Опыт показывает, что наиболее успешной для нас оказывается работа с семейными парами, обратившимися к нам за помощью после прочитанной лекции или по рекомендации друзей, имеющих представление о наших методах работы. Такие люди обычно сообщают по телефону, что слышали о нашей работе и хотят обратиться к нам за помощью. Как правило, первой к психотерапевтам обращается женщина; она же чаще всего приходит на первое интервью. В таких «хорошо знакомых» случаях мы проводим разработанную нами психотерапевтическую интервенцию (о ней мы поговорим позже). Обычно нашими клиентами являются пары среднего возраста или же гетеросексуальные пары феминистской ориентации, которые приходят к нам по рекомендации людей, знакомых с нашей работой.
Семейные пары, не имеющие представления о специфике психотерапевтической работы, – другая проблема, которую приходится решать котерапевтам на первом ознакомительном или оценочном интервью: есть ли у этой супружеской пары какое-либо сходство с нами, получат ли эти люди реальную пользу от наших терапевтических интервенций? Во время первого телефонного разговора мы спрашиваем, откуда супруги узнали о нашей работе. И если они не знают, кто такие юнгианские или феминистские терапевты, мы рекомендуем такой семейной паре перед началом терапии прийти на собеседование, чтобы сообща оценить возможности совместной работы.
При работе с парой мы обращаем особое внимание на возможность использования терапевтических интервенций, которые подразумевают способность клиентов к рефлексии и воображению. Если оба партнера или хотя бы один из них совершенно не знакомы с методом нашей работы, если этот метод вызывает у них серьезное беспокойство и смущение или выходит далеко за рамки привычных способов общения и самовыражения, мы должны оценить свои реальные возможности помочь этой паре.
Необходимо обратить внимание на способ представления проблемы. Иногда клиент заявляет о проблеме так, словно она не имеет к нему никакого отношения и является только проблемой партнера. Например, можно услышать такой запрос: «Я бы хотела, чтобы мой муж прошел психотерапию, но поскольку он ни за что не придет сам, я приду вместе с ним». На этой ранней стадии очень важно конкретизировать проблему, с которой к нам обращается человек. В ответ мы можем сказать: «Если вы уверены в том, что вашему мужу требуется индивидуальная психотерапия или консультация, поговорите с ним об этом, и тогда он позвонит сам и обратится с индивидуальным запросом». Даже на этой, начальной стадии мы подчеркиваем, что проблема касается обоих супругов, если она возникла именно в их взаимоотношениях. Еще одной причиной обращения супружеской пары к психотерапевту является поведение детей: дети «направляют» своих родителей к терапевту, так как практически все конфликты в семье возникают из-за неуспеваемости ребенка или его плохого поведения в школе. Многие семейные пары приходят к нам на психотерапию по рекомендации школьных учителей или школьных психологов, обеспокоенных поведением их детей. В таких случаях мы приглашаем родителей на консультацию, чтобы поговорить о том, что происходит с их сыном или дочерью.
Первую сессию с семейной парой мы начинаем так: партнеры сидят лицом друг к другу, а мы устраиваемся в креслах, находящихся позади и чуть сбоку каждого из них. Прежде всего, мы предлагаем клиентам поговорить между собой, например, представить себе, что они едут в машине, направляясь на сессию, и обсуждают, что им хотелось бы получить от встречи с терапевтами. Если в ходе диалога упоминается какая-то конкретная проблема, мы просим рассказать о ней подробнее. Например, мы можем сказать: «Нам бы хотелось услышать о том, какие, по вашему мнению, проблемы существуют у вашей дочери в школе». Мы отмечаем, как супруги смотрят друг на друга, и слушаем, как они разговаривают друг с другом. Каждый из нас находится вне поля зрения своего клиента и старается не задерживать взгляд на лице другого партнера. Некоторые люди считают, что такое начало вызывает у клиентов тревогу, так как в терапевтическом кабинете мы не проявляем никаких общепринятых знаков внимания (мы обмениваемся с клиентами рукопожатиями и предлагаем им чашечку кофе или чая только в комнате для ожидания). Мы наблюдаем за тем, как клиенты ведут себя в столь неопределенной и побуждающей к самораскрытию ситуации, возникающей на первой встрече. Мы должны определить, насколько этой супружеской паре подходит присущий нам стиль работы.
