— А они видят нас из обычного пространства? — решил уточнить Семён.

— Обнаружили, конечно. Но добраться не могут. По крайней мере, не сразу.

— Могут это быть карантинные подразделения? — спросил Арсений.

— Скорее всего, они и есть. Когда мы покидали планету, ничего похожего тут не было. И не висела на низких орбитах вот эта группировка, — капитан световой указкой выделил участок рядом с отметкой планеты, где россыпью пятнышек виднелось скопление мелких неоднородностей.

— Похоже на прикрытие, — доложил оператор. — Массы попадают в вилку значений, характерных для боевых кораблей мелтов.

— Тогда нам лучше было бы сначала представиться тем, кто не похож на настоящего противника, — рассудил Арсений.

— Да, — отозвался Рувин и приказал выходить в обычное пространство. — Не соблаговолят ли Ваши Высочества занять места по боевому расписанию?

Представиться, как планировали, не удалось. Что там происходило в точности, понять было невозможно, потому что каземат, это не пост управления, оснащённый обзорными экранами. Отсюда, кроме как через прицел, смотреть ни через что невозможно.

Куда-то девалась гравитация, всю дорогу казавшаяся непременным атрибутом полёта, потом вес начал появляться, но тянул он в любые стороны, прозвучала команда открыть огонь — в камере в торце орудия появился незнакомый сфероид, который Сёма мгновенно рассыпал. Рядом Арсений занимался тем же самым, но его цели Семёну не были видны.

Мутило, швыряло, раскачивало. Через корпус передавались резкие звуки выстрелов, или чужих попаданий в корабль. Ребят мутило из-за постоянно меняющихся перегрузок. К гадалке не ходи — крейсер вступил в бой, которому не было видно ни конца, ни краю.

Казалось — эта чехарда длится уже целую вечность. О том, что в них попадали, можно было судить по тому, как надулись скафандры — явный признак разгерметизации. В шлеме звучали команды на поражение очередных целей, появляющихся одна за другой в камере прицела, и Сёма распылял их. Рядом с таким же упорством действовал и Арсюха.

И вдруг — тишина. И продольная перегрузка.

— Осмотреться в отсеках. Доложить о повреждениях, — прозвучал голос командира.

Кажется, драка закончилась.

— Крейсер вышел из боя в связи с многочисленными повреждениями, — донеслось новое сообщение. — Приступить к ремонту.

Потерь среди членов экипажа не случилось только потому, что Натка в своё время очень хорошо научила своих «братьев по судьбе» разбираться с разного рода травмами — вдвоём они никого на тот свет не отпустили. Самому же кораблю досталось сильно. Порой, целые участки вырванной из бортов обшивки обнажали то, что осталось от кают. Но хорошо защищённые боевые посты, скрытые глубоко внутри, пострадали относительно слабо.

Опытный командир каким-то непостижимым способом сумел вырваться из… ощущение было, что корабль кошки драли, то есть свалка произошла серьёзная. Теперь, упрятав похожий на груду металлолома крейсер у одного из спутников четвёртой планеты системы, экипаж пытался восстановить его. Хотя бы ту часть, которая обеспечивает боеспособность.

Началась жестокая эксплуатация обоих «Высочеств» — Семён без конца пополнял кислородные баллоны, преобразовывая всё, без чего можно было обойтись, в столь нужный для дыхания газ. Кругом искрили болгарки, сверкала сварка, позвякивали гаечные ключи, а «принц Императорского Дома» из доставленных с поверхности безжизненной глыбы камней изготавливал нужные детали, причём, обеспечивал нужный состав сплава — ему давали пощупать остатки старых частей. Впрочем, вскоре эти работы сконцентрировались в руках Арсения — Семёна переключили на более сложные механизмы и системы электропитания.

Отношения с членами экипажа в этот период сделали качественный прорыв — все звали друг друга по именам. К командиру корабля приклеилось прозвище «Кэп», а к старшему механику «Дед» — Сёма случайно применил слова, вычитанные в земных книжках.

