«Разлюбезные мои подпищеги, а вы не о**ели топтаться по девушке, как стадо бандерлогов? Балаган прикрыт на трое суток, чтоб все успокоились. А кто будет оскорблять авторшу комментария и дальше, будет с позором изгнан с этой гостеприимной говностраницы и забанен на **р. На будущее: автор сего говнорассказа сам способен отвесить **здюлей кому угодно, если сочтёт нужным».

После этого комментария больше никто не мог добавлять сообщения под текстом.

Кое-какие неугомонные товарищи, жаждущие крови отважной критикессы, явились к ней на страницу и порезвились там: сразу десять текстов Алисы поднялись в боковом блоке ссылок на последние комментарии и краснели свежими единичками возле заголовков. Почти рыча от жгучего стыда за свою распоясавшуюся свиту почитателей, Ольга прошлась следом за хулиганами. Среди них была парочка ребят, которых она знала по именам.

«Макс, Дэн, флудерасты грёбаные! А ну, валите отсюда ко мне в «Курилку»! Алиса, приношу извинения за этих придурков. Мой коммент тоже можете удалить».

Вскоре комментарии пропали. Ни одним словом Алиса безобразников не удостоила — и правильно сделала. Весь остаток дня Ольга перемещалась между двумя вкладками: своей страницей и страницей Алисы. Досужие комментаторы в «Курилке»-флудилке удивлялись, чего это Убийца Смысла, которого все запросто звали Душегубом, вдруг так размахался банхаммером в своих владениях, угрожая обрушить сей инструмент для поддержания порядка на головушки его же собственных обожателей.

«Душегубушка, колись давай, что у тебя с этой Алиской? Она что, соседка твоя по лестничной площадке? Мутишь с ней?» — И ещё более грубые шуточки в том же духе.

Что Ольга могла сказать? Что её взяли за душу стихи дерзкой девицы-критика? Она беззлобно и привычно раздавала собеседникам билеты в пешее эротическое путешествие и старалась перевести развязный мужской трёп выходного дня на другие темы, а в перерывах ходила на кухню за кофе. Параллельно она продолжала знакомиться с творчеством Алисы: пролистала кое-какую прозу, эссе, обзоры современной литературы. Судя по всему, девочка была начитанная и думающая.

«Я в стихах не спец, но ваши — цепляют», — написала Ольга в конце сборника. Минут тридцать ждала ответа, а потом сообразила, что на часах — полчетвёртого утра. А вставать — в семь.

Утром, уже на работе, зайдя на сайт с телефона во время перерыва на большую кружку кофе, она прочла ответ со смущённым смайликом:

«Спасибо)»

За этим жёлтым колобком с румянцем на щеках ей вдруг почудились настоящие, живые и тёплые щёки девушки — розовые, с трогательным пушком, к которым хотелось прикоснуться ладонями. В груди стало тепло.

«Меня впечатлил ваш разбор, — написала Ольга в личном сообщении. — Но вы вытащили на свет божий совсем старенький рассказ — пробу пера. Понятно, что в нём много косяков. Имею наглость надеяться, что сейчас я пишу получше. Не хотите стать моим редактором? Тусовка на моей странице, конечно, та ещё, но вы не бойтесь, в обиду я вас моим придуркам не дам)) Простите ещё раз за этот срач под вашим комментом».

Алиса ответила довольно скоро — Ольга не успела допить свой кофе.

«Даже не знаю, если честно. Ваше творчество... Как бы это сказать... Не близко мне».

«Я понимаю, — ответила Ольга, ощутив под рёбрами холодок разочарования. — Даже догадываюсь, почему вы захотели цапнуть своими острыми критическими зубками мою писанину)) Она для вас — нечитабельная хрень, которая по непонятным причинам болтается в топе, и вокруг неё постоянно происходит какая-то движуха. А ваши милые рассказы и красивые стихи никто не читает».

Спустя секунду после того, как сообщение улетело в глубины мировой паутины, Ольга с силой провела ладонью по лицу и обругала себя. Она совсем разучилась общаться с приличными девушками, и неудивительно: на её странице, как в провонявшем табаком, потом и перегаром притоне, ежедневно бывали толпы не самого утончённого народа, и атмосфера стояла соответствующая. И вдруг среди этого гогочущего сброда — «и медленно, пройдя меж пьяными, всегда без спутников, одна...» Что-то там ещё про древние поверья и девичий стан, шелками схваченный.

