Касс любил планировать все заранее. Он всегда смотрел в будущее.
Мы были такими молодыми. Мы еще не знали, что будущее неизвестно.
После смерти Касса, эта мечта казалась бессмысленной. Я думала, «Баттеркуп» продадут кому-нибудь другому, но этого так и не произошло. Я проверяла информацию раз в несколько месяцев, и, конечно же, объявление все также висело.
Какая-то часть меня чувствовала, что здание ждет именно меня. И однажды решилась.
Из гостиной слышатся звуки приближающихся людей, но я не могу разговаривать из-за долбанного комка в горле. Оставляю банку лимонада на прилавке, прохожу сквозь раздвижные стеклянные двери и выскальзываю на ночную улицу.
Внутренний дворик крытый, крышу которого поддерживают несколько больших кирпичных колонн. В центре стоит кованый стол со стульями, на одной стороне встроено барбекю, а керамические горшки с розовыми и красными геранями растут по всему периметру. Лужайка на заднем дворе освещается приглушенном светом.
После тепла дома меня манит дождь. Я пересекаю внутренний дворик и выхожу на траву. Она приятно пружинит под ногами. Отхожу чуть вглубь, метров на десять, подальше от света, останавливаюсь, закрываю глаза и поднимаю лицо к дождю.
Открываю рот, чтобы поймать несколько прохладных, сладких капель языком. Разносятся смех и музыка изнутри, звуки голосов, плывущих ко мне по ночному воздуху. Потом я слышу слова, которые преследуют меня изо дня в день, то, что Касс шептал мне на ухо каждую ночь перед тем, как мы засыпали в объятиях друг друга. Последнее, что он сказал мне перед смертью.
Я люблю тебя, душистый горошек. И буду любить до конца времен.
Сколько должно пройти, прежде чем я забуду звук его голоса? Сколько лет нужно, чтобы забыть любовь всей своей жизни? Проснусь ли я однажды со стертой неустанным маршем времени памятью о его поцелуях?
– Детка, – шепчу я, пока мое сердце сжимается. – Я очень по тебе скучаю. Почему ты меня бросил?
По моей спине пробегает слабый электрический разряд. Через несколько секунд я понимаю, что больше не одна.
Распахиваю глаза. Разворачиваюсь и смотрю в сторону дома. На мгновение меня ослепляет свет фонарей, но когда глаза привыкают, я замечаю фигуру в тени, прислонившуюся к колонне, которая поддерживает внутренний дворик.
Мужчина. Крупный мужчина с широкими плечами и длинными ногами. Его руки засунуты в глубокие карманы черного плаща. Капюшон натянут на голову, но даже в тени я вижу блеск темных глаз.
Он смотрит на меня немигающим взглядом с мрачным выражением лица.
Тео.
Словно услышав свое имя, мужчина выпрямляется. Вытаскивает руки из карманов и стоит, уставившись на меня со скрещенными руками, как какой-то психопат, который вот-вот набросится на меня и свернет шею.
Это меня не пугает, скорее злит.
– Прячешься, приятель? – кричу я.
Когда он не отвечает (потому что, о да, речь – не его конек), я делаю несколько шагов к нему. Одновременно Тео делает несколько шагов назад. Останавливаюсь я – останавливается он. Мы смотрим друг на друга, пока я пытаюсь решить, стоит ли мне отыскать камень, чтобы швырнуть в него или успокоиться и вести себя как взрослая.
Мне стыдно, что он застал меня стоящей в одиночестве под дождем, разговаривающей сама с собой, но в моей странности нет его вины.
Мистер Угрюмый Плащ осматривает меня, задержавшись на моей груди, прежде чем добраться до лица, и я понимаю сразу несколько вещей.
Во-первых, я не надела лифчик. В отличие от впечатляющего бюста Сюзанны, моя «двойка» не нуждается в поддержке. Во-вторых, я вымокла под дождем и на мне белая футболка, что означает, в-третьих, что я, наверняка, устроила Тео отличное шоу.
Я сгибаю плечи, хватаю майку и оттаскиваю от своего живота, пытаясь казаться при этом беззаботной.
Он не двигается. Не отворачивается от меня. Просто стоит там, пялясь, с твердой челюстью и черными глазами, прожигающими дыры в моей голове.
Покалывание в позвоночнике увеличивается, пока не начинает зудеть.
– Вот ты где! – голос Сюзанны раздается через внутренний дворик, когда она открывает дверь и замечает меня на лужайке. – Что ты делаешь под дождем?
– Ничего. Уже иду.
Я отвернулась от Тео всего на секунду, чтобы посмотреть на Сюзанну, но когда оглядываюсь на то место, где он стоял, там уже никого нет. Я улавливаю проблеск лунного света, отраженного от гладкой поверхности вокруг дома. Там Тео шагает к открытым воротам с напряженными плечами под дождевиком. Он исчезает сквозь двери и бесшумно растворяется в ночи.
Наконец-то, я могу пошевелиться. Спешу назад к патио, отряхивая волосы от дождя, задаваясь вопросами: что заставило меня выйти во двор, почему там находился Тео и что бы произошло, если бы Сюзанна не появилась?
Позже, когда я укладываюсь спать, то размышляю над словами Сюзанны, когда я рассказала ей, что видела Тео:
– О, нет, дорогая, это был кто-то другой. Этого мужчину даже силой не затащишь на вечеринку.
Почему-то я не могу стереть ее слова из головы.