Н ворону!

ТЕНИ

Тень,

Скача,

Мои дефекты

Обнажала и изъяны:

Мол, не столько человек ты,

Сколь потомок обезьяны.

Вот так мило!

Вот забавно!

И скорей, пока не поздно,

Я взмахнул руками плавно,

И мечтательно, и звездно.

Я воззвал:

— Да возвратится

Красота душе и плоти!..—

И взметнулась тень, как птица,

Распростертая в полете.

Но тотчас же

Я заметил,

Что внизу по глади плоской

Чья-то тень неслась как сеттер

За моей, за альбатросе кой...

ПеЙЗАЖ

Пейзаж

Возник передо мною —

Сумбурный, в рамки не вошедший,

Как будто бы не что иное.

Как явь, нолна противоречий:

Неслись клубящиеся тучи,

Повсюду свет боролся с тенью...

Пейзаж, ты мог бы стать и лучше!

Конечно, в этом нет сомненья!

Какой уж есть сам но себе я —

Я все же и творенье ваше!

Хотите неба голубее,

Погоды тише, красок краше —

Дерзайте, чтоб стремилось небо

На ваши грезы стать похожим

Не только на полотне бы,

Но и в действительности тоже!

ЦВЕТОЧЕК

Цветочек!

Откуда взялся этот чудный цветочек

по имени «роза»?

Угроза грозы намечалась,

Но мне надоело: все грозы и грозы, довольно

об этом!

К тому же и сам я грозился, что этим сверкающим

летом

Написана будет громоздкая книга грохочущей

прозы,

Но вместо того получилась лишь скромная книжка

ритмических строчек,

Как будто заглавную букву «Грозе» отрубил я,—

И вместо грозы оказалась одна только роза —

Цветочек!

СТАЧКА

Воображение бастует:

Полна словами голова.

Но сердятся и протестуют

Встревоженные слова.

Они взывают: «Добываем

Себе права. А у кого?

Не ты ли сам себе хозяин?

Не у тебя ли самого?»

Но забастовщикам на смену

Слова-штрейкбрехеры спешат,

Но нет, готовы на измену,

Они вопроса не решат!

Не кланяйтесь, голов не гните,

Угодничеством не помочь!

И вы, пикетчики, гоните

Их, унижающихся, прочь!

И в результате свалки, схватки

Штрейкбрехеры побеждены.

Бегут. И добрые порядки

Решительно наведены.

И вновь колеса закрутились,

И, все сомнения поправ.

Слова работают. Добились

Они своих законных нрав!

ОСЕННИЙ ВЕТЕР

Ты,

Кто б ты ни был,

Сквозь эфирный гвалт

С цветных древес срывая лист за листом,

В сорочьем фраке ласточкиных фалд,

Влача с небес миражи белых Ялт

И громоздя взамен с унылым свистом

Балтфлоты туч под небосводом мглистым,

О, ветер-скальд, тебе бы в небе чистом

С лучистым солнцем встретиться, плечистым

Премьер-министром света в царстве тьмы,

И, просвещая темные умы,

Осенний месяц сделать серебристым,

Став наяву волшебником зимы!

ЧЕРНЫЙ СНЕГ

Был он бел

Лишь на первых порах,

А потом огрубел,

Гиспластавшийся телом дебелым,

Мл дворах

Огрубел он.

Но еще и сегодня он все-таки снег,

Пусть похожий на снег лишь весьма отдаленно,

Приблизительно так.

Как оливковый грек

И.| блестящего мраморного Аполлона.

И, быть может, в дальнейшем,

Ндыхая всю гарь,

Станет он как чернила и даже черней антрацита

и кокса,

Будто самых чернейших на свете племен государь,

Царь, уже не дикарь, что давно уж от власти отрекся!

***

Коль не вовремя заснешь.

Снится если и не ложь.

То какая-нибудь блажь

Вроде пишущих машинок.

Легче пляшущих пушинок,

В сельский вписанных пейзаж,

Либо гордый пастушонок

Исступленных бумажонок —

Неустанный карандаш.

