Днем — рубиться молодцами, Вечерком — горелку пить!

Станем, братцы, вечно жить Вкруг огней, под шалашами!

О, как страшно смерть встречать На постеле господином,

Ждать конца под балдахином И всечасно умирать!

О, как страшно смерть встречать На постеле господином!

То ли дело средь мечей:

Там о славе лишь мечтаешь,

Смерти в когти попадаешь,

И не думая о ней!

То ли дело средь мечей:

Там о славе лишь мечтаешь!

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарской,

С вами век мне золотой!

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

1815

Элегия IV ²

В ужасах войны кровавой Я опасности искал,

Я горел бессмертной славой, Разрушением дышал;

И в безумстве упоенный Чадом славы бранных дел, Посреди грозы военной Счастие найти хотел!..

Но, судьбой гонимый вечно, Счастья нет! подумал я...

Друг мой милый, друг сердечный, Я тогда не знал тебя!

Ах, пускай герой стремится

За блистательной мечтой И через кровавый бой Свежим лавром осенится...

О мой милый друг! с тобой Не хочу высоких званий,

И мечты завоеваний Не тревожат мой покой!

Но коль враг ожесточенный Нам дерзнет противустать,

Первый долг мой, долг священный — Вновь за родину восстать;

Друг твой в поле появится,

Еще саблею блеснет,

Или в лаврах возвратится,

Иль на лаврах мёртв падет!.. Полумертвый, не престану Биться с храбрыми в ряду,

В память Лизу приведу...

Встрепенусь, забуду рану,

За тебя еще восстану И другую смерть найду!

1816

Элегия VI

О ты, смущенная присутствием моим,

Спокойся: я бегу в пределы отдаленны!

Пусть избранный тобой вкушает дни блаженны, Пока судьбой храним.

Но, ах! Не мысли ты, чтоб новые восторги И спутник счастливый твоих весенних дней Изгладили меня из памяти твоей!..

О, нет! Есть суд небес и справедливы боги!

Душевны радости, делимые со мной, Воспоминания протекших упований И сладкие часы забвенья и мечтаний,

И я, я сам явлюсь тревожить твой покой!

Но уж не в виде том, как в дни мои счастливы, Когда — смущенный, торопливый —

Я плакал без укор, без гнева угрожал И за вину твою — любовник боязливый —

Себе у ног твоих прощения искал!

Нет, нет! Явлюсь опять, но как посланник мщенья, Но как каратель преступленья,

Свиреп, неумолим везде перед тобой:

И среди общества блистательного круга,

И средь семьи твоей, где ты цветешь душой,

В уединении, в объятиях супруга,

Везде, везде в твоих очах Грозящим призраком, с упреком на устах!

Но нет!.. О, гнев меня к упрекам не принудит: Чья мёртвая душа тобой оживлена,

Тот благости твои век, век не позабудет!

Его богам молитва лишь одна:

Да будет счастлива она!..

Но вряд ли счастие твоим уделом будет!

1816

Элегия VII

Нет! полно пробегать с улыбкою любви Перстами легкими цевницу золотую; Пускай другой поет и радости свои И жизни счастливой подругу дорогую^.

Я одинок,— как цвет степей,

Когда, колеблемый грозой освирепелой,

Он клонится к земле главой осиротелой И блекнет средь цветущих дней!

О боги, мне ль сносить измену надлежало! Как я любил! — В те красные лета,

Когда к рассеянью всё сердце увлекало, Везде одна мечта,

Одно желание меня одушевляло,

Всё чувство бытия лишь ей принадлежало!

О Лиза! сколько раз на Марсовых полях,

Среди грозы боев я, презирая страх,

С воспламененною душою Тебя, как бога, призывал И в пыл сраженья мчал Крылатые полки железною стеною!..

Кто понуждал меня, скажи,

От жизни радостной на жадну смерть стремиться?

Одно, одно мечтание души,

Что славы луч моей на милой отразится,

Что, может быть, венок, приобретенный мной В боях мечом нетерпеливым,

Покроет лавром горделивым Чело стыдливое подруги молодой!

Не я ли, вдохновен, касался струн согласных И пел прекрасную!.. Еще Москва полна Моих, в стихах, восторгов страстных;

И если ты еще толпой окружена Соперниц, завистью смущенных,

И милых юношей, любовью упоенных,— Неблагодарная! не мне ль одолжена Ты торжеством своим?.. Пусть пламень пожирает, Пусть шумная волна навеки поглощает Стихи, которыми я Лизу прославлял!..

Но нет! Изменницу весь мир давно узнал,— Бессмертие ее уделом остается:

Забудут, что покой я ею потерял И до конца веков, средь плесков и похвал, Неверной имя пронесется!

А я? — Мой жребий: пасть в боях,

Мечом победы пораженным;

И, может быть, врагом влеченным на полях, Чертить кремнистый путь челом окровавленным... Так! Я паду в стране чужой,

Далеко родины, изгнанником невинным:

Никто не окропит холодный труп слезой...

И разбросает ветр мой прах с песком пустынным!

1817

Элегия VIII

О, пощади! Зачем волшебство ласк и слов, Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокой, Зачем скользит небережно покров С плеч белых и с груди высокой?

О, пощади! Я гибну без того,

Я замираю, я немею При легком шорохе прихода твоего;

Я, звуку слов твоих внимая, цепенею;

Но ты вошла... и дрожь любви,

И смерть, и жизнь, и бешенство желанья Бегут по вспыхнувшей крови,

И разрывается дыханье!

С тобой летят, летят часы,

Язык безмолвствует... одни мечты и грёзы,

И мука сладкая, и восхищенья слёзы...

И взор впился в твои красы,

Как жадная пчела в листок весенний розы.

Неверной ¹

Неужто думаете вы,

Что я слезами обливаюсь,

Как бешеный кричу: увы!

И от измены изменяюсь?

Я — тот же атеист в любви,

Как был и буду, уверяю;

И чем рвать волосы свои,

Я ваши — к вам же отсылаю.

А чтоб впоследствии не быть Перед наследником в ответе, Все ваши клятвы век любить — Ему послал по эстафете. Простите! Право, виноват!

Но если б знали, как я рад Моей отставке благодатной! Теперь спокойно ночи сплю, Спокойно ем, спокойно пью И посреди собратьи ратной Вновь славу и любовь пою.

Чем чахнуть от любви унылой, Ах, что здоровей может быть, Как подписать отставку милой Или отставку получить!

1817

Посвящено Е. Золотницкой. (Примеч. ред.)

Песня старого гусара

Где друзья минувших лет,

Где гусары коренные, Председатели бесед, Собутыльники седые?

Деды, помню вас и я, Испивающих ковшами И сидящих вкруг огня С красно-сизыми носами!

На затылке кивера,

Доломаны до колена,

Сабли, ташки у бедра,

И диваном — кипа сена.

Трубки черные в зубах;

Все безмолвны, дым гуляет На закрученных висках И усы перебегает.

Ни полслова... Дым столбом... Ни полслова... Все мертвецки Пьют и, преклонясь челом, Засыпают молодецки.

Но едва проглянет день, Каждый по полю порхает; Кивер зверски набекрень, Ментик с вихрями играет.

Конь кипит под седоком, Сабля свищет, враг валится... Бой умолк, и вечерком Снова ковшик шевелится.

А теперь что вижу? — Страх! И гусары в модном свете,

В вицмундирах, в башмаках, Вальсируют на паркете!