Мы задаем себе примерно такие вопросы:
1. Каково поведение клиентов в течение диалога: ощущают ли они беспокойство, если один из терапевтов находится вне поля их зрения (как часто каждый из них оборачивается назад, чтобы посмотреть на терапевта, который находится за его спиной)?
2. Насколько комфортно чувствуют себя партнеры, общаясь между собой? Визуальный контакт, свобода в общении, жесты, поза и общее ощущение «предупредительности» по отношению друг к другу.
3. Насколько партнеры нуждаются в нашем одобрении для продолжения диалога?
4. Имеют ли они собственную мотивацию – грусть, гнев, боль – к тому, чтобы что-то изменить в своих отношениях?
5. Какова степень выражения агрессии и враждебности каждого из партнеров?
6. В какой степени они могут оперировать символическими и буквальными значениями?
Чтобы проводить описанный здесь тип терапии, мы ищем подтверждение тому, что клиенты могут выдержать тревожную и неопределенную обстановку. Как правило, мы находим их ситуацию более обнадеживающей, если получаем некий эмоциональный сигнал – либо явно исходящий от супругов, либо почувствованный нами в форме проявления гнева, боли, обиды, горечи, отчаяния или депрессии. Подобные эмоции могут послужить начальной мотивацией. С другой стороны, проявление на этом этапе сильно выраженной или подавленной ярости или агрессивности (обычной реакции мужчин, склонных к физическому или к эмоциональному насилию) свидетельствует о том, что при работе с этой парой противопоказано применение часто используемых нами провокативных техник.
Мы предполагаем, что партнеры достаточно устойчивы в отношениях между собой, чтобы в ходе краткой беседы друг с другом не искать слишком часто нашего одобрения. Если они произносят лишь несколько фраз, а затем спрашивают: «Что вы хотите от нас услышать?» – вполне вероятно, что им будет сложно выполнять разнообразные задания, направленные на развитие их межличностного взаимодействия. И, наконец, если нам кажется, что супруги не могут использовать в разговоре простых метафор, а употребляют лишь общеупотребительные наречия, такие, как «нормально», «хорошо», «как обычно», и буквально описывают конкретные факты, то маловероятно, что такие клиенты смогут осознать смысл терапевтических интервенций, использующих символическую реальность.
Позволив клиентам поговорить 5–10 минут, терапевты начинают обсуждать то, что они услышали. Если клиентская пара оказывается достаточно восприимчивой к нашему юнгианскому активному подходу, мы сразу начинаем говорить о тех комплексах, которые нам удалось увидеть. Мы не употребляем понятие «комплекс», а описываем особенности межличностного взаимодействия, используя образные выражения, подводящие нас к понятию негативного материнского комплекса, т. е. герой, бык или ведьма. Например, мы можем сказать: «Похоже, Луиза чувствует, что Ларри ее вообще не понимает. Она уже почти не говорит о своих переживаниях. По-моему, она так долго страдала, что утратила надежду на восстановление отношений». Или же мы можем сказать: «Ларри – очень рациональный человек, который любит решать проблемы прежде, чем успеет их понять». Мы можем не только характеризовать психологическое состояние клиентов, но и говорить об особенностях их проекций, касающихся взаимных ожиданий и опасений. Кроме того, мы можем обозначить не выраженные вербально эмоции, например: «Мне думается, вы оба рассержены, но при этом не можете открыто проявить свое раздражение». Мы пытаемся помочь нашим клиентам выразить свои эмоции – боль, возмущение, страх, гнев и отчаяние, – прежде подавленные, но теперь доступные для работы с ними. При возможности мы немного шутим, например: «По-моему, Ларри уже готов нас покинуть – он отодвигается от Луизы все дальше и дальше». Мы заинтересованы в том, чтобы клиенты смогли посмотреть на себя объективно и посмеяться над тем, как они сами усложняют ситуацию.