По мере учащения в Кхмерской империи мятежей, народных восстаний, религиозных войн (1050—4066, 1080—1113, 1160—1181 гг.) скромные военные поселенцы набирали все большую силу, постепенно проникали и в чисто монские районы, разоренные тяжелым двойным гнетом кхмерских и монских вельмож. Без конца отрываемые от своего хозяйства разорительными великодержавными войнами кхмерских царей против Дайвьета (совр. Северный Вьетнам) и Тямпы и колоссальным культовым строительством, монские крестьяне, выбирая из двух зол меньшее, предпочитали кхмерскому гнету власть патриархальных тайских князей. Такая же картина, по-видимому, наблюдалась и в тогдашней Бирме.

В 1096 г. у слияния рек Пинг и Ванг (к северу от современного таиландского города Рахенга) образовалось независимое тайское княжество Пайао. В 1215 г. на территории нынешней Бирмы к северу от Бамо было основано тайское княжество Могаунг. В 1223 г. на западном притоке Салуина возникло тайское княжество Моне (Мыангнай). В 1229 г. таи завоевали Ассам и создали там свое государство.

В 1238 г. ослабевшей Кхмерской империи был нанесен решительный удар на среднем Менаме. За несколько лет до этого кхмерский император Индраварман II (1218—1243), стремясь заручиться поддержкой тайского вождя Па Мыанга, княжившего в Мыанграте (в верхнем течении р. Намсак), выдал за него замуж свою дочь Сикхарамахадеви и пожаловал ему титул Камратен Ань Шри Индрапатиндрадитья, ставший его именем. Этот титул относился к титулу самого Индравармана II примерно как «царь» к «царю царей», т. е. был вторым в империи. Данная мера, однако, не обеспечила лояльности тайского князя. Вступив в союз с другим тайским князем, Банг Клангом (правителем вассального княжества Бангъянг), Па Мыанг начал освободительную войну против кхмеров. Быстро овладев Саванкалоком, вторым по значению городом на среднем Менаме, союзники двинулись на Сукотай (резиденцию кхмерского губернатора) и в 1238 г. взяли его штурмом.

В завоеванной столице Па Мыанг передал полученный от кхмерского императора титул Банг Клангу, который под сокращенным именем Шри Индрадитья стал основателем династии сукотайских королей[6]. Мотивы передачи титула Па Мыангом в летописи не указаны. Возможно, помимо прочего, здесь сыграл роль вопрос политического престижа: правитель нового независимого государства был коронован на царство своим соплеменником, а не получил титул от кхмерского императора. Возможно, сказалось влияние и того, что Банг Кланг был выходцем из древнейшего тайского княжеского рода — чиангсенского.

Политическая история государства Сукотай последующего сорокалетия освещена в источниках крайне слабо. Ясно только, что Шри Индрадитья и пришедший ему на смену его старший сын Пан Мыанг продолжали борьбу с кхмерами и в то же время подчиняли себе соседние мелкие тайские и тайско-монские княжества.

Первая дошедшая до нас надпись на тайском языке принадлежит преемнику Пан Мыанга, его младшему брату Раме Камхенгу (1275—1318), и датируется 1292 г. Ко времени составления этой надписи Сукотай — уже могущественная держава, простирающаяся от верхнего Меконга до Малаккского полуострова. Содержание надписи во многом проясняет причины такого стремительного роста.

«При жизни короля Рамы Камхенга государство Сукотай процветает, — сообщает надпись. — В водах есть рыба, на полях — рис. Господа земель не повышают налогов на своих подданных, которые движутся по дорогам, ведя быков для торговли, и едут на лошадях, чтобы продать свои товары. Кто желает торговать слонами — свободно торгует. Кто желает торговать лошадьми — делает это беспрепятственно. Кто желает торговать серебром или золотом — торгует им... Когда кто-нибудь насаждает новую плантацию, король не запрещает этого...

...Если человек из народа, или знатный, или вождь заболеет и умрет, дом его предков, его слоны, его домашние, его амбары с рисом, его рабы, его насаждения ареки и насаждения бетеля, принадлежавшие ему и его предкам, переходят целиком и полностью к его детям.

...Если король видит чужой рис, он не зарится на него. Если он видит чужое богатство, он не возмущается.

