуют, а я испытываю столь постыдные чувства!

Собравшись, я зло стиснула зубы, собирая свою магию в единый комок. Не позволю так с собой обращаться! Никто не смеет что-то делать со мной, не спросив на то моего согласия.

И мне плевать, кто это.

Да хоть сам король!

Я выдохнула, резко отпуская магию. Поначалу мне показалось, что все бесполезно и она куда-то по-прежнему утекает, но потом я всем телом ощутила перемены. Меня отпустили и вернули подвижность.

Схватившись почему-то за горло, я резко выпрямилась, понимая, что комната буквально наполнена моей магией, отчего в спальне было светло, как днем.

Торопливо выбравшись из кровати, я встала посередине, дыша загнанно, будто только что бегала по лестницам. Огляделась. Никого! Как такое возможно?

Подбежав к окну, рывком отодвинула штору, но лишь смогла убедиться, что все заперто. Я обошла все комнаты, но все выглядело так, будто никого здесь не было.

Усевшись в кресло, я обхватила себя руками и прикусила щеку изнутри.

Если в комнату никто не заходил, то...

Может, мне показалось? О да, конечно, я еще с ума не сошла, чтобы такое вообразить по собственному желанию. Тогда что это было?

Вариантов два.

Возможно, ко мне всё-таки кто-то сумел пробраться. Вскочив, я вернулась в спальню и проверила ее еще более тщательно. Даже под кровать на всякий случай заглянула, но никого не нашла. Значит, если тут был кто-то живой, то успел скрыться.