Дети очень хорошо справляются с таким заданием. Мы начинаем с выбора. Какую бумагу тебе нужно: красную или синюю? Ты хочешь поиграть с песком или поработать с глиной? Мы обсуждаем сигналы, которые посылает наш организм. Сначала речь идет о самых очевидных вещах: меня зовут Джон или Мэри? Мне хочется булочку или немножко брокколи? Очень сложно описать те подлинные телесные чувства, которые позволяют нам найти нужный ответ. Но дети говорят, что истину они ощущают на уровне желудка, а отголосок неверного ответа улавливается чуть выше, где-то в области грудной клетки. Конечно, этот принцип работает не всегда! Если не получается почувствовать сигнал о своем желании, можно разыграть диалог между вариантами выбора. Например, я могу попросить ребенка изобразить разговор красной и синей бумаги. Или сначала произнести несколько реплик от имени красного листа бумаги, а затем представить себя в роли синего: «Если Джимми возьмет меня (красная бумага), я буду яркой и меня все увидят». «Если Джимми заинтересуется мной (синий лист), он увидит, какой у меня мягкий оттенок. Ведь от красного цвета можно быстро устать». Вскоре Джимми понимает, какую бумагу он хочет использовать, это зависит от того, что он собирается делать. Подобные упражнения готовят ребенка к серьезному выбору, который приходится делать в жизни. Он учится доверять самому себе и слышать свой внутренний диалог.

Это упражнение сродни другому, известному как «главный/ подчиненный», которое я использую в работе с детьми, в особенности подростками. Одной шестнадцатилетней девушке, Элис, предложили роль в фильме. Она прошла пробы, так как поставила себе цель стать актрисой. Девочка действительно была талантлива и играла во многих школьных постановках и пьесах. Однако чтобы сниматься в кино, нужно было уйти из школы, и Элис пришла с этой проблемой ко мне. Родители и друзья наперебой давали советы, но ее мучили сомнения. Сначала мы заставили побеседовать с Элис «главную» часть ее личности, а так как в этой части таились интроекты наставлений и желаний родителей, она открыто заявила о своем желании остаться в школе. (Как актрисе, Элис нравилось это упражнение.) Между тем ее мать и отец были согласны поддержать любой выбор дочери. Когда в диалог с Элис вступила ее «подчиненная» часть, слова походили на неуверенное хныканье. Она явно была не в состоянии говорить на эту тему. Я посоветовала ей отстраниться и заглянуть внутрь, чтобы понять, чего хочет она сама. Однако Элис было сложно выполнить мое задание, ибо разрозненные части ее «Я» продолжали биться за первенство. Тогда я предложила девушке сесть на стул и стать той частью себя, которая хотела сниматься в фильме, и выразить ее желания в преувеличенной, гиперболизированной форме. Потом я попросила Элис поменять стул и стать той частью, которая не желала расставаться с друзьями и покидать школу. После нескольких повторений этого упражнения стало ясно, что школа вызывает у Элис гораздо больше воодушевления. Наконец я предложила ей произнести: «Я хочу остаться в школе». – «И это действительно так!» – воскликнула девушка. Потом я предложила ей сказать: «Я хочу уйти из школы и сниматься в фильме». – «Уф! – выдохнула Элис. – Я ужасно себя чувствую, произнося эти слова. Мне кажется, я подумала, что у меня никогда больше не будет такого шанса. Но я в самом деле не готова к этому».

Часто организм знает ответ еще до того, как он станет очевиден для разума. Однажды я попросила одного молодого человека перечислить то, что его злит. «Я никогда не сержусь, – ответил он. – Я умею держать все под контролем». (Однако его поведение говорило само за себя: это был очень сердитый мальчик.) Я предложила ему полепить из глины. Ему хотелось опробовать все инструменты, которые я обычно выкладываю, а когда он взял резиновый молоток, я попросила показать, как сильно он сможет ударить по комку глины. Мальчик начал бить, и удары становились все сильнее и сильнее. На вопрос, о чем он думал в этот момент, он прокричал: «Меня так бесит мой отец!» Другая девочка в ходе разговора поглаживала себя по волосам, даже не сознавая, что делает. Я попросила ее сосредоточиться на этом движении и поговорить со своей рукой. («Я глажу тебя, чтобы ты лучше себя чувствовала и так далее».) Девочка разрыдалась и рассказала, что очень скучает по своей бабушке, которая недавно умерла.