Тем, кто приезжает к нему на слонах, чтобы отдать свою землю под его покровительство, он оказывает помощь и поддержку. Тем, кто приходит к нему, не имея ни слонов, ни лошадей, ни слуг, ни жен, ни серебра, ни золота, тем он дает все это и делает так, чтобы они чувствовали себя как в родной стране.

Если он захватывает пленных, он не убивает и не истязает их.

В нише у входа во дворец подвешен колокол. Если с жителем королевства случится какое-нибудь несчастье или что-то иное, что раздирает его внутренности и мучит его душу, и если он желает рассказать об этом королю, — это нетрудно, стоит лишь только позвонить в колокол, который там висит. Каждый раз как Рама Камхенг слышит этот призыв, он расспрашивает жалобщика и решает дело по справедливости».

Разумеется, сами по себе эти декларации еще не означали, что все в государстве Сукотай обстояло именно таким образом. Но главное здесь в том, что надпись Рамы Камхенга излагала политико-экономическую программу государства, противопоставлявшего себя Кхмерской империи, где все эти «свободы» отсутствовали.

Все торговые сделки, в том числе и продажа земли, в Кхмерской империи находились под строгим контролем правительства и несомненно облагались весьма тяжелыми налогами. Не исключено, что там существовала и государственная торговая монополия на целый ряд товаров. Государство, по всей видимости, контролировало и размещение сельскохозяйственных культур. Не только покупка, но и наследование земли в X—XII вв. утверждались императором. При отсутствии прямых наследников, а часто и по произволу властей наследство отходило в казну. Личная собственность даже высших чиновников не была незыблема. Как сообщала хвалебная надпись императора Сурьявармана I, «он лишал имущества и превращал в бедняков, как преступников, тех, кто нажил большие богатства, будь то через наследство или через верную службу ему самому». Наконец, громоздкий государственный аппарат со сложной системой судопроизводства делал правосудие недоступным для большинства населения.

Под флагом борьбы со всеми этими «злодеяниями» Кхмерской империи Рама Камхенг и развернул наступление на подчиненные ей земли.

Надпись 1292 г. сообщает, что на востоке он покорил земли до берегов Меконга, до самого Вьетнама; на юге — до Кионти (на р. Пинг, между Кампенгпетом и Наконсаваном), Прека (Пакнампо), Супаннапума (Супанбури), Ратбури, Петбури, Наконситамарата и до моря, которое служило южной границей его владений. К западу он покорил земли до Мыангчота (Месота), Хонгсавати (в Южной Бирме), вплоть до моря, которое и здесь было границей. К северу он завоевал земли до Мыангпле (Прэ), Мыангмана, Мыангплыа (на р. Нан) и земли на левом берегу Меконга до Мыангчава (Луангпрабанг).

Как видно из этого перечисления, подкрепляемого другими документами, кроме страны кхмеров Рама Камхенг нанес тяжелый урон также индонезийской империи Шривиджайя и бирманскому государству Паган, которые в то время также находились в кризисном состоянии.

В первой половине 90-х годов XIII в. Рама Камхенг, по-видимому, оккупировал весь Малаккский полуостров. Дальнейшее его наступление на юг было приостановлено только прибытием в 1295 г. к его двору монголо-китайского посольства с категорическим требованием прекратить войну со Шривиджайей.

На западе, воспользовавшись вторжением монголов в Северную Бирму (в 1277 г.), Рама Камхенг в начале 80-х годов XIII в. установил протекторат над Южной Бирмой, вице-королем которой стал авантюрист шанского (западнотайского) происхождения Вареру (он же Макатхо), бывший до этого придворным сукотайского короля. На востоке в державу Рамы Камхенга вошла большая часть современного Лаоса.

Основную массу новых подданных Рамы Камхенга составляли моны, в отношении которых он проводил политику, направленную на постепенное слияние их с тайским населением. На первых порах (в 80—90-х годах) он пошел даже на восстановление старого монского государства Лаво, правда в сильно урезанных границах (левобережье нижнего Менама с центром в Лопбури). Вплоть до 1299 г. Лаво посылало посольства в Китай и принимало оттуда посольства на равных правах с государством Сукотай.