ОДНАЖДЫ, ОДНИМ ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ…

Вечерние февральские сумерки словно темными покрывалами окутывали город Н., зажигая на его многочисленных реках улиц яркие звезды фонарей, пестрые радуги рекламно-неоновых баннеров, а в самих столпах домов-зданий, привычные гирлянды бесчисленных вольфрамовых светил. Высоко над ним так и тянулись сплошные серо-свинцовые тучи, осыпая промороженный воздух белой крошкой вальсирующих снежинок. На темных остовах же давно сбросивших листву деревьев, уже толкались, устраиваясь ко сну, чернильные вороны, грубое карканье которых, причудливо смешивалось с гудящей суматохой вечно спешащих по дорогам верениц различных авто...

Облаченный лишь в голубую куртку, светло-синие джинсы, да светлые кроссовки, я, «поседев» от снежинок, невольно подрагивая от всей этой мрачной атмосферы царящего холода, как обычно возвращался в квартиру своей 38-летней сестры Юлии. Сестры, которая, заботливо приютила меня – 35-летнего братца Юлиана – на неопределенный срок у себя, пока я не найду в сих городских джунглях работу, позволившую в будущем, уже самостоятельно снять себе угол.

Однако, и сегодняшний день я напрасно провел в поисках достойного заработка, вместе с этими сумерками возвращаясь «не солоно хлебавши» под уют теплой сестринской двухкомнатной квартиры на 8-ом этаже одной из многоэтажек спального района в южной части города. Я спешил к ней не только из-за холодного дыхания хмурой погоды, но, и с желанием быстрей облегчить свой мочевой пузырь, после недавнего перекуса в одной попутной кафешке. Я хотел мочиться, и это обстоятельство подталкивало меня двигаться всё стремительней сквозь окружающий полумрак длинных городских улиц.

Наконец, уловив слухом знакомый визг наших дворовых кошек, я, осознав, что дом уже близко, сразу почувствовал некое облегчение.

«Опять Васька вяжет Мурку… - не без улыбки, промелькнуло у меня в голове. – И что он такого в ней нашел?»

Быстро свернув к заветному зданию, я, уже зорким взглядом отметил «брачующихся» в самом темном углу детской площадки и, улыбнувшись «чеширским котом», в ту же секунду скрылся в первом подъезде дома. В подъезде, во мраке которого, ощущая уже сильное нетерпение, лихорадочно расстегнув джинсы, да припустив белизну штанов, обнажил бугристый препуций полового органа (покоившийся в пышной гуще жестких русо-паховых волос вместе с небольшими яичками!) и, инстинктивно приоткрыв в нем тонкую щель кончиком щетинисто-розово-пурпурного… пениса, наконец, выпустил в стену тугую струю высвобожденной мочи!

- Мррр… - тут же, закинув голову назад с закрытыми в блаженстве глазами, облегченно мяукнул я, вовсю брызжа во тьму влажным шелестом. – Хорошооо…

Ничуть не смущаясь сего неэтичного действа, я хлестал и хлестал струями мочи, лишь слегка придерживая «мешочек» своего необычного мужского достоинства. И, видимо, учуяв знакомый «до боли» её аромат, вскоре, краем уха услышал, как кошки, резко оборвав свой «концерт», были явно уже где-то поблизости, наблюдая из тьмы за сим мокрым делом словно некие партизаны!

«Вот блин! – с недовольством ругнулся про себя я. – Вновь они вычислили меня!»

Наконец, вдосталь обоссав стену подъезда, я быстро убрал свои «богатства» в штаны и, снова затянул ширинку джинсов – буквально в следующую секунду, у моих ног уже вилась «сладкая парочка» в виде черного кота Васьки и бело-пушистой кошки Мурки! Вилась, обнюхивая и облизывая всю только что «помеченную» мной территорию!

- Салют, молодые! – усмехнулся я им. – Что, весь день только и делайте, что развратничаете на нашей площадке?!

Всего лишь на мгновенье, хищно вытянув зрачок левого глаза, я сверкнул кошкам искрою откровенного лукавства!

- Мяууу! – в тот час жалобно отозвались мне хвостатые шкодники.

Я опустился на корточки и, взяв зеленоглазую Мурку, слегка поцеловал её в уста. Затем, развернув задом, сразу уткнулся носом под её пышный хвост, да втянул ноздрями влажный запах уже опробованной Васькой вагины.

- Мррр, шикарная киса! – прикрыв веки, томно вострепетал я от пьяняще-терпкого аромата и, игриво хлопнув ладонью ей по заднице, отпуская к кавалеру, поднялся на ноги. – Но, не моя пуссикэт!

Да, озарившись веселой улыбкой, через мгновенье, больше не обращая на них никакого внимания, пошел по ступенькам вверх, решив без всякого лифта добраться до сестринской квартиры!

«Надеюсь, Юлька не забыла оставить мне молока… - подумал я, с всё той же застывшей «чеширской» улыбкой, через минуту подходя к знакомой двери. – Впрочем, несмотря на её, в некоторой степени, несносный характер, для любимого братца она ничего не забудет. Даже «случайно»! Мррр!»

Предвкушая традиционное вечернее «яство», я, достав ключи, с емким лязгом открыл замок и, спустя мгновенье, был внутри родимой квартиры.

«Что это?! – едва закрыв за собою, озадаченно провел я ладонью по темно-русому «ежику» волос, ибо, впервые, помещение встретило меня непривычной темнотой и прохладой. – Она, что, ещё не вернулась с работы?!»