Корабельные удобства и обитаемая зона сократились до отрезка коридора, ведущего в камбуз. Одно очко на весь экипаж, душа нет, галеты с водой три раза в день, правда, без ограничений. И всё это при полной невесомости — из всего гравитационного оборудования действующими оставались только двигатели.

Однако за две недели крейсер удалось вернуть в боеспособное состояние — восстановили системы вооружения и ориентации, энергоснабжение боевых постов и множество других важных участков.

Восемь часов сна — и опять бой. На этот раз Сёма понял немного больше — они подходили к Хорде на большой относительной скорости, с расчетом пройти в паре сотен километров от границы атмосферы и, проскочив мимо, уйти в сторону светила. Поэтому схватка получилась скоротечной — огневой контакт длился всего несколько минут, в течение которых крейсер поразил около десятка целей — он постоянно крутился, продолжая движение по инерции.

В этот раз пробоин не было — Рувин удачно маневрировал, а «принцы» скорее поражали цели.

А потом был третий заход — медленное сближение и расстрел противника с предельных дистанций. С таких, что завести изображение вражеского корабля в пределы прицельной камеры удавалось с огромным трудом. Получалось это редко, зато не было риска, что «прилетит» в ответ. Такая муторная долгая работа.

Впрочем, часа через три прозвучал доклад телеметриста о прекращении наблюдения кораблей противника в поле зрения систем обнаружения.

— Загнали их на поверхность. Благодарность всему экипажу, — коротко прокомментировал это событие командир корабля. — Сёма! Сеня! Так кого из вас представим в качестве нового Императора?

— Проконсультироваться бы с теми, кто лучше в курсе политической ситуации, — засомневался Арсений. Что там происходит, на планете?

— Все каналы связи подавлены помехами, на наши запросы ответов нет, судя по обрывкам фраз, которые удалось разобрать, на поверхности продолжаются военные действия. То есть сопротивление со стороны наших не сломлено до конца, но ничего определённого понять не удаётся. Да и приближаться к планете опасно — никаких данных о противокосмической обороне мелтов нет, — ответил Рувин. — Единственное, что в наших силах, это обратиться к населению Хорды с воззванием о неповиновении захватчикам и представить нового Императора.

— Напрасно мы с тобой, Сеня, планировали рокировку в случае успеха. То есть нечего мне делать на верховном посту, пусть и временно, — рассуждал Сёма, освобождаясь от боевого скафандра. — Сам видел — вся наша боевая ценность состоит только в том, чтобы работала эта ихняя вундервафля. А ни тактическим искусством, и стратегическим мастерством ни мне, ни тебе здесь не блистать. Так что на трон сам забирайся, а я рядом буду, пока нужен.

Арсений долго молча разбирался с застёжками и защёлками. Но потом ответил:

— Выходит, этот Рувин вовсе не смылся от войны с группой беженцев, а просто сгонял на Землю за запчастью, без которой его суперпушки не работают. Развёл он нас, Сёма. Как сосунков развёл.

— А это хорошо или плохо?

— Для Хорды и Рувина, наверное, хорошо. А для нас с тобой плохо. Размечтались, понимаешь, о звёздном престоле великой космической империи. Но нужны мы здесь вовсе не для почёта и уважения, а для использования по прямому назначению. Заряжающими. Или наводчиками.

— Потом понадобится ещё и производитель деток с такими же возможностями, что и у нас — так что за своё будущее не опасайся. Красивейшие девушки планеты с радостью отдадутся своему Императору — ведь, пусть и для виду, но верховный пост будет принадлежать тебе. Или не для виду — тут уж, как сумеешь влиться.

— Блин, Сёмка! Откуда в тебе столько здорового цинизма? Ладно, сразу хвататься за все рычаги, действительно, было бы мальчишеством. Имею в виду сразу по-настоящему править целой планетой. Мне, почему-то верится в успех возврата монархии на Хорду. Но, если ты такой умный, скажи, с чего вообще нужно начинать правление?