- Годится? – молодой человек, указав рукой на свободный столик, повернулся к спутнице. - Вижу сам, что годится. Когда мы здесь были последний раз?

- Год назад или около того, - Эрика села на тяжёлый стул с обивкой, припоминая подробности, - День Рождения Ванессы: большая компания, мороженое, штрудель и гляссе.

- Ах да, Вэн, гляссе и анекдоты об английских клубах… Тебе, кстати, общий привет и просьба кое-что подписать.

- Хм? О нет! – девушка, отвлёкшись на подошедшую с меню официантку, в ужасе покачала головой. - Только не говори, что ты…

- О да. Именно я, и именно то, о чём подумала, - Ньюман, порывшись в сумке, извлёк чёрный маркер, будто специально подготовленный, и праздничный номер «Лэдис Тайм». Редакция журнала к Рождеству приготовила авторские поздравления в соответствующих разделах. Эрика, забыв о намеченном заказе, открыла со вздохом давно выученные страницы. Виктор старательно сдерживал смех, наблюдая за подписыванием разворота, украшенного фотографией.

- Ты напоминаешь здесь Кристин Ченовет[9], как мне сказали на кафедре. Вся такая воздушная диснеевская принцесса.

- Угу, я себе скорее чудовище напоминаю, - хмыкнула Эрика, делая осторожный росчерк, - у Локвуда было игривое настроение, поэтому девушек отправили к визажисту и разукрасили. А мне ещё и волосы завили.

- Это мило, по-моему.

- Это ужасно, Первооткрыватель. Постарайся, чтобы дальше университета «компромат» не ушёл, договорились?

- Рассчитывай на меня, - Виктор едва мог сохранять серьёзное лицо, - и вообще, никто трофей с автографом без боя не отдаст – твоя популярность, как прежде, высока и стабильна.

- Я польщена и успокоена, - девушка вернула подписанный номер, - ладно, что закажем?

Посовещавшись, они выбрали десерт с сухофруктами и чай, не видя смысла переедать. Ближе к девяти Рубинштейнов ожидал праздничный ужин дома, а в планах Виктора стояла затяжная вечеринка с друзьями и коллегами. Обсуждение повседневных дел, недавних новостей и успехов прервал поданный заказ – как надо, если не лучше: мягкие изюм и цукаты отличались нежным вкусом, напиток радовал крепостью. Эрика, пользуясь тем, что собеседник отвлёкся, первой достала припасённый для него подарок.

- Ого, здоровый! – Виктор, отложив вилочку, раскрыл пакет. - Что там, запчасти для печатных машинок?

- Кое-что получше, - хихикнула девушка, - запчасти – слишком просто.

Ньюман, заинтриговавшись, достал нечто шуршащее, обёрнутое мягкой бумагой. Пальцы, слой за слоем, снимали упаковку, пока, наконец, не высвободили белоснежный пробковый шлем. Спереди, прямо над полями, головной убор украшали металлические заклёпки, складывавшиеся в латинскую V.

- Я подумала, когда ты добьёшь научного руководителя своей диссертацией и всё-таки отправишься к пирамидам, самое необходимое будет под рукой. Заметь, я говорю «когда», а не «если».

- Мышка, ты – чудо, спасибо! – воскликнул учёный, привставая и чмокая девушку через стол. - Я же теперь его добью в два раза быстрее!

Эрика довольно рассмеялась, видя, каким счастьем загорелись глаза друга. И даже запечатлела на айфон первую примерку.

- Твой энтузиазм заслуживает тоста, за исполнение мечты.

- Погоди-погоди, на очереди мой подарок! – Виктор, сияя не хуже заклёпок шлема, вытащил из сумки небольшую шкатулку. - Если я правильно помню, что мне назвали, а помню я правильно, тут розовый перец, шафран и мускат. Много. И не вздумай спрашивать, сколько они стоили!

- Страшно предположить, - охнула Эрика, едва не выронив айфон. Руки бережно взяли кулинарное сокровище, украшенное миниатюрным кокетливым бантиком, - Господи, Вик, да оно несравненно и бесценно! Мне придётся спасибо ещё неделю говорить!

- Я не привередливый, хватит и разочка, - махнул рукой Виктор, - в конце концов, ты – единственная особа женского пола, которую подобные штуки заводят.

- Не будь категоричным, нас много.

- Тогда вы классно прячетесь, - сделал вывод молодой человек, - что за тост был на повестке? За мечты?

Эрика, кивнув, переложила шкатулку к редакционным подаркам.

- Желаю, чтобы в новом году наши с тобой мечты, Мышка, начали хотя бы частично осуществляться, - провозгласил Ньюман, первым поднимая чашку, - мои – о поездке, твои – о пьесе. Ты её допишешь, не так ли?

- Допишу, теперь ты на меня рассчитывай, - подмигнула девушка, - глупые рассказики должны когда-нибудь принести пользу и развиться.

Фарфоровые ёмкости встретились в символическом тосте, дарившем надежду. Подобная надежда обычно приходит в зимние праздники, когда тяга к обновлениям и переменам накрывает с головой. Потихоньку глотая крепкий чай, Эрика ощущала себя счастливой и готовой встречать новое. Готовой к тому, что мечты, известные единицам, в конце концов, исполнятся. «Глупые рассказики», не воспринимаемые Джеральдом Рубинштейном всерьёз, давно превратились в большую важную работу, целую пьесу – предмет честолюбивых помыслов, едва не раскрытых кулинарным клубом. Хотелось надеяться, что из пьесы может выйти толк.

А ещё, наверное, со времён всё того же Джеральда и его ухода, Эрика надеялась, что когда-нибудь встретит своего настоящего отца…

Примечание к части [7] Джеймс Тревор Оливер – английский повар, ресторатор и телеведущий. Автор нескольких книг по кулинарии.

[8] Одна из теорий исчезновения легендарной цивилизации майя, подразумевающая нарушение экологического баланса.

[9] Бродвейская актриса и певица.

  Глава 3. История Джимми (часть первая)

Ей было двенадцать или тринадцать, когда первое литературное произведение увидело свет.

Собственно, назваться произведением оно могло с большой натяжкой – простенькая незначительная зарисовка длинной в пару страниц. Настолько простенькая, что вызвала тошноту у автора. Настолько незначительная, что Эрика собралась уже разодрать на кусочки напрасно переведённую бумагу. Но Луиза снова проявила похвальную твёрдость, какая возникала в решительный момент – женщина отняла у дочери рассказ, выдав пачку новых, идеально чистых и неиспорченных листов.

- Пиши дальше. Хватит комплексовать и думать, пиши.

Эрика, чей подростковый темперамент в ту пору ещё не стабилизировался, от дурацкой затеи отказалась. Взбунтовалась. И долго предпринимала попытку за попыткой изъять у матери ерундовое недопроизведение. Когда упрямство выдохлось, девушка уже порядком устала и пришла к выводу, что Луиза с её штучками дорогого стоит: рассказ так и не был найден, но в двадцать один год автор получила его назад по случаю совершеннолетия. К этому времени темперамент стал нормальным и адекватным – желание уничтожать написанное давно исчезло. Да что там, коллекция написанного здорово увеличилась, пополненная большими повестями, новыми зарисовками и несколькими пьесами. Не всё было окончено, и, разумеется, не всё было удачно. Луиза, принявшая на себя священные обязанности первого читателя и главного помощника, давала советы и дельные предложения: какие куски нуждаются в правке, а какие сразу хороши. Она оценивала, критикой или похвалами, но сомневаться в искренности материнских комплиментов Эрике никогда не приходилось. Да и в заслуженности критики тоже.