Интеграция, достигаемая за счет соединения тела с чувствами и разумом, придает сил и создает ощущение удовлетворенности.

Еще мне хочется добавить несколько слов об опыте. Во многих описанных упражнениях, начинающихся с развития чувствительности, приобретенный ребенком опыт бесценен. Чувственное переживание спрятанной или притупленной части своего внутреннего мира позволяет ему по-новому ощутить свое «Я». Окрепшая, сильная самость становится залогом успешного преодоления болезненных эмоций.

Из всех эмоций именно с гнев наиболее труден для определения. Почему я так считаю? Во-первых, то, что похоже на гнев, может им совсем и не быть, и, наоборот, то, что нам не кажется проявлением гнева, часто оказывается именно им! Во-вторых, само понятие несет отрицательную окраску. Ведь все считают, что злиться плохо и неправильно, и пытаются избежать этого чувства, нередко в ущерб собственному благополучию. Дети в очень раннем возрасте понимают, что недовольство таит в себе опасность, поэтому не получают навыка здорового и адекватного проявления этой нормальной человеческой эмоции. Но именно из гнева произрастает большинство проблем, которые приводят детей и их семьи в кабинет психотерапевта.

Именно на этой эмоции я хочу остановиться в данной главе, уделяя особое внимание ее влиянию на психику, тому, как дети выражают свое недовольство и к каким проблемам это приводит, этапам терапевтического процесса при работе с гневом и приемам, помогающим ребенку выразить его без ущерба для здоровья. Я приведу также примеры, показывающие особенности работы с гневом в разных возрастных группах: с маленькими детьми, подростками и их семьями.

Гнев и ощущение своего «Я» шагают рука об руку. Гнев – это выражение собственной значимости, которая снижается при попытке сдержать свои чувства. Маленькие дети могут казаться разгневанными, тогда как на самом деле они лишь пытаются удовлетворить собственные потребности и позаботиться о себе.

Двухлетний малыш пронзительно кричит «Нет!» при виде морковки, которую дает ему мать. Он может даже швырнуть ее на пол и приложит всю силу и энергию, чтобы заявить о своем мнении. В этом возрасте ребенок не может вежливо и мягко сказать: «Нет, спасибо. Сегодня мне не хочется морковки». Поэтому его поведение смахивает на злобу и часто наталкивается на ответное неодобрение и гнев родителей. Из-за их негодования малыш начинает чувствовать себя «плохим», ведь реакция родителей смущает и пугает его.

По мере взросления в голове ребенка складывается система представлений о себе и о том, как существовать в этом мире, которая накладывает отпечаток на всю его оставшуюся жизнь. Огромное влияние на самомнение ребенка оказывают реакции родителей на его потребности и желания, на неудержимое развитие его ощущений, телесного облика, эмоциональности и интеллекта. В ранние годы жизни негативные отзывы часто становятся отрицательными интроектами, так как ребенок еще не научился искусству отделения или отторжения того, что может повредить ему. В силу своего возраста он еще не может отличить правду от лжи и, поскольку находится на стадии эгоцентризма, обвиняет себя во всех неприятностях и драматических событиях, с которыми сталкивается. Самый безобидный результат этого – смущение, растерянность и замешательство.

Подавление эмоций, особенно гнева, обычно связано с принятием ребенком негативных интроектов. Эмоции ребенка формируют его внутренний мир, его сущность. Если чувства не находят поддержки, это переносится на отношение к нему самому. Если эмоции встречают презрение, если их игнорируют, высмеивают или критикуют, ребенок чувствует себя отвергнутым. И даже находя окольные способы проявить свои чувства в угоду здоровым потребностям организма, он все равно убежден, что он плохой и что с ним что-то не так. Ребенок не выбирает эмоции сознательно – они возникают сами. В смятении он считает, что не имеет на них права, а когда чувства все же проявляются, он переживает, что нарушил запрет, в особенности если и эти эмоции, и он сам причиняют родителям столько беспокойства, вызывают их неодобрение и резкость. Чем глубже впитывает ребенок негативное отношение к себе, тем сильнее он ощущает утрату своего «Я». Ребенок начинает сдерживать и ограничивать процесс собственного роста. Он блокирует чувства, держит мышцы в постоянном напряжении, не допускает проявления эмоций и скрывает свои мысли. Его самоощущение становится размытым, и для поддержания хотя бы внешнего сходства с нормальным существованием ему приходится использовать различные формы защитного поведения.