— Вы использовали конфиденциальные сведения. Я этого не потерплю. Вы будете работать до 31-го, а затем ищите себе другое место. Вы получите за месяц вперед и компенсацию за отпуск, но я лишаю вас годовой премии за служебное нарушение.

— Когда-то вы относились к таким проступкам более снисходительно, — спокойно заметил Женис. — Я не ищу оправданий, просто я удивлен.

— Можете идти, — сказал Дардье. — Вы уладите несколько мелких дел и будете приходить на работу до последнего дня.

— Любопытно, — проговорил Женис. — У меня было какое-то предчувствие, и мне кажется, что все началось с того дела.

— Какого дела? — спросил Дардье. В его взгляде сверкнула угроза.

— Гийоз, дело Давьер... Должно быть, я сунул нос, куда не следовало, и эта история с фиктивной продажей всего лишь предлог...

— Вы несете чушь. Идите занимайтесь своей работой.

У себя на столе Женис увидел стопку папок, но вся эта работа была простой писаниной. И не было никакой возможности отлучиться в город. От него требовалась писарская работа.

Час спустя в комнату вошла Мирей. Она принесла ему на подпись разные документы, связанные с его увольнением.

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Что с вами будет?

— Такую грязную работенку, как эта, всегда можно найти, — бросил Женис, — хуже не будет... Жаль только, годовой премии не получу...

— Это полицейские позвонили... Некий комиссар Эстев, знаете?

— Понятия не имею.

— Из Службы общей безопасности. Патрон с ним накоротке... Я могла слышать разговор, потому что прихожу на службу первой и тогда работаю на коммутаторе... Комиссар сказал Дардье: «Этот дурак совершил ошибку, которую не следовало допускать»... А из остального я ничего не поняла.

Женис похлопал Мирей по пухлой щеке.

— Очень любезно...

— Ох! Это естественно, я буду так сожалеть о вас.

Она наклонилась и поцеловала Жениса в губы с чрезмерной, на его взгляд, страстью.

— Я идиотка, — проговорила Мирей, — питаю к вам слабость... Мы все же будем видеться?

— Конечно... Теперь у меня будет свободное время... Не думаю, что мне удастся найти работу в городе. Дардье мне всюду напакостит.

Несколько позднее Женис отправился в кассу узнать, сколько он получит в конце месяца. Главный кассир, добрый малый, быстро сделал предварительный расчет.

— Спасибо, — поблагодарил Женис. — Конечно, без премии это не бог весть что...

Он направился к выходу, затем вернулся, улыбаясь, и небрежно спросил:

— Кстати, насчет этих ассигнаций по пятьсот франков. Вы не вспомнили, где видели их номера?

Кассир с беспокойством оглянулся по сторонам. нагнулся к Женису:

— Я знал, что моп, положиться на свою память... Я еще ни разу не ошибся.

— Краденые деньги?

— Нет, — ответил кассир с оттенком сожаления в голосе, — это были деньги из моей собственной кассы. Забавно, а?

— Потрясающе! — Женис был восхищен. — Наверное, вы выдали их мне в качестве аванса в середине декабря... Но странно, что три ассигнации сохранились неразмененными.

— Не вам, — возразил кассир, сияя. — Это было неделю назад, не больше... В этом я совершенно уверен.

Монтелье протянул ему свою пачку сигарет, дал прикурить.

— Не больше недели? Ну надо же, какая память... У вас глаз наметанный.

— И я уверен, что вспомню в конце концов, кому я выдал целую пачку кредиток. Они были новенькие, только из банка, и номера шли подряд.

К ним приближалась одна из служащих, и Женис счел за лучшее уйти. Про себя он решил, что вернется к этому вопросу: было по меньшей мере странно, что деньги, которые дал ему бармен Барон, чтобы погасить задолженность, вышли из кассы В.Р.Н.

Женис направился прямо в электронную картотеку, набрал фамилию Барон и его имя Шарль. Но экран оставался мутным, а печатающее устройство — неподвижным. Женис попытался еще дважды добиться результата, прежде чем ему стало ясно: Барона в картотеке больше не было.

