Своих соседок за нашим длинным столом мы искать не стали, зато увидели пустые места рядом с Кэти, куда и направились.

– Привет, — обрадовалась Кэт, — как устроились?

– Отлично, — с чувством сказала я, поспешно накладывая себе овсянки.

– С добрым утром, — Ахилл, оказывается, сидел напротив. И Седрик рядом с ним.

Я познакомила их с Бель и набросилась на завтрак. Тыквенный сок показался странным на вкус, но вполне приятным.

Подошла староста и вручила нам с мисс Гейтс листки с расписанием.

– И не опаздывайте, — строго сказала она. — Первым уроком у вас Травология, её ведёт профессор Спраут наш декан.

На занятие нас проводила сама профессор, собрав всех первокурсников прямо в Большом Зале. Неслучайно первый урок проводит именно глава нашего факультета — это традиция. Невысокая плотного сложения пожилая женщина привела нас в подсобку при теплицах, где все надели защитные мантии и перчатки, а потом перешли к грядкам, на которых созрели дремоносные бобы.

Профессор Спраут выдала лукошки и показала, как собирать стручки. Все принялись за работу — ничего сложного. Мне это дело знакомо — заклинанием «Сектум» я срезала их и посылала в корзинку манящими чарами.

Эти чары у меня сильны от природы. Ещё в колыбели вместо того, чтобы криками сообщать о том, что проголодалась, я влекла маму к себе. Обычно получалось наоборот — опрокинув колыбельку, моё спелёнатое тельце устремлялось туда, откуда пахло молоком, вынося двери и пробивая отверстия в стенах. Так что сильно отвлекаться от своих обязанностей я маме не позволяла. И, понятно, никакой волшебной палочки для этого не требуется.

Сегодня всё получалось легко и просто — минута, и лукошко наполнено. Впрочем — увидев, сколь быстро я управилась, профессор поручила мне лущение — а уж тут пришлось поработать руками — делать такую работу мне раньше не приходилось. Я попробовала надрезать стручок «Бомбардой минима», но бобы от этого повреждались. Зато надрезать ножиком было удобно и просто. Хотя, чуть погодя я перешла на «Релассио» — это одно и то же, но получается более избирательно.

Декан посоветовала мне чередовать «Релассио» и «Акцио» и с интересом наблюдала за результатом — я быстро приловчилась и лихо лущила стручки, которые лукошко за лукошком приносили однокурсники.

День пролетел на удивление быстро. На зельях мы были уже не одни, а с Равенкло, и профессор Снейп, высокий мрачный маг с бледным лицом и черными глазами, изрядно нас припугнул. Бель его страшно боялась, после того, как он отругал её за неправильное измельчение сушёного кобыльника — она не порезала его перед закладкой в ступку. А на меня он произвёл двойственное впечатление. Вроде и рычит, и сарказмом режет как бритвой, но ведь практически всегда по делу.

– Мисс Маккена, балл Хаффлпафу, — расщедрился он под конец урока, разглядывая зелье в моём котле. — Приятно сознавать, что хоть у кого-то руки растут из правильного места. А из-за вас мисс Гейтс, ваш факультет теряет два балла. На будущее, извольте читать то, что написано на доске, а не заглядываться на мальчиков.

Бель покраснела от несправедливого обвинения, а Эрни МакМиллан, который и отвлёк её среди урока, дёрнув за одну из семи косичек, противно хихикнул, за что с нас сняли ещё один балл. Глупый мальчишка, кажется, даже не понимал, какую свинью подкладывает собственному факультету. Равенкловец Том Тейлор и наш Джастин Финч-Флетчли, похоже, решили ему это объяснить после урока, но мы воспитательного процесса не видели, и методов однокурсников оценить не могли. Спешили на обед. Тем не менее, Эрни, хоть и не стал извиняться, но в этот день больше к Бель не лез. И вообще вёл себя тише воды, ниже травы.

В кабинет нашего декана я пришла вечером после ужина — она как раз передала мне через нашего старосту, что ждёт.

– Мисс Маккена! Ваш батюшка отписал мне, что магия из вас буквально прёт, и просил внимательно следить за тем, чтобы вы соблюдали меру, — она положила передо мною несколько гусиных перьев. — Очините их для письма.

Я кивнула и в одно «Редукто-Релассио» сделала косой срез и расщеп на конце.