***

Весною ранней

Смутно раздраженный,

Иду я, безвозвратно погруженный

В разгадыванье словосочетаний,

Рождаемых умом моим усталым,

Медлительно, как сани и телега,

Когда клубится над вербой и талом

Дым, пахнущий не печью, не металлом,

А просто снегом,

Падающим с неба.

ВЫЗДОРОВЛЕНЬЕ

Оказывается,

Я был болен,

И выздоровел я вдруг,

И дико, и страшно доволен

Я всем, что творится вокруг.

«Забудь,

Что вчера ты был болен!» -

Слова эти мощно звучат,

Как в благовест колоколен

Преображенный набат.

И мчусь я,

Неподневолен,

Как с крыльями за спиной...

И был, как мне кажется, болен

Не сам я, а кто-то иной!

* * *

Это очень вульгарно звучит,

но хотел бы иметь я

запасную голову!

Я физически много работал

и даже кроваво потел —

Ничего не поделаешь,

это естественно...

Я бы хотел

Не иметь про запас

никаких дополнительных тел,

Но иметь хоть одну небольшую

запасную голову,—

Для пустых разговоров она бы

годилась вполне,

А для самого главного, или,

вернее, тяжелого,

Я надеюсь,

что все же хватало бы мне

Без подмены носить

и свою настоящую голову!

ВНЕ СЕБЯ

Когда мне было восемнадцать, мне

Мерещились как явь средь бела дня

Миры, которые создать я лишь во сне

Дерзал, ночных соблазнов не гоня.

А Будничность творилась будто вне

Меня, юнца. Но и ее любя,

Я день и ночь бывал как вне себя!

***

Нередко

Бессмертия ищем

Мы только лишь в прошлом своем,

И молимся мы корневищам

И пнищам осанну поем,

Чтоб после кричать:

«Мы не мы! Я

Не я! Ты не ты! Он не он!»

И озаряет немые

И странные сцены

Неон.

***

Искусство часто путают с искусственностью,

А, между тем, оно — сама естественность:

В него мы вкладываем всё, что есть у нас

И быть должно. Всё это так естественно

И натурально. В этом-то и есть она,

Искусства истина. Но, тем не менее,

Искусство часто путают с искусственностью.

? * *

Безголовый мальчик:

Только два крыла

Да в руке отбитой тетива цела.

Как ни обезглавить — все равно крылат

И звучанье клавиш все на тот же лад!

Безголовый мальчик, для любовных мук

Вновь тебе подарен будет меткий лук,

И рука, чьих пальцев просит тетива,

И, удел страдальцев, даже голова!

***

Эй, старик,

Ты можешь петь

Про свободных и рабов.

Про скитальцев-моряков,

Про наяд, попавших в сеть,

Про сирен и про химер,

Но не надо про любовь

Напевать, старик слепой!

Впрочем, если хочешь, пой,

Если вправду ты — Гомер!

САТИР И НИМФА

Околдованная его дудой,

Очарованная песней-басней

(Он назвал тебя звездой!).

Ты, забыв, что он сатир седой,

Ошибиться не могла прекрасней!

А обнять себя ты не дала

И его ручищу отвела,

Несмотря на нежность песни прежней,

Истина была (ты поняла!)

Злее всякой лжи и безнадежней!

Но недолго, злейшая из злых.

Эта истина торжествовала в мире:

Дикий хрип дуды его затих...

А певцы уже гремят на лире

Вновь и вновь да всё о вас двоих —

Лишь о нимфе песнь да о сатире!

***

От соприкосновения

Художника с Жизнью

Рождаются крылатые образы —

Икары, Пегасы, Победы, Эроты

А от соприкосновения

Пустопорожника с жизнью

Получаются слизни.

Уроды, мордовороты.

МИР ИСКУССТВА

А кому какое дело

До оставшихся здесь книг,

Изваяний и полотен,

Хоть у всех душа и тело,

И неповторимый лик

Страшен, дик, жемчужно потен

От желанья стать понятным.

Исказив свои черты!

О, желанье стать понятным.

Не становишься ли ты

Чем-то вовсе и обратным!

ЦАРСТВО ДЕРЕВА

Мой друг

Навыворачивал

Корней древесных тьму

И всё переиначивал, как надобно ему:

Древесные иконы, древесные драконы, древесный самолет.