Оставшись один в кабинете, Женис потер руки, криво усмехаясь. Постепенно все вставало на свои места. Судьба всучила ему дело, которым он слишком поторопился заняться и которое потом закрыли. Опоздай он немного — и избежал бы неприятностей, но ничего бы не узнал об этой замысловатой махинации. Теперь у него не было сомнений: В.Р.Н. оказалось замешанным в каких-то темных делах. По правде говоря, он всегда подозревал об этом, но не слишком стремился знать истину. Разумеется, сюда относилось и активное участие в предвыборной кампании, но это ни для кого не являлось тайной. Левые газеты открыто указывали на В.Р.Н. как на неисчерпаемый резерв телохранителей, расклейщиков афиш и могучих головорезов.

Барон, Жаки, Жерар...

Почему до прошлой недели Барон значился в картотеке? Женис держал в руках его досье, ходил к нему, чтобы потребовать задолженность за «Порш». А Барон, известный своим вспыльчивым характером, заплатил без разговоров. Ну, ладно, допустим, у него карманы были набиты деньгами. Но в картотеке он не должен был значиться. Если только не участвовал совсем недавно в каких-нибудь таинственных операциях. Да, должно быть, так. И только Жаки и Жерар могли его использовать, а потом попросить Дардье уничтожить все сведения, касающиеся бармена.

Это логично. Но не дает ответа на все вопросы. Женис размышлял о продаже краденого в крупных масштабах. У нефтяной компании украли цистерну с 30 тысячами литров бензина. В другом месте это могла быть партия виски или меха. В некоторых случаях стоимость товара превышала 20 миллионов старых франков, иногда и больше. Это происходило довольно часто, и, как правило, потом находили пустые, но невредимые грузовики. Надо было перечитать сообщения о различных происшествиях, чтобы определить приблизительную цифру.

Женис чувствовал, что идет по ложному следу: В.Р.Н. и Дардье не стали бы впутываться в подобную историю, если только это не принесло бы им огромную прибыль.

В полдень Женис первым ушел на перерыв, и ему повезло: он поймал Жюйе, когда тот выходил из здания, где помещалось кредитное общество. Инвалид встретил его холодно.

— Вы должны были закончить это дело как можно быстрее.

— Кое-какие слухи просочились, — сказал Монтелье. — Не беспокойтесь... Я единственная жертва.

— Жертва?

— Дардье выгнал меня. Полицейские подслушали телефонный разговор с этой женщиной.

— Вы не преувеличиваете? Вы воображаете, что ваш телефон прослушивается?

— В сущности, мне ничего не известно... Все может быть...

— Или же эта женщина на заметке у полиции... Извините, меня ждут.

С этого дня он постарается, чтобы его не видели в обществе Монтелье. Женис понимал его реакцию. Ничто их не связывало, кроме надежды заработать немного деньжат. Уволен из-за нескольких кредиток... Наказание было настолько несоразмерно с проступком, что Женис никак не мог в это поверить, представить, что ему придется, возможно, встать на учет как безработному, согласиться на любое предложение, лишь бы заработать на жизнь.

Зная, что Барон приходит в бар лишь около 16 часов, Женис отправился в «Хоккей», заказал горячий сандвич с сыром и божоле.

— Барон здесь? — спросил он у молодого официанта.

— Он уволился, — ответил тот. — Накануне рождества... Ну и паника была!

— Нашел, наверное, работенку повыгодней?

— Да нет. Форсит на своем «Порше», девочек катает... Может, капитальчик сколотил или в лотерею выиграл...

Поднявшись, Женис подошел к стойке, чтобы рассчитаться, заказал коньяк для себя и угостил официанта. В это время в баре почти никого не было, а в соседних кафе толпились посетители, которые пришли позавтракать.

— Возможно, он вернулся к своему старому занятию, — бросил Женис наугад, ни на что особо не надеясь.

— Барон? А чем он занимался?

— Водил грузовики, разве нет?

— Вы что-то путаете.

— Возможно.

Женис как раз успевал заскочить к Барону домой. Из его карточки он хорошо запомнил название улицы, но номер дома точно не знал: 17 или 71. У Жениса была прекрасная память, к тому же прошло всего четыре дня с тех пор, как он изучал сведения о бармене в электронной картотеке.