– А теперь сделайте это же самое ножом.

Из карандаша, торчащего в стаканчике, я трансфигурировала скальпель, которым и заточила два пера.

Попробовав их на письме и сравнив, профессор улыбнулась: — Нет никакой разницы. А без палочки вы трансфигурировать умеете?

Я отрицательно покрутила головой.

– У меня без палочки и заклинания получаются только на самом малом расстоянии. Примерно на вытянутую руку.

– А шнурки вы завязываете тоже волшебством? — спросила декан.

Пришлось сознаваться.

Добравшись до нашей общей гостиной, я застала группу старшекурсников, следящих как Ахилл режется с шестикурсником в магические шахматы. Кажется, того звали Бэр, и он явно уступал моему братцу в мастерстве. Это ничуть не удивительно — Ахилл дома даже Джесса всегда обыгрывает, разве что папу не может победить уже который год, но каждый раз всё равно пытается, сильно расстраиваясь при проигрыше. Немножко понаблюдав за игрой, я решила посмотреть, что за учебка такая у нас при гостиной. Круглая комната оказалась маленькой библиотекой. Имелись тут и столы для работы. Книг оказалось немного, и стеллажи, выставленные вдоль стены по кругу, от двери до двери, в большинстве своём пустовали. В основном тут были расставлены старые учебники, зачастую повторяющиеся в нескольких экземплярах, несколько книг по рукоделию и много самого разного о магических растениях.

Три полки на одном стеллаже занимали рулоны пергамента. Те, которые я из любопытства развернула, были какими-то картами. Две полки были заставлены печатными томиками магловских учебников и художественной литературы. Среди них заметила несколько романов и сказки, которые решила обязательно прочитать. Особенностью буквально всех здешних сокровищ оказалось, что вынести их из «учебки» не представлялось возможным. Две девушки с пятого курса, Эми и Джорджия, делающие домашнюю работу за одним из столов, объяснили, что книжки сюда приносят ученики. Уже несколько поколений Хаффлпафцев считает своим долгом, после окончания Хогвартса, оставить здесь один или два томика на память. К сожалению, профессор Спраут инспектирует «учебку» и самые ценные экземпляры переправляет в общую библиотеку. Здесь же остаются лишь те книги, которые по тем или иным причинам не представляют интереса для учеников остальных факультетов и не являются опасными для студентов. Ну и насчёт выноса из комнаты предупредили — это точно невозможно. Так что читать только здесь.

Эми и Джорджия вскоре ушли, а я осталась листать потрёпанный справочник лекарственных трав, изданный маглами — в нём на полях была куча пометок разными почерками. Ученики прошлых лет делились наблюдениями — оказывается у некоторых, казалось бы, простых травок есть весьма интересные свойства. Скажем, у разрыв-травы. Простым людям известны и многие свойства аконита, чистотела и бодяги. В общем, я несколько увлеклась.

Вошла незнакомая девочка, однокурсница Ахилла. Она уверенно схватила с полки потрёпанную книжку, вроде бы, учебник. Быстро пролистала его, нашла что-то, захлопнула и поставила на место. С возгласом: «Так и знала», — она стремительно покинула комнату, даже не взглянув в мою сторону.

Я словно очнулась — ну так уж бывает, что погрузившись в чтение я буквально выпадаю из реальности. Вернув справочник на стеллаж, я прошла через гостиную и поднялась в нашу спальню. Сьюзен с Ханной о чём-то секретничали в спальне мисс Боунс. Меган, судя по сопению, доносящемуся из её закутка, видела третий сон, а Бель, сидя на диванчике напротив лестницы играла со своей кошечкой.

– Наконец, — воскликнула она, — ты куда пропала?

– Декан вызывала, — пояснила я, — об отце спрашивала. А что?

– Да хотела показать тебе свои домашние колдографии, — смутилась Бель.

– Ну так пойдём.

Оказалось, что девочку воспитывает дед, а больше у неё никого не осталось. Родители погибли в сражениях с Тем-Кого-Нельзя-Называть, и она осталась у деда совсем крохой. Этот крепкий старик выглядел на колдографиях очень суровым и властным, почти не двигался, но на внучку смотрел с такой теплотой, что у меня от некоторых снимков сердце защемило. Было совершенно ясно, что Бель его обожает.