Алиса не ответила. Сожаление утонуло в будничной рутине рабочего дня; вернувшись вечером домой и сварганив себе немудрящий ужин — сардельку с макаронами — Ольга заглянула на сайт. В личных сообщениях было удручающе пусто. Кусок в горло не лез. В «литературном салоне» имени Убийцы Смысла кто-то, как обычно, тусовался в отсутствие автора, но эти рожи, а точнее, ники Ольга сейчас видеть не могла и не хотела.

Отодвинув тарелку с нетронутой едой, она написала:

«Алиса, простите меня. Я не самый приятный в общении человек... А если без смягчения — откровенная сволочь и хамло. Извините, если обидел. Но льстить я не умею. Ваши стихи мне правда понравились. Понимаю, что моя писанина вам не по нутру, поэтому ни на чём не настаиваю. Мне только хотелось, чтобы у вас не осталось неприятного осадка».

Сарделька с макаронами давно остыли, а Ольга всё сидела и пялилась в ноутбук, иногда переключаясь между вкладками. Поступали новые комментарии к рассказам, но отвечать не было ни сил, ни желания. Посетители флудилки занимали себя светской беседой самостоятельно, удивляясь, куда же, мать его, запропастился грёбаный говноавтор и когда же он порадует читателей новыми говношедеврами; Ольга бездумно скользила взглядом по ленте комментариев, не вникая в смысл. Что с ней творилось? Нутро то горело адским пламенем, то леденело, будто в жидкий азот погружённое, позвоночник от напряжения превратился в негнущийся штырь внутри спины. Горло стискивалось и не пропускало даже глоток воды — как в худшие времена. Даже страх ледяными лягушачьими лапками по спине прошлёпал. Нет, не может быть, чтобы всё началось опять. Таблетки не вгоняли в тусклую бесчувственность, но всё-таки чуть-чуть утихомиривали, притупляли эмоции — самую малость. Ольга уже привыкла. А тут вдруг нутро разбушевалось. Эк её разобрало. Если б не таблетки, можно себе представить, какая буря сотрясала бы её сейчас!..

И вдруг — заветная единичка выскочила во вкладке с личными сообщениями! Ольга вздрогнула, как от выстрела, и сглотнула сухой ком. Пальцы стали холодными и почти нечувствительными, будто обмороженными. Руки тряслись и никак не могли высечь пламя зажигалки. Сигарета ходила ходуном. Ольга бросила то и другое на стол и выскочила в ванную.

Пригоршня холодной воды пощёчиной хлестнула ей лицо. Это было похоже на паническую мини-атаку. Очень мини. Почти микро. Настоящих у неё давно не было, Ольга почти забыла, каково это, и слава Богу.

Что ж она всё так близко к сердцу-то приняла?.. Всего лишь девушка. Милая барышня, каких множество. Так, всё, спокойно. Уфф...

Ольга вернулась за ноутбук и кликнула на единичку.

«Здравствуйте) Простите за молчание, были неполадки со связью. Только что прочитала оба ваших сообщения. Всё в порядке, я знакома с вашим несколько специфическим юмором, поэтому не обижаюсь)) Рада вашей высокой оценке моих стихов) Мне приятно и лестно».

Медленно, очень медленно внутреннее окаменение уходило, отпускало. Пальцы согревались, оттаивали, пока наконец не смогли совладать с сигаретой и зажигалкой.

«Я рад, что вы не сердитесь. Это не юмор был, а что-то другое». — Она хотела написать «говноюмор», но что-то заставляло её следить за речью в разговоре с Алисой. Хотелось даже причесать волосы, брызнуться туалетной водой и переодеться в «рабочее». Если дома она позволяла себе растянутый свитер, то на работе была другая: брендовые джинсы, пиджак, рубашка. Правда, многие из вещей остались со старых времён и прежней весовой категории, а одежду меньшего размера при её росте подобрать было практически невозможно. То рукава коротки, то штанины. От конфуза спасал стильный мужской ремень.

«Я первая на вас наскочила со своим непрошеным разносом, — спустя пять минут ответила Алиса. — Будем считать, что я огребла по заслугам)) Счёт 1:1)) Я читала и пару ваших новых рассказов — опыта вы набрались, это чувствуется. Я не хочу ругать ваше творчество, просто я не поклонница подобного жанра. Не моё это».