Проживая с некоторых пор без мужа (лишь встречаясь с ним иногда с детьми), Юлька, как ответственная начальница, бывало задерживалась в офисе своей строительной фирмы и, тогда, всю молочку для себя и её, приходилось готовить к ужину мне.

«Да нет, она вроде дома… - снимая с себя куртку, продолжил размышлять я, через некое время, почувствовав присутствие старшей сестры острым обонянием. – Видимо утомилась и прилегла в спальной комнате…»

Разувшись, я вошел в темный зал, но, сразу же заметил, что в примыкавшей к нему кухне, на плите кастрюлю, доверху наполненную молоком.

«Вот видите! – внутренне воссиял я, весело заблистав огоньками во тьме карих глаз. – Даже устав с работы, сестрица не забывает о своем дорогом братце!»

Блаженно трепеща перед «священным дыханием» ещё теплого молока, я подошел к плите и, взяв чашу, зачерпнул ею его, да, также наспех нарезав белого хлеба, приступил к своеобразному ужину.

- Юлик, это ты? – послышался из спальни родной сонный глас, словно пролившееся в зал веяние воздушного бархата.

- Так точно, Юлька, эт я! – по-солдатски отчеканил я, с наслаждением поглощая таящую во рту мякоть хлеба, да согревая нутро теплыми потоками молока. – Мой сегодняшний день также пошел «коту под хвост»! Но, ничего, ещё прорвемся, сестрица! А ты, кстати, чего уже дома?! Да и ещё «соснула»?!

- Притомилась… - ярко зевнув, пролепетала она. – Заказчик сегодня просто задрючил меня своими «грандиозными прожектами». «Посмотрите то, посмотрите это», словно иных фирм в городе нет…

- Ха-ха-ха, ну, ты ведь у меня умница! – рассмеялся я, съев уже с полбуханки и столько же испив приятного «нектара». – Вот они только тебя и имеют вовсю!

- Фи, скажешь тоже, Юлик… - фыркнула Юлька, явно польщенная моей похвалой. – Фи, «имеют»… Разве что «имеют» мой мозг…

- А ты бы желала только в «киску»?! – всё острил я, подрагивая от смеха. – Не беспокойся, думаю, они ещё доберутся и до неё!

Тут мы уже оба взорвались в хохоте, но, вскоре, также быстро стихли.

В возникшей тишине, я, спокойно покончив с немудренным ужином, ощутил, что согрелся и, раздевшись до самих трусов, стал подготавливаться ко сну.

Так как, я, обычно спал прямо на полу в зале на красном одеяле – я, по привычке, расстелив его, хотел было лечь, как вдруг, услышав донесшееся с подъезда «Мяяяу!», почему-то застыл на месте, невольно прислушиваясь к новым «крикам» вечно неспокойной четы уличных кошек.

«Опять принялись за своё... – не без усмешки подумал я. – Что сказать, счастливчики, в отличие от некоторых…»

И, с внезапной поволокой грусти, взглянув в сторону сестринской спальни, всё же опустился в мягкие волны одеяла, накрываясь сверху бело-тонко-прохладной материей пододеяльника.

Однако, едва отогревшись молочным ужином, меня снова стал донимать холод.

«Блин! – чуть ли не стуча зубами, выругался я про себя. – Ну почему для этого района ещё не дали отопления?! Так ведь можно и задубеть как на чертовом перевале Дятлова!»

- Юлик… - вдруг раздался бархатисто-мяукающий голос сестрицы. – Наверно тебе сегодня холодно?

- Холодно… - честно признался я. – Очень холодно…

- Тогда залезай ко мне в кровать, - предложила Юлька. – Вместе будет теплее.

- Уже иду, Юль… - не веря своим ушам (едва не ляпнув «С радостью!»), пораженно промолвил я.

«Невероятно! – уже внутренне задрожал я не только в ознобе холода, но и волнения. – Моя сестрица зовет меня в свою постель!»

Не без сей возникшей двойной дрожи, я, подняв грузное тело, облаченный только в трусы, гулко ступая босыми ногами по холодной глади пола, с покачивающимся пузом вошел в спальню старшей сестры.

- Ложись, братец «кролик»… - лишь на миг, скользнув по мне взором больших пышно-ресничных голубых глаз, не без доли иронии «бросила» мне она. – Места хватит…

Но, я, молниеносно осознав, что, под тонкими белилами покрывала, сестрица… абсолютно нага, в тот час растеряно замер на месте! Замер, с невольно пролившимся теплом в своих чреслах, затрепетав в леденящем смущении!

- Ну, что ты застыл как не свой? – спросила Юлька, натягивая кроткое покрывало почти до плеч. – Стесняешься что-ли? Не бойся, Юлик, не съем…

- Не… стесняюсь, Юль… - едва не подавившись в волнении, прошептал я, в тот же миг увидев, как она, сим действом, случайно обнажила передо мной свои светлые бедра с притягательно темнеющей меж ними зрелой вульвой. – Ложусь уже…

Да, возбужденно глядя на это «сокровище» сестрицы, под гулкими ударами взволнованного сердца (а также новым импульсом тепла внизу живота!), зачем-то избавившись и от трусов, всё-таки… юркнул к ней под покрывало!

- Юль, я очень замерз… - до конца не веря себе, сразу зашептал я. – Согрей меня…

Возбужденно впившись взглядом в розовый «свет» резинки, которой был взят пышный золотой хвост её волос, я подвинул свой пухляк тела к её стройному великолепию.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: