Катерина Файн

ЭКСТРЕННАЯ СВЯЗЬ С МАШИНИСТОМ

пьесы для чтения

Санкт-Петербург

2013

Содержание:

Об авторе

Экстренная связь с машинистом

Чётная сторона Луны

DVARИ

Немимора

Одиллия больше не лебедь

Кроме пятницы и воскресенья

Alina pro

Об авторе

Катерина Файн (1975 г., Санкт-Петербург) – поэт, драматург. Член Союза писателей России, член Гильдии драматургов Санкт-Петербурга.

Окончила факультет культурологии Санкт-Петербургского государственного Университета культуры и искусств (1999).

Лауреат конкурса «Молодой Петербург» (2003), лауреат Царскосельской художественной премии (2004), победитель конкурса «Открытая сцена Сибири. Осень 2012».

Автор книг: «Имя собственное» (2000), «Без ничего» (2002), «Декорация независимости» 2003), «Dvarи» (2006), «Одиллия больше не лебедь» (2009).

Автор семи пьес, поставленных во многих театрах России и Украины. Пьесы переводились на английский и китайский языки.

Автор стихов к песням Вячеслава Бутусова и Севары Назархан.

ЭКСТРЕННАЯ СВЯЗЬ С МАШИНИСТОМ

пьеса в одном действии

Действующие лица:

ГЕНА СОВКОВ – художник-неудачник, идеалист, романтик, безвольный, мягкий, уступчивый человек. Родом из маленького провинциального городка. Приехал в Петербург, учился, женился на поэтессе Леночке Овечкиной. Развелся. В одно прекрасное утро решает вернуться к себе домой. 40 лет

ЛЕНОЧКА ОВЕЧКИНА – бывшая жена Совкова, в прошлом – поэтесса. Ныне – проводница поезда. Капризна, эгоистична, самодостаточна. 30 лет

АЛИСА Ю – молодая модная девушка без определенного рода занятий. Хиппи, оторва. Любит путешествия, приключения, астрологию, чужих мужей и азартные игры. Невероятно везучая в казино, ставит на цифру «3». Носит в рюкзаке ноутбук. 20 лет

МИША – машинист поезда, недолгий муж Леночки Овечкиной, приятель Алисы

В пьесе могут звучать песни: «Поезд», «Проводница» Андрея Макаревича, «Ах, Алиса!» группы «Секрет» и «Мчится поезд» группы «Воскресенье»

Вагон поезда дальнего следования. Звучит песня «Проводница». Двери купе открываются, и мы видим проводницу Леночку. Она застилает нижние полки, сверху сажает двух одинаковых плюшевых кошек, поправляет шторы, сметает со стола. Потом садится, достает косметичку, начинает прихорашиваться – подкрашивает глаза, губы и т.д. Появляется Гена Совков, на плече у него дорожная сумка. Робко стучит в дверь.

Л е н о ч к а (несколько театрально). Н-да-да... (после паузы, оборачиваясь, удивленно осматривая Совкова с головы до ног). Фантастика!.. А впрочем, где-то я читала: в первые дни после развода людей обычно тянет... Наверное, сказывается многолетняя привычка ежедневно мозолить друг другу глаза... Ты что, Совков, пришел меня проводить?! А, может, у тебя любовный рецидив?

С о в к о в. Я, видишь ли…

Л е н о ч к а (перебивая). Как это благородно с твоей стороны! Надеюсь, ты не сильно мучаешься? Чувственные натуры склонны драматизировать обстоятельства! (показывая на сумку Совкова). А что это у тебя в сумке? Картины?

С о в к о в. Вообще-то, отвечать я не обязан, поскольку вот уже двадцать девять дней моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения.

Л е н о ч к а. Разве? А мне казалось... мы остались друзьями.

С о в к о в. Ну, хорошо… Я уезжаю.

Л е н о ч к а. Что?! Куда это?

С о в к о в. Сначала в Москву, потом – домой. Устал я.

Л е н о ч к а. Да? От чего, интересно? «Девятый вал» писал?

С о в к о в. Я понимаю твой юмор.

Л е н о ч к а (миролюбиво). Ладно. У тебя что, и билет есть?

С о в к о в. Нет.

Л е н о ч к а. В таком случае, не знаю, на что ты рассчитываешь! На меня?

С о в к о в. Но ведь ты говорила, мы друзья!

Л е н о ч к а. Потрясающе! Ну, а если ревизия? Представляешь, что будет?! Высадят тебя на первой же станции, а мне – выговор.

С о в к о в. Ничего не будет. В твоем вагоне и пассажиров-то нет.

Л е н о ч к а. Что-то ты осмелел, Совков. Приступ храбрости? Раньше ты за моей спиной отсиживался, а теперь ехать на ней хочешь?

С о в к о в. А что мне делать?!

Л е н о ч к а. Понятия не имею.

С о в к о в. Лен, ну придумай что-нибудь, а? Не могу я здесь больше, не могу. Мне ведь сон был. Вещий. С четверга на пятницу.

Л е н о ч к а. Хочешь бежать, да? Опять сны, призраки… Банановый шоколад, чебуреки на молнии, таблетки от дождя, или что там еще?

С о в к о в. Казино.

Л е н о ч к а. Только и всего?!

С о в к о в. Нет. Еще там была женщина удивительной красоты. Божественная Матильда Кшесинская – балетная дива, обожающая рулетку, бриллианты и статных мужчин. Прелестная «Госпожа Семнадцать».

Л е н о ч к а. Ты бредишь, Совков. Я всегда говорила: чтение книг тебя погубит.

С о в к о в (как бы не слыша). Ее знали во всех игорных домах Европы. Она ставила только на это число… Может, оно и вправду счастливое?

Л е н о ч к а. Сомневаюсь я что-то… В семнадцатом революция грянула.

С о в к о в (задумчиво). Да… Она действительно много проигрывала. Но, не поверишь, всякий раз подымалась из-за стола в ровном настроении, и, выпивая бокал шампанского, с улыбкой покидала зал… (вздыхает).

Л е н о ч к а. Уехала, говоришь?

С о в к о в. Да. В двадцатом году.

Л е н о ч к а. Ладно, Совков. Жалко Кшесинскую. И тебя тоже… (игриво). Ну, а… что мне за это будет?

С о в к о в. То есть?

Л е н о ч к а. Ну, как же… Я ведь благое дело делаю. Мужа бывшего безбилетного до Москвы везу.

С о в к о в. Но у меня ничего нет!

Л е н о ч к а. А картины твои? Помнишь, та, что мне нравилась? С малиновым зайцем… и с этими, как их… сукулентами. Она сейчас где?

С о в к о в (бледнея). Там же, где и всегда. На стене.

Л е н о ч к а (с большой иронией). На стене? Чудно! Вот что меня радует, Геночка, так это твое постоянство... Давай ключи от мастерской! (протягивает ручку).

С о в к о в (после паузы, доставая из кармана ключи). И откуда в тебе, Леночка, эта хваткость? Раньше ты такой не была. Меняешься на глазах… Вон, коготки-то какие вырастила! Цепкие! Это все твой машинист, Миша. Его наследие. Ты, кстати, замуж-то за него вышла?

Л е н о ч к а (рассматривая себя в зеркальце). Вышла? Ты что, Совков, с Луны упал?! Я давно развелась!

С о в к о в. То есть, как?! Ничего не понимаю. Ведь только месяц прошел с тех пор! Ты шутишь?

Л е н о ч к а. Какие шутки?

С о в к о в. Да, но ведь… ты его любила. Бегала на Московский вокзал. Зря, что ли? Я, между прочим, все помню! Изменяла мне… А я страдал. Теперь это неважно, но тогда…

Л е н о ч к а. Боже, Совков, не будь ребенком. Если хочешь знать, я и ему изменяла.

С о в к о в (многозначительно). Королева любила налево… Я и не сомневаюсь: для тебя в койку влезть, все равно, что пирожное съесть.

Л е н о ч к а. Тебе бы, Совков, на ниве просветительства трудиться. Знаешь, я вот думаю: зря ты от студии отказался, зря. Дети – очень благодарный материал.

С о в к о в. Мне, Леночка, тогда не до студии было. У меня жизнь рушилась. Личная.

Л е н о ч к а (язвительно). Это, Гена, не личная, это общественная рушилась. Тебя из Союза исключали. За пьянство и неуплату членских взносов.

С о в к о в. Да?! А чем занималась ты? Вешала в мой шкаф рубашки любовника?!

Л е н о ч к а. А ты?

С о в к о в (резко). Я? Я картины писал. На холсте